В любом случае, это не может быть патрон револьвера, тогда уж винтовки, судя по длине.
– Почему бы и нет?
– В современных винтовках используются патроны, по форме напоминающе горлышко бутылки, а этот ровный по всей длине, как у револьвера.
– А патрон револьвера не может оказаться таким длинным?
– Не исключено. Давай теперь поговорим об этой монете, Пол. Она довольно крупная. Как бы мне хотелось, чтобы мы смогли разглядеть, что на ней написано.
– Какие-то детальки, конечно, рассмотреть можно, но этого недостаточно, чтобы определить, что это за монета.
Мейсон прищурил глаза.
– Она должна что-то означать, Пол. В одном я уверен: Вентворта не убили в то время, когда, как большинство предполагает, прозвучал выстрел. У него была возможность одеться, выбросить окурки из пепельницы, отвязать канаты, завести мотор и выйти в море.
Дрейк покачал головой.
– Кто-то сделал это вместо него, Перри. Не может быть, чтобы человека убили в открытом море, на яхте, когда рядом никого нет – без каких-либо следов борьбы. Никто не позволит незнакомцу подняться на борт своей яхты и...
– Почему незнакомцу? – перебил Мейсон. – Ты исключаешь друзей и приятелей?
– Даже, если предположить, что ты прав, я все равно не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет монета.
– Мне бы очень хотелось обыскать «Пеннвент» с носа до кормы и попробовать найти ее.
– Яхту уже до тебя тщательнейшим образом прочесали, сняли со всего отпечатки пальцев. В Отделе по раскрытию убийств составлен полный список всего, что там было. Я постараюсь выяснить, нет ли в нем какой-то монеты.
– Попробуй. Это определенно футляр с откидной крышкой на петлях. Значит, монета ценная. Что-то из рисунка на ней можно разглядеть. Какие-то линии пересекаются...
– Ага, – согласился Дрейк. – Чей-то герб?
– Не исключено, это ключ к разгадке всего, – задумчиво произнес Мейсон. – Если бы мы только смогли...
В дверь постучали.
– Заходите, – крикнул Дрейк.
Дверь открыл один из оперативников.
– Хотите почитать газеты? Там много о... о мистере Мейсоне.
Адвокат прекратил изучение снимков и поднял голову.
– Отдых для глаз, – заметил он. – Что там обо мне понаписали?
– Практически все, что только можно было придумать, – улыбнулся оперативник. – Похоже, вы виновны во всем, кроме самого убийства. Вы даже подкупили свидетельницу, чтобы она уехала из страны.
– Подкупил свидетельницу? – переспросил Мейсон.
– Да, девушку по имени Хейлз Тумс. Полиция разработала теорию, что кто-то, кто хотел убрать ее со сцены, дал ей пятьсот долларов, чтобы она уехала из Соединенных Штатов. Она призналась в этом полицейским, когда ей вручали повестку в Суд.
– Упомянула мое имя?
– Открыто не заявила, – ответил оперативник.
Мейсон развернул газету на письменном столе и прочитал заголовки:
«Полиция заявляет, что адвокат пойман с поличным. Полиция утверждает, что известного адвоката поймали, когда он пытался подложить револьвер».
Мейсон с улыбкой повернулся к Дрейку:
– Похоже, Пол, что мы приобретаем известность.
Детектив приложил вытянутый указательный палец к абзацу в середине страницы.
– Обрати внимание вот на это.
«Повести о явке в Суд были выданы Большим Жюри. Их вручат сегодня в течение дня. Полиция настояла, чтобы Большое Жюри провело расследование деятельности адвоката, лучше известного своими драматичными, оригинальными методами, чем строгой приверженностью общепринятым правилам. Ходят слухи, что расследование будет проводиться и в отношении одного детективного агентства, в основном, выполняющего работу по поручению адвоката. Если не будет предъявлено официальное обвинение, полиция намекает, что они, по крайней мере, предпримут шаги, чтобы помешать продлению лицензии указанного агентства».
Мейсон снова улыбнулся Полу Дрейку.
– Как насчет того, чтобы позавтракать, Пол?
– Еще пять минут назад я ухватился бы за эту идею. Теперь, боюсь, что пища в меня не войдет. Боже, Перри, я надеюсь, что ты знаешь, как разрешить это дело.
– Я считаю, что у нас достаточно фактов, Пол, – ответил адвокат. Сейчас надо немного подумать. Я собираюсь в турецкие бани, побреюсь, позавтракаю. Встретимся на предварительном слушании.
– Что должно там произойти?
