Это был человек с пронизывающими серыми глазами, примерно пятидесяти лет?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Это был молодой человек, не старше двадцати пяти — двадцати шести лет. Очень симпатичный широкоплечий парень, с темными глазами, короткой стрижкой под ежик и несколько грубыми чертами лица.
— И именно ему вы заплатили тысячу долларов?
— Да.
— Какими банкнотами?
— Десяти и двадцатидолларовыми.
— Он, конечно, заверил вас, что больше не будет требовать денег?
— Он просто заявил, что я купила его молчание.
— Он должен был предъявить вам какие-нибудь доказательства, что-нибудь еще, что…
— Конечно. Он показал мне фотографии Ирвина Фордайса и отпечатки его пальцев из полицейского архива, а также армейские снимки Карлетона Блэра.
Должна отметить, сходство поразительное. Кроме того, он предъявил мне другие отпечатки пальцев, которые, по его словам, были взяты у Карлетона Блэра во время его зачисления в армию.
— Вы рассказали об этом дочери?
— Конечно нет. Она была так счастлива, что мне не хотелось причинять ей боль.
— А вашему мужу вы что-либо говорили об этом?
— Разумеется нет.
— Почему?
— У него и так много собственных проблем.
— Вам не приходило в голову, что вымогатель может выйти на вашу дочь или даже на вашего мужа?
— Нет.
— Ну и зачем вы тогда пришли ко мне? — спросил Мейсон.
— Потому что вы вмешались в это дело и все испортили.
— Каким образом?
— Не притворяйтесь идиотом, вы все прекрасно понимаете. А теперь, мистер Мейсон, эти шантажисты пытаются выйти на мою дочь и заставить ее платить деньги.
— Откуда вам это известно?
— Ей звонили, и я слышала весь разговор по параллельному телефону.
— О чем шла речь?
— Мужской голос заявил, что она их предала. На это моя дочь ответила, что терпеть не может журналистов, которые обзванивают всех и говорят чепуху в надежде, что кто-то признается, что он жертва шантажа. Затем она добавила, что пресса окончательно опустилась, вмешивается в личную жизнь уважаемых граждан и вытряхивает всю грязь на страницы своих газет. Она потребовала, чтобы ее оставили в покое.
— А потом?
— Она просто бросила трубку.
— Что ж, отличный ход, — заметил Мейсон. — Это заставит вымогателей перейти к обороне. А откуда вы узнали, что вашу дочь шантажируют? Она призналась вам?
— Нет, но мне известно, что в тот злополучный день она искала красную кофейную банку, а затем каталась на лодке. Когда я прочитала сообщение в газете о найденных деньгах и письме, я сразу же поняла, в чем дело.
— И ничего ей не сказали?
— Нет.
— Но почему вы подслушивали телефонные разговоры?
— Я решила, что рано или поздно эти шантажисты попытаются вновь выйти на нее. Мне хотелось знать, что произойдет.
— Все-таки не могу понять, почему вы пришли ко мне?
— Поскольку моя дочь в опасности и мой муж, вне всякого сомнения, советовался с вами и поскольку вы играете с огнем, я хочу, чтобы вы знали все подводные камни.
— И что вы, — добавил Мейсон, — вступали в прямой контакт с одним из шантажистов.
— Я вынуждена была это сделать, так как он угрожал, что в противном случае передаст всю информацию прессе.
— Каким образом он собирался это сделать?
— Он сказал, что один из скандальных журнальчиков с удовольствием опубликует всю эту историю за тысячу долларов. Вот почему он потребовал только тысячу. Он заявил, что ему нужны деньги, что ему не нравится этот способ их добывания, но другого у него нет, и он на все пойдет, так как остро нуждается в средствах. Это звучало довольно убедительно.
— Вы намерены рассказать об этом своему мужу? — спросил Мейсон.
— Нет.
— Почему вы не хотите поговорить с мужем и рассказать все? — спросил Мейсон.
— Может быть, я это и сделаю, но позднее.
— Вы случайно не знаете, где сейчас находится ваш муж?
— Я думаю, что он на озере, но к вечеру он обещал приехать в город.
— А ваша дочь?
— Я не знаю, где она, но она собиралась на ночь отправиться на виллу.
Я намерена позвонить Розене и под каким-нибудь предлогом предложить ей провести вечер в городе. Мне не хотелось бы, чтобы она была на вилле одна.
— Миссис Бэнкрофт взглянула на часы и сказала:
— У меня еще столько дел! Я тороплюсь. Всего хорошего, мистер Мейсон.
Она поднялась, уверенная в себе, понимающе улыбнулась, взглянула на Мейсона и Деллу Стрит и гордо вышла из кабинета.
Адвокат многозначительно посмотрел на секретаршу.
— Теперь все понятно, — заметила Делла. — Харлоу Бэнкрофт был введен в заблуждение. Дело не в его преступном прошлом и не в его отпечатках пальцев.
