– спросил Гамильтон Бергер.
– Получил. Да, сэр.
– Вы обследовали эти предметы одежды?
– Да, сэр.
– Удалось ли вам обнаружить что-нибудь необычное на этих предметах одежды?
– Да, сэр.
– Что вы обнаружили?
– Человеческую кровь.
– У вас с собой эти предметы одежды?
– С собой. Да, сэр.
– Я прошу, чтобы они были предъявлены в качестве вещественного доказательства.
– Не возражаю, – сказал Мейсон.
Вещи были продемонстрированы в качестве вещественного доказательства.
– Задавайте вопросы свидетелю, – сказал Гамильтон Бергер.
– Вы утверждаете, что на вещах человеческая кровь? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Как вы это определили?
– Я проверил тест и получил специфическую реакцию.
– То есть, проводя этот анализ, вы обычно не проверяете кровь на предмет принадлежности тому или иному конкретному животному, не так ли? Насколько я понимаю, вы просто проводите пробу, которая дает реакцию на человеческую кровь и не дает никакой реакции на кровь животных. То есть вы, таким образом, просто проверяете кровавое пятно на предмет того, является ли это кровью человека или животного. Если это кровь животного, вы не занимаетесь дальнейшей проверкой. Если реакция положительная, то вы знаете, что это человеческая кровь. Верно?
– Да, сэр.
– Этот тест безошибочен?
– Да, этот тест безошибочен.
Мейсон обратился к судье:
– Я хотел бы задать еще несколько вопросов мистеру Гротону по поводу его профессиональных знаний как эксперта, но должен признаться Суду, что в данный момент я не готов провести нужную мне линию допроса. Мне необходимо получить определенную информацию до того, как я смогу закончить перекрестный допрос.
– Нет ли у вас возражений по поводу того, чтобы защита отложила на некоторое время эту часть перекрестного допроса? – обратился судья Манди к обвинителю.
– Абсолютно никаких, – произнес Гамильтон Бергер, махнув рукой с видом абсолютно уверенного в себе человека, – мы будем только рады, если мистер Мейсон или кто бы то ни был задаст вопросы мистеру Гротону в связи с его профессиональной компетентностью, – пусть задает их хоть целый день, если пожелает, и в любое время, когда только пожелает.
– Очень хорошо. Мистер Гротон, вы можете пока сесть на место, вас вызовут позднее для завершения перекрестного допроса. Кто следующий свидетель?
Бергер, с неожиданной нотой триумфа в голосе, вызвал полицейского, который находился в машине, доставившей в полицейское Управление Мейсона, обвиняемую Джозефину Кемптон и Деллу Стрит. Он рассказал, что все трое были посажены на заднее сиденье и что он сидел повернувшись назад и большую часть времени не сводил с них глаз.
– После того как вы прибыли в полицейское управление, что произошло с машиной? – спросил Бергер.
– Она была отправлена обратно на патрулирование.
– Кто был в машине?
– Мой напарник и я.
– В какое время вы сменились с дежурства?
– В четыре утра.
– Что произошло потом?
– Я... ну, в общем, я вспомнил, что не проверял заднее сиденье, мы обычно делаем это, если перевозим в машине подозреваемых без наручников. Тогда мы с напарником подняли заднее сиденье, и, как только мы это сделали, мы обнаружили документ под подушкой заднего сиденья.
– Расскажите в общих чертах, что это был за документ.
– Это был подписанный кассиром банка чек на двадцать пять тысяч долларов, оплаченный Бенджамином Эддиксом и имевший на обороте передаточную надпись: «Оплатить по предъявлении Джозефине Кемптон», ниже была подпись, якобы Бенджамина Эддикса.
– Вы как-нибудь пометили этот чек?
– Пометил. Да, сэр.
– Каким образом?
– Я написал карандашом свои инициалы в верхнем левом углу на обороте чека.
– Вы смогли бы опознать этот чек, если бы снова его увидели?
– Смог бы. Да, сэр.
– Я показываю вам чек и задаю вопрос – тот ли это самый чек?
– Тот самый.
– Я требую, чтобы чек фигурировал в деле в качестве вещественного доказательства, – сказал Бергер.
– Нет возражений, – тут же согласился Мейсон, пресекая таким образом какие бы то ни было попытки со стороны Этны выдвинуть процедурные возражения.
Затем Бергер вызвал эксперта-графолога, который констатировал, что подпись Бенджамина Эддикса на обороте чека была явно поддельной, что была предпринята попытка воспроизвести характерные особенности подписи Эддикса, но нет сомнений в том, что подпись поддельна.