– Могу сказать тебе, что думаю о мировом судье. Эмиль Сканлон справедлив. Он не любит, чтобы исход дела решали газеты. В виду того, что они напечатали подобные обвинения, он предоставит мне все возможности, чтобы допросить свидетелей.
– А с окружным прокурором он как поступит?
– Предоставит ему такие же возможности.
Дрейк провел пальцами по волосам.
– А я – свидетель, – мрачным тоном заявил детектив. – Вы оба сядете мне на шею.
Эмиль Сканлон был уникальным мировым судьей. Он ценил драматизм, обладал чувством юмора и всегда старался любой ценой добиться справедливости. Его основная жизненная философия заставляла его всей душой симпатизировать живым и по-научному отключаться от мертвых. Он ответственно подходил к своим обязанностям и ощущал себя представителем как живых, так и мертвых.
В молодости Сканлон был профессиональным игроком в бейсбол и добился определенных успехов. Когда ему слегка перевалило за двадцать, ему пришлось прервать спортивную карьеру и переехать в Южную Калифорнию из-за серьезной травмы. При первом же выдвижении своей кандидатуры он был избран мировым судьей и много лет оставался на этом посту. В штате Калифорния в больших городах мировые судьи заменили муниципальных. Хотя у Эмиля Сканлона не было официального юридического образования и он даже не заканчивал колледжа, новые законы позволяли ему год от года избираться на должность мирового судьи, что наводило ужас на окружную прокуратуру и нетерпеливых выпускников юридических факультетов, которые только начинали пробовать себя в роли адвокатов защиты.
Наблюдая за тем, как Мэй Фарр шепотом консультируется с Перри Мейсоном, Сканлон решил, что она мало походит на хладнокровную убийцу, которой ее представляет окружная прокуратура. Сканлон был лично знаком с Перри Мейсоном и неоднократно участвовал в драматичных предварительных слушаниях, когда Мейсон, используя свой острый ум, неоспоримую логику и нестандартные методы, спуртовал к победной ленточке с казавшейся безнадежной позиции за спинами других участников забега.
Ни голос, ни лицо Эмиля Сканлона не отражали намерения, оформившегося у него в мозгу. Даже, если для проведения предварительного слушания потребуется вся ночь, он все равно проследит, чтобы все стороны получили по заслугам.
– Я нечестно поступила с вами, – шепотом призналась Мейсону Мэй Фарр. – Я наврала вам, когда в первый раз пришла к вам в кабинет, да и с тех пор тоже несколько раз обманывала вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Почему бы и нет?
– В современных винтовках используются патроны, по форме напоминающе горлышко бутылки, а этот ровный по всей длине, как у револьвера.
– А патрон револьвера не может оказаться таким длинным?
– Не исключено. Давай теперь поговорим об этой монете, Пол. Она довольно крупная. Как бы мне хотелось, чтобы мы смогли разглядеть, что на ней написано.
– Какие-то детальки, конечно, рассмотреть можно, но этого недостаточно, чтобы определить, что это за монета.
Мейсон прищурил глаза.
– Она должна что-то означать, Пол. В одном я уверен: Вентворта не убили в то время, когда, как большинство предполагает, прозвучал выстрел. У него была возможность одеться, выбросить окурки из пепельницы, отвязать канаты, завести мотор и выйти в море.
Дрейк покачал головой.
– Кто-то сделал это вместо него, Перри. Не может быть, чтобы человека убили в открытом море, на яхте, когда рядом никого нет – без каких-либо следов борьбы. Никто не позволит незнакомцу подняться на борт своей яхты и...
– Почему незнакомцу? – перебил Мейсон. – Ты исключаешь друзей и приятелей?
– Даже, если предположить, что ты прав, я все равно не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет монета.
– Мне бы очень хотелось обыскать «Пеннвент» с носа до кормы и попробовать найти ее.
– Яхту уже до тебя тщательнейшим образом прочесали, сняли со всего отпечатки пальцев. В Отделе по раскрытию убийств составлен полный список всего, что там было. Я постараюсь выяснить, нет ли в нем какой-то монеты.
– Попробуй. Это определенно футляр с откидной крышкой на петлях. Значит, монета ценная. Что-то из рисунка на ней можно разглядеть. Какие-то линии пересекаются...
– Ага, – согласился Дрейк. – Чей-то герб?
– Не исключено, это ключ к разгадке всего, – задумчиво произнес Мейсон. – Если бы мы только смогли...
В дверь постучали.
– Заходите, – крикнул Дрейк.
Дверь открыл один из оперативников.
– Хотите почитать газеты? Там много о... о мистере Мейсоне.
Адвокат прекратил изучение снимков и поднял голову.
– Отдых для глаз, – заметил он. – Что там обо мне понаписали?
