Но его желанию не суждено было сбыться. Кто-то из толпы обратил внимание на герб Дил-Шоннетов на дверце портшеза. Отовсюду зазвучали новые крики, и в мгновение ока портшез окружила толпа зевак. Герцог почувствовал мгновенный укол страха. Как знать, что замышляют эти злобно орущие дикари? Если бы только рядом с ним оказался в эту минуту Хаик Ульф во главе своих гвардейцев! Или Саксас, обладающий силой Познания!
Саксас и впрямь отсутствовал, однако в толпе было несколько магов. Неподалеку от герцогского портшеза стояли Джинзин Фарни и его всегдашний спутник Чес Килмо. Оба были в партикулярной уличной одежде. Фарни, со своей обманчиво простецкой внешностью, совершенно слился с толпой, До слуха герцога донеслись гневные речи и голоса:
— Правосудия, ваше высочество! Ваш народ требует правосудия!
Судя по всему, эти люди не собирались причинить герцогу никакого вреда. Повон судорожно сглотнул, затем откинул шелковую занавеску, скрывавшую его от толпы, и осторожно высунул голову из окна.
Раздались приветственные клики и одновременно с ними новые призывы к правосудию.
— Чего хотят мои возлюбленные подданные? — неуверенно осведомился герцог.
На мгновение на площади воцарилась тишина, затем кряжистый, неброско одетый мужчина, судя по внешнему виду, купец или торговец, вышел вперед, чтобы говорить от имени народа.
— Ваши подданные, ваше высочество, просят правосудия, милосердия и избавления.
— А кто ты?
— Меня зовут Белдо я, ваше высочество, пекарь.
— Что ж, добрый Белдо, от какого зла жаждут избавиться мои подданные?
— От зла! Ваше высочество сами произнесли это слово! Мы хотим избавиться от зла, от притеснения, от тирании. Мы хотим избавиться от повелителя демонов!
Толпа, соглашаясь с оратором, взревела.
— Ты говоришь о магистре ордена Избранных Фал-Грижни?
Толпа ответила радостным ревом.
— Мои возлюбленные подданные, чем же обидел вас магистр?
Новые крики.
Наконец Белдо удалось перекричать общий шум:
— Ваше высочество, простой люд Ланти-Юма не слеп и не спит круглыми сутками. Мы знаем, в чем корень бед, обрушившихся на наш город. Мы опознали своего врага, нам известно, к чему он стремится, и мы требуем все это остановить.
— Но в чем же вы обвиняете магистра? — осведомился герцог.
Беседа получилась неожиданно приятной, и он начал мало-помалу получать от нее удовольствие.
— Как могу я ответить на этот вопрос? Всем ведомо, что он ненавидит простой народ. Он совершил множество мерзостей, и большинство из них настолько гнусны, что я не решаюсь назвать их вслух. А теперь он обложил налогом соленую и вяленую рыбу, чтобы мы все зимой перемерли от голоду, а он со своими демонами будет жить в роскоши. Этому надо положить конец.
— Ну и как же ты предлагаешь положить этому конец, друг мой Белдо? — спросил герцог.
— Казните его или бросьте в темницу, — не раздумывая, ответил пекарь. — Ваше высочество — государь нашей страны.
И толпа разразилась рукоплесканиями.
Повон с улыбкой наклонил голову.
— Друзья мои, ваше законопослушание согревает мне душу. Что же касается магистра, то какие доказательства его вины можете вы предъявить?
— У союза патриотов имеется достаточно доказательств. Союз и создали только затем, чтобы защитить нас от Фал-Грижни. А такое не могло бы произойти, не будь на то причины, не так ли?
— Так, может быть, кто-нибудь из членов союза патриотов выйдет вперед и предъявит нам свои доказательства? Я всегда готов послужить моему народу.
На Зелени вновь воцарилось молчание. Люди переминались с ноги на ногу, однако никто не осмеливался выйти вперед и заговорить.
В конце концов за всех ответил пекарь Белдо:
— Ваше высочество, союз патриотов — тайное общество, и, судя по всему, его членам не хочется открываться принародно. Нам надо уважать их волю— ведь они действуют в наших интересах, в интересах простого люда, как же нам после этого их не уважать? Но вот чего я не могу понять — и тут со мною, наверное, согласятся все. Какие еще вам нужны доказательства, если о его преступлениях известно всем и каждому? Или Фал-Грижни заслуживает особого снисхождения только потому, что он богат? Или кому-нибудь слишком страшно положить конец его бесчинствам?