– Задавайте вопросы свидетелю, – сказал Бергер.
– Чек был передан вам окружным прокурором? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– И тот же окружной прокурор предоставил вам определенные образцы почерка Эддикса, образцы его подписи, которые, вне всяких сомнений, были выполнены им собственноручно?
– Да, сэр.
– Что еще предоставил вам окружной прокурор?
– Что вы имеете в виду?
– Он предоставил вам также образцы почерка обвиняемой, разве нет?
– Ну да.
– И он просил проверить, нет ли в подписи, признанной вами поддельной, таких характерных черт, которые свидетельствовали бы о том, что эта подпись была выполнена рукой обвиняемой?
– Ну, он сформулировал это несколько иначе, но он действительно предоставил мне образцы почерка обвиняемой.
– Но он ведь разъяснил вам, с какой целью их предоставляет?
– Мне кажется, что только в самых общих чертах.
– И как он сформулировал эту цель?
– Ну, что-то вроде того, о чем вы говорили, мистер Мейсон.
– И таким образом, – сказал Мейсон, – вы были вынуждены доложить окружному прокурору, что обвиняемая не имеет отношения к этой подделке, что она не являлась человеком, подделавшим подпись Бенджамина Эддикса, не так ли?
– В общем, нет, сэр. Я сообщил окружному прокурору, что недостаточно данных для определенного вывода, что я могу лишь категорически утверждать, что это не подпись Бенджамина Эддикса, и я совершенно уверен в том, что это выполнено путем обведения.
– Что это значит – путем обведения?
– Кто-то держал настоящую подпись Бенджамина Эддикса напротив источника сильного света, возможно положив листок на стекло, под которым была мощная электрическая лампочка, или, может быть, на обычное окно, затем сверху положили кассовый чек так, чтобы подпись Бенджамина Эддикса просвечивала сквозь бумагу, и злоумышленник обвел эту подпись.
– А почему вы так уверены в этом?
– Это довольно легко определить, мистер Мейсон. Когда человек расписывается, он пишет свое имя широко, размашисто. Перо движется быстро, уверенно, так что малейший толчок отображается на довольно большом отрезке линии. Когда же подпись обводят, рука движется медленно. Под микроскопом хорошо видны неровности линии. Этот случай как раз характерен.
– Но вы не можете определить, кто подделал подпись?
– Нет, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Получил. Да, сэр.
– Вы обследовали эти предметы одежды?
– Да, сэр.
– Удалось ли вам обнаружить что-нибудь необычное на этих предметах одежды?
– Да, сэр.
– Что вы обнаружили?
– Человеческую кровь.
– У вас с собой эти предметы одежды?
– С собой. Да, сэр.
– Я прошу, чтобы они были предъявлены в качестве вещественного доказательства.
– Не возражаю, – сказал Мейсон.
Вещи были продемонстрированы в качестве вещественного доказательства.
– Задавайте вопросы свидетелю, – сказал Гамильтон Бергер.
– Вы утверждаете, что на вещах человеческая кровь? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Как вы это определили?
– Я проверил тест и получил специфическую реакцию.
– То есть, проводя этот анализ, вы обычно не проверяете кровь на предмет принадлежности тому или иному конкретному животному, не так ли? Насколько я понимаю, вы просто проводите пробу, которая дает реакцию на человеческую кровь и не дает никакой реакции на кровь животных. То есть вы, таким образом, просто проверяете кровавое пятно на предмет того, является ли это кровью человека или животного. Если это кровь животного, вы не занимаетесь дальнейшей проверкой. Если реакция положительная, то вы знаете, что это человеческая кровь. Верно?
– Да, сэр.
– Этот тест безошибочен?
– Да, этот тест безошибочен.
Мейсон обратился к судье:
– Я хотел бы задать еще несколько вопросов мистеру Гротону по поводу его профессиональных знаний как эксперта, но должен признаться Суду, что в данный момент я не готов провести нужную мне линию допроса. Мне необходимо получить определенную информацию до того, как я смогу закончить перекрестный допрос.
– Нет ли у вас возражений по поводу того, чтобы защита отложила на некоторое время эту часть перекрестного допроса? – обратился судья Манди к обвинителю.
– Абсолютно никаких, – произнес Гамильтон Бергер, махнув рукой с видом абсолютно уверенного в себе человека, – мы будем только рады, если мистер Мейсон или кто бы то ни был задаст вопросы мистеру Гротону в связи с его профессиональной компетентностью, – пусть задает их хоть целый день, если пожелает, и в любое время, когда только пожелает.