– Практически все, что только можно было придумать, – улыбнулся оперативник. – Похоже, вы виновны во всем, кроме самого убийства. Вы даже подкупили свидетельницу, чтобы она уехала из страны.
– Подкупил свидетельницу? – переспросил Мейсон.
– Да, девушку по имени Хейлз Тумс. Полиция разработала теорию, что кто-то, кто хотел убрать ее со сцены, дал ей пятьсот долларов, чтобы она уехала из Соединенных Штатов. Она призналась в этом полицейским, когда ей вручали повестку в Суд.
– Упомянула мое имя?
– Открыто не заявила, – ответил оперативник.
Мейсон развернул газету на письменном столе и прочитал заголовки:
«Полиция заявляет, что адвокат пойман с поличным. Полиция утверждает, что известного адвоката поймали, когда он пытался подложить револьвер».
Мейсон с улыбкой повернулся к Дрейку:
– Похоже, Пол, что мы приобретаем известность.
Детектив приложил вытянутый указательный палец к абзацу в середине страницы.
– Обрати внимание вот на это.
«Повести о явке в Суд были выданы Большим Жюри. Их вручат сегодня в течение дня. Полиция настояла, чтобы Большое Жюри провело расследование деятельности адвоката, лучше известного своими драматичными, оригинальными методами, чем строгой приверженностью общепринятым правилам. Ходят слухи, что расследование будет проводиться и в отношении одного детективного агентства, в основном, выполняющего работу по поручению адвоката. Если не будет предъявлено официальное обвинение, полиция намекает, что они, по крайней мере, предпримут шаги, чтобы помешать продлению лицензии указанного агентства».
Мейсон снова улыбнулся Полу Дрейку.
– Как насчет того, чтобы позавтракать, Пол?
– Еще пять минут назад я ухватился бы за эту идею. Теперь, боюсь, что пища в меня не войдет. Боже, Перри, я надеюсь, что ты знаешь, как разрешить это дело.
– Я считаю, что у нас достаточно фактов, Пол, – ответил адвокат. Сейчас надо немного подумать. Я собираюсь в турецкие бани, побреюсь, позавтракаю. Встретимся на предварительном слушании.
– Что должно там произойти?
– Могу сказать тебе, что думаю о мировом судье. Эмиль Сканлон справедлив. Он не любит, чтобы исход дела решали газеты. В виду того, что они напечатали подобные обвинения, он предоставит мне все возможности, чтобы допросить свидетелей.
– А с окружным прокурором он как поступит?
– Предоставит ему такие же возможности.
Дрейк провел пальцами по волосам.
– А я – свидетель, – мрачным тоном заявил детектив. – Вы оба сядете мне на шею.
Эмиль Сканлон был уникальным мировым судьей. Он ценил драматизм, обладал чувством юмора и всегда старался любой ценой добиться справедливости. Его основная жизненная философия заставляла его всей душой симпатизировать живым и по-научному отключаться от мертвых. Он ответственно подходил к своим обязанностям и ощущал себя представителем как живых, так и мертвых.
В молодости Сканлон был профессиональным игроком в бейсбол и добился определенных успехов. Когда ему слегка перевалило за двадцать, ему пришлось прервать спортивную карьеру и переехать в Южную Калифорнию из-за серьезной травмы. При первом же выдвижении своей кандидатуры он был избран мировым судьей и много лет оставался на этом посту. В штате Калифорния в больших городах мировые судьи заменили муниципальных. Хотя у Эмиля Сканлона не было официального юридического образования и он даже не заканчивал колледжа, новые законы позволяли ему год от года избираться на должность мирового судьи, что наводило ужас на окружную прокуратуру и нетерпеливых выпускников юридических факультетов, которые только начинали пробовать себя в роли адвокатов защиты.
Наблюдая за тем, как Мэй Фарр шепотом консультируется с Перри Мейсоном, Сканлон решил, что она мало походит на хладнокровную убийцу, которой ее представляет окружная прокуратура. Сканлон был лично знаком с Перри Мейсоном и неоднократно участвовал в драматичных предварительных слушаниях, когда Мейсон, используя свой острый ум, неоспоримую логику и нестандартные методы, спуртовал к победной ленточке с казавшейся безнадежной позиции за спинами других участников забега.
Ни голос, ни лицо Эмиля Сканлона не отражали намерения, оформившегося у него в мозгу. Даже, если для проведения предварительного слушания потребуется вся ночь, он все равно проследит, чтобы все стороны получили по заслугам.
– Я нечестно поступила с вами, – шепотом призналась Мейсону Мэй Фарр. – Я наврала вам, когда в первый раз пришла к вам в кабинет, да и с тех пор тоже несколько раз обманывала вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45