— Так ли? — возразил Мейсон. — Конечно, это вполне возможно, но не стоит забывать, что мы имеем дело с очень сложной ситуацией и с двумя шантажистами.
Мейсон застучал пальцами по столу.
Вдруг раздался резкий телефонный звонок.
— Это Харлоу Бэнкрофт, — сказала Делла.
— Ответ на наши звонки? — спросил Мейсон.
— Не знаю. Герти просто передала, что он на линии.
Мейсон взял трубку:
— Алло, мистер Бэнкрофт? Я тщетно пытался дозвониться до вас.
— Понимаю. Я сам хотел видеть вас, но нет времени.
— А где вы сейчас?
— На вилле у озера.
— Вы будете там вечером?
— Еще не знаю. Впрочем, это не имеет отношения к делу. Должен признаться, я сильно ошибался и смотрел на это дело со своей колокольни…
В общем, забудьте то, что я вам говорил. Это дело совсем иного рода… Я вам это объясню с глазу на глаз, но… Мы все можем оказаться замешаны в другую историю, совсем иную, чем вы думаете…
— Может быть, — сухо ответил Мейсон. — И что же я должен делать?
— Делайте, что сочтете нужным, — ответил Бэнкрофт.
— Как вы обо всем узнали?
— У меня был откровенный разговор с падчерицей.
— И вы рассказали ей все, что изложили мне? — спросил Мейсон.
— Нет, — ответил Бэнкрофт. — Говорила она. Еще рано сообщать моей семье о моем прошлом, мистер Мейсон. Единственное, что я могу сделать, — это оказать посильную помощь своей приемной дочери… Мне бы хотелось завтра утром встретиться с вами.
— А почему бы не сегодня вечером? Если это очень важно, я могу подождать вас.
— Нет, сегодня я не могу. Есть другие дела. Наберитесь терпения, мистер Мейсон, я увижу вас утром. В десять часов устроит?
— Хорошо. Пусть будет в десять. А что вы узнали о пропавшем револьвере, мистер Бэнкрофт? Он у падчерицы?
— Розена заявляет, что у нее его нет. Она была очень удивлена, когда я спросил об этом. Моя падчерица в странном положении. Газетчики пытаются раскопать все это дело, и кто-то, возможно журналист, пытался по телефону вывести ее на чистую воду, но она дала ему отпор и бросила трубку. Тем не менее это может быть и один из шантажистов. Думаю, Мейсон, лучший выход — это просто платить. Я высоко ценю все, сделанное вами, и, конечно, хочу, чтобы наш разговор остался между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Это был молодой человек, не старше двадцати пяти — двадцати шести лет. Очень симпатичный широкоплечий парень, с темными глазами, короткой стрижкой под ежик и несколько грубыми чертами лица.
— И именно ему вы заплатили тысячу долларов?
— Да.
— Какими банкнотами?
— Десяти и двадцатидолларовыми.
— Он, конечно, заверил вас, что больше не будет требовать денег?
— Он просто заявил, что я купила его молчание.
— Он должен был предъявить вам какие-нибудь доказательства, что-нибудь еще, что…
— Конечно. Он показал мне фотографии Ирвина Фордайса и отпечатки его пальцев из полицейского архива, а также армейские снимки Карлетона Блэра.
Должна отметить, сходство поразительное. Кроме того, он предъявил мне другие отпечатки пальцев, которые, по его словам, были взяты у Карлетона Блэра во время его зачисления в армию.
— Вы рассказали об этом дочери?
— Конечно нет. Она была так счастлива, что мне не хотелось причинять ей боль.
— А вашему мужу вы что-либо говорили об этом?
— Разумеется нет.
— Почему?
— У него и так много собственных проблем.
— Вам не приходило в голову, что вымогатель может выйти на вашу дочь или даже на вашего мужа?
— Нет.
— Ну и зачем вы тогда пришли ко мне? — спросил Мейсон.
— Потому что вы вмешались в это дело и все испортили.
— Каким образом?
— Не притворяйтесь идиотом, вы все прекрасно понимаете. А теперь, мистер Мейсон, эти шантажисты пытаются выйти на мою дочь и заставить ее платить деньги.
— Откуда вам это известно?
— Ей звонили, и я слышала весь разговор по параллельному телефону.
— О чем шла речь?
— Мужской голос заявил, что она их предала. На это моя дочь ответила, что терпеть не может журналистов, которые обзванивают всех и говорят чепуху в надежде, что кто-то признается, что он жертва шантажа. Затем она добавила, что пресса окончательно опустилась, вмешивается в личную жизнь уважаемых граждан и вытряхивает всю грязь на страницы своих газет. Она потребовала, чтобы ее оставили в покое.
— А потом?
— Она просто бросила трубку.
— Что ж, отличный ход, — заметил Мейсон. — Это заставит вымогателей перейти к обороне. А откуда вы узнали, что вашу дочь шантажируют? Она призналась вам?