— Нет! — Повон заговорил с неожиданным жаром. — Богат или беден, могущественен или бессилен, магистр ордена Террз Фал-Грижни обладает точно такими же правами и привилегиями, что и все остальные жители Ланти-Юма, не большими и не меньшими. И тем самым ему обеспечена защита нашей безупречной правоохранительной системы, освобождающей человека от наказания до тех пор, пока его вина не будет целиком и полностью доказана.
Из этого правила имелись бесчисленные исключения, но сейчас герцог предпочел не упоминать об этом.
— Но он виновен, — выпятив челюсть, заорал Белдо. — И мы все знаем это. И ваше высочество тоже это знает.
— Тогда давайте обзаведемся доказательствами, — предложил Повон. — Закон Ланти-Юма объединяет нас всех — простой народ, герцога и магистра ордена Избранных. Я не могу предпринять никаких действий, пока у меня не появятся доказательства. Это имело бы отношение к тебе, друг мой Белдо, к твоей жене и детям, и это же имеет отношение к магистру Грижни. Но если обвинения, выдвинутые против него, могут быть доказаны, тогда мой народ увидит, каким я порой бываю строгим и беспощадным. Тогда мои лантийцы убедятся в том, каким преданным другом для них является их герцог! Найдите мне доказательства, друзья мои, и вы получите правосудие, о котором взываете. Ибо превыше всего на свете для меня правосудие.
Повон подал знак носильщикам, и они, подхватив портшез, понесли его дальше. Толпа раздалась, давая герцогу проехать. Кое-где послышались восторженные клики, однако по большей части толпа пребывала в растерянности. Портшез миновал костер, на котором догорали остатки чучела, и проследовал дальше по Зелени к причалу, у которого стояла на якоре «Великолепная».
Маг Джинзин Фарни, обратившись к своему коллеге Чесу Килмо, сказал:
— Фал-Грижни нельзя больше мешкать.
Глава 17
— Хес Перло, Бор Совис, Фодин-младший и Рил Веннарил. Все они участники заговора.
Бренн Уэйт-Базеф закончил и неподвижно застыл в кресле, он явно испытывал сильнейшую усталость. Он выложил все, что знал, за исключением одного-единственного факта. И вот Саксас Глесс-Валледж и командор Хаик Ульф уставились на него с весьма несходными выражениями на лицах.
— Я горжусь вами, дружище, — самым сердечным тоном произнес Глесс-Валледж. — Более чем горжусь. Я с самого начала знал, что, поверив в вас, не ошибся.
Бренн промолчал. Он чувствовал себя не в состоянии выдержать приветливый взгляд Валледжа и испытующе-подозрительный Ульфа и поэтому, отвернувшись от обоих, уставился в огромное окно гостиной в доме Валледжа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Саксас и впрямь отсутствовал, однако в толпе было несколько магов. Неподалеку от герцогского портшеза стояли Джинзин Фарни и его всегдашний спутник Чес Килмо. Оба были в партикулярной уличной одежде. Фарни, со своей обманчиво простецкой внешностью, совершенно слился с толпой, До слуха герцога донеслись гневные речи и голоса:
— Правосудия, ваше высочество! Ваш народ требует правосудия!
Судя по всему, эти люди не собирались причинить герцогу никакого вреда. Повон судорожно сглотнул, затем откинул шелковую занавеску, скрывавшую его от толпы, и осторожно высунул голову из окна.
Раздались приветственные клики и одновременно с ними новые призывы к правосудию.
— Чего хотят мои возлюбленные подданные? — неуверенно осведомился герцог.
На мгновение на площади воцарилась тишина, затем кряжистый, неброско одетый мужчина, судя по внешнему виду, купец или торговец, вышел вперед, чтобы говорить от имени народа.
— Ваши подданные, ваше высочество, просят правосудия, милосердия и избавления.
— А кто ты?
— Меня зовут Белдо я, ваше высочество, пекарь.
— Что ж, добрый Белдо, от какого зла жаждут избавиться мои подданные?