– Очень хорошо. Мистер Гротон, вы можете пока сесть на место, вас вызовут позднее для завершения перекрестного допроса. Кто следующий свидетель?
Бергер, с неожиданной нотой триумфа в голосе, вызвал полицейского, который находился в машине, доставившей в полицейское Управление Мейсона, обвиняемую Джозефину Кемптон и Деллу Стрит. Он рассказал, что все трое были посажены на заднее сиденье и что он сидел повернувшись назад и большую часть времени не сводил с них глаз.
– После того как вы прибыли в полицейское управление, что произошло с машиной? – спросил Бергер.
– Она была отправлена обратно на патрулирование.
– Кто был в машине?
– Мой напарник и я.
– В какое время вы сменились с дежурства?
– В четыре утра.
– Что произошло потом?
– Я... ну, в общем, я вспомнил, что не проверял заднее сиденье, мы обычно делаем это, если перевозим в машине подозреваемых без наручников. Тогда мы с напарником подняли заднее сиденье, и, как только мы это сделали, мы обнаружили документ под подушкой заднего сиденья.
– Расскажите в общих чертах, что это был за документ.
– Это был подписанный кассиром банка чек на двадцать пять тысяч долларов, оплаченный Бенджамином Эддиксом и имевший на обороте передаточную надпись: «Оплатить по предъявлении Джозефине Кемптон», ниже была подпись, якобы Бенджамина Эддикса.
– Вы как-нибудь пометили этот чек?
– Пометил. Да, сэр.
– Каким образом?
– Я написал карандашом свои инициалы в верхнем левом углу на обороте чека.
– Вы смогли бы опознать этот чек, если бы снова его увидели?
– Смог бы. Да, сэр.
– Я показываю вам чек и задаю вопрос – тот ли это самый чек?
– Тот самый.
– Я требую, чтобы чек фигурировал в деле в качестве вещественного доказательства, – сказал Бергер.
– Нет возражений, – тут же согласился Мейсон, пресекая таким образом какие бы то ни было попытки со стороны Этны выдвинуть процедурные возражения.
Затем Бергер вызвал эксперта-графолога, который констатировал, что подпись Бенджамина Эддикса на обороте чека была явно поддельной, что была предпринята попытка воспроизвести характерные особенности подписи Эддикса, но нет сомнений в том, что подпись поддельна.
– Задавайте вопросы свидетелю, – сказал Бергер.
– Чек был передан вам окружным прокурором? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– И тот же окружной прокурор предоставил вам определенные образцы почерка Эддикса, образцы его подписи, которые, вне всяких сомнений, были выполнены им собственноручно?
– Да, сэр.
– Что еще предоставил вам окружной прокурор?
– Что вы имеете в виду?
– Он предоставил вам также образцы почерка обвиняемой, разве нет?
– Ну да.
– И он просил проверить, нет ли в подписи, признанной вами поддельной, таких характерных черт, которые свидетельствовали бы о том, что эта подпись была выполнена рукой обвиняемой?
– Ну, он сформулировал это несколько иначе, но он действительно предоставил мне образцы почерка обвиняемой.
– Но он ведь разъяснил вам, с какой целью их предоставляет?
– Мне кажется, что только в самых общих чертах.
– И как он сформулировал эту цель?
– Ну, что-то вроде того, о чем вы говорили, мистер Мейсон.
– И таким образом, – сказал Мейсон, – вы были вынуждены доложить окружному прокурору, что обвиняемая не имеет отношения к этой подделке, что она не являлась человеком, подделавшим подпись Бенджамина Эддикса, не так ли?
– В общем, нет, сэр. Я сообщил окружному прокурору, что недостаточно данных для определенного вывода, что я могу лишь категорически утверждать, что это не подпись Бенджамина Эддикса, и я совершенно уверен в том, что это выполнено путем обведения.
– Что это значит – путем обведения?
– Кто-то держал настоящую подпись Бенджамина Эддикса напротив источника сильного света, возможно положив листок на стекло, под которым была мощная электрическая лампочка, или, может быть, на обычное окно, затем сверху положили кассовый чек так, чтобы подпись Бенджамина Эддикса просвечивала сквозь бумагу, и злоумышленник обвел эту подпись.
– А почему вы так уверены в этом?
– Это довольно легко определить, мистер Мейсон. Когда человек расписывается, он пишет свое имя широко, размашисто. Перо движется быстро, уверенно, так что малейший толчок отображается на довольно большом отрезке линии. Когда же подпись обводят, рука движется медленно. Под микроскопом хорошо видны неровности линии. Этот случай как раз характерен.
– Но вы не можете определить, кто подделал подпись?
– Нет, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62