— Нет, но мне известно, что в тот злополучный день она искала красную кофейную банку, а затем каталась на лодке. Когда я прочитала сообщение в газете о найденных деньгах и письме, я сразу же поняла, в чем дело.
— И ничего ей не сказали?
— Нет.
— Но почему вы подслушивали телефонные разговоры?
— Я решила, что рано или поздно эти шантажисты попытаются вновь выйти на нее. Мне хотелось знать, что произойдет.
— Все-таки не могу понять, почему вы пришли ко мне?
— Поскольку моя дочь в опасности и мой муж, вне всякого сомнения, советовался с вами и поскольку вы играете с огнем, я хочу, чтобы вы знали все подводные камни.
— И что вы, — добавил Мейсон, — вступали в прямой контакт с одним из шантажистов.
— Я вынуждена была это сделать, так как он угрожал, что в противном случае передаст всю информацию прессе.
— Каким образом он собирался это сделать?
— Он сказал, что один из скандальных журнальчиков с удовольствием опубликует всю эту историю за тысячу долларов. Вот почему он потребовал только тысячу. Он заявил, что ему нужны деньги, что ему не нравится этот способ их добывания, но другого у него нет, и он на все пойдет, так как остро нуждается в средствах. Это звучало довольно убедительно.
— Вы намерены рассказать об этом своему мужу? — спросил Мейсон.
— Нет.
— Почему вы не хотите поговорить с мужем и рассказать все? — спросил Мейсон.
— Может быть, я это и сделаю, но позднее.
— Вы случайно не знаете, где сейчас находится ваш муж?
— Я думаю, что он на озере, но к вечеру он обещал приехать в город.
— А ваша дочь?
— Я не знаю, где она, но она собиралась на ночь отправиться на виллу.
Я намерена позвонить Розене и под каким-нибудь предлогом предложить ей провести вечер в городе. Мне не хотелось бы, чтобы она была на вилле одна.
— Миссис Бэнкрофт взглянула на часы и сказала:
— У меня еще столько дел! Я тороплюсь. Всего хорошего, мистер Мейсон.
Она поднялась, уверенная в себе, понимающе улыбнулась, взглянула на Мейсона и Деллу Стрит и гордо вышла из кабинета.
Адвокат многозначительно посмотрел на секретаршу.
— Теперь все понятно, — заметила Делла. — Харлоу Бэнкрофт был введен в заблуждение. Дело не в его преступном прошлом и не в его отпечатках пальцев.
— Так ли? — возразил Мейсон. — Конечно, это вполне возможно, но не стоит забывать, что мы имеем дело с очень сложной ситуацией и с двумя шантажистами.
Мейсон застучал пальцами по столу.
Вдруг раздался резкий телефонный звонок.
— Это Харлоу Бэнкрофт, — сказала Делла.
— Ответ на наши звонки? — спросил Мейсон.
— Не знаю. Герти просто передала, что он на линии.
Мейсон взял трубку:
— Алло, мистер Бэнкрофт? Я тщетно пытался дозвониться до вас.
— Понимаю. Я сам хотел видеть вас, но нет времени.
— А где вы сейчас?
— На вилле у озера.
— Вы будете там вечером?
— Еще не знаю. Впрочем, это не имеет отношения к делу. Должен признаться, я сильно ошибался и смотрел на это дело со своей колокольни…
В общем, забудьте то, что я вам говорил. Это дело совсем иного рода… Я вам это объясню с глазу на глаз, но… Мы все можем оказаться замешаны в другую историю, совсем иную, чем вы думаете…
— Может быть, — сухо ответил Мейсон. — И что же я должен делать?
— Делайте, что сочтете нужным, — ответил Бэнкрофт.
— Как вы обо всем узнали?
— У меня был откровенный разговор с падчерицей.
— И вы рассказали ей все, что изложили мне? — спросил Мейсон.
— Нет, — ответил Бэнкрофт. — Говорила она. Еще рано сообщать моей семье о моем прошлом, мистер Мейсон. Единственное, что я могу сделать, — это оказать посильную помощь своей приемной дочери… Мне бы хотелось завтра утром встретиться с вами.
— А почему бы не сегодня вечером? Если это очень важно, я могу подождать вас.
— Нет, сегодня я не могу. Есть другие дела. Наберитесь терпения, мистер Мейсон, я увижу вас утром. В десять часов устроит?
— Хорошо. Пусть будет в десять. А что вы узнали о пропавшем револьвере, мистер Бэнкрофт? Он у падчерицы?
— Розена заявляет, что у нее его нет. Она была очень удивлена, когда я спросил об этом. Моя падчерица в странном положении. Газетчики пытаются раскопать все это дело, и кто-то, возможно журналист, пытался по телефону вывести ее на чистую воду, но она дала ему отпор и бросила трубку. Тем не менее это может быть и один из шантажистов. Думаю, Мейсон, лучший выход — это просто платить. Я высоко ценю все, сделанное вами, и, конечно, хочу, чтобы наш разговор остался между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34