— От зла! Ваше высочество сами произнесли это слово! Мы хотим избавиться от зла, от притеснения, от тирании. Мы хотим избавиться от повелителя демонов!
Толпа, соглашаясь с оратором, взревела.
— Ты говоришь о магистре ордена Избранных Фал-Грижни?
Толпа ответила радостным ревом.
— Мои возлюбленные подданные, чем же обидел вас магистр?
Новые крики.
Наконец Белдо удалось перекричать общий шум:
— Ваше высочество, простой люд Ланти-Юма не слеп и не спит круглыми сутками. Мы знаем, в чем корень бед, обрушившихся на наш город. Мы опознали своего врага, нам известно, к чему он стремится, и мы требуем все это остановить.
— Но в чем же вы обвиняете магистра? — осведомился герцог.
Беседа получилась неожиданно приятной, и он начал мало-помалу получать от нее удовольствие.
— Как могу я ответить на этот вопрос? Всем ведомо, что он ненавидит простой народ. Он совершил множество мерзостей, и большинство из них настолько гнусны, что я не решаюсь назвать их вслух. А теперь он обложил налогом соленую и вяленую рыбу, чтобы мы все зимой перемерли от голоду, а он со своими демонами будет жить в роскоши. Этому надо положить конец.
— Ну и как же ты предлагаешь положить этому конец, друг мой Белдо? — спросил герцог.
— Казните его или бросьте в темницу, — не раздумывая, ответил пекарь. — Ваше высочество — государь нашей страны.
И толпа разразилась рукоплесканиями.
Повон с улыбкой наклонил голову.
— Друзья мои, ваше законопослушание согревает мне душу. Что же касается магистра, то какие доказательства его вины можете вы предъявить?
— У союза патриотов имеется достаточно доказательств. Союз и создали только затем, чтобы защитить нас от Фал-Грижни. А такое не могло бы произойти, не будь на то причины, не так ли?
— Так, может быть, кто-нибудь из членов союза патриотов выйдет вперед и предъявит нам свои доказательства? Я всегда готов послужить моему народу.
На Зелени вновь воцарилось молчание. Люди переминались с ноги на ногу, однако никто не осмеливался выйти вперед и заговорить.
В конце концов за всех ответил пекарь Белдо:
— Ваше высочество, союз патриотов — тайное общество, и, судя по всему, его членам не хочется открываться принародно. Нам надо уважать их волю— ведь они действуют в наших интересах, в интересах простого люда, как же нам после этого их не уважать? Но вот чего я не могу понять — и тут со мною, наверное, согласятся все. Какие еще вам нужны доказательства, если о его преступлениях известно всем и каждому? Или Фал-Грижни заслуживает особого снисхождения только потому, что он богат? Или кому-нибудь слишком страшно положить конец его бесчинствам?
— Нет! — Повон заговорил с неожиданным жаром. — Богат или беден, могущественен или бессилен, магистр ордена Террз Фал-Грижни обладает точно такими же правами и привилегиями, что и все остальные жители Ланти-Юма, не большими и не меньшими. И тем самым ему обеспечена защита нашей безупречной правоохранительной системы, освобождающей человека от наказания до тех пор, пока его вина не будет целиком и полностью доказана.
Из этого правила имелись бесчисленные исключения, но сейчас герцог предпочел не упоминать об этом.
— Но он виновен, — выпятив челюсть, заорал Белдо. — И мы все знаем это. И ваше высочество тоже это знает.
— Тогда давайте обзаведемся доказательствами, — предложил Повон. — Закон Ланти-Юма объединяет нас всех — простой народ, герцога и магистра ордена Избранных. Я не могу предпринять никаких действий, пока у меня не появятся доказательства. Это имело бы отношение к тебе, друг мой Белдо, к твоей жене и детям, и это же имеет отношение к магистру Грижни. Но если обвинения, выдвинутые против него, могут быть доказаны, тогда мой народ увидит, каким я порой бываю строгим и беспощадным. Тогда мои лантийцы убедятся в том, каким преданным другом для них является их герцог! Найдите мне доказательства, друзья мои, и вы получите правосудие, о котором взываете. Ибо превыше всего на свете для меня правосудие.
Повон подал знак носильщикам, и они, подхватив портшез, понесли его дальше. Толпа раздалась, давая герцогу проехать. Кое-где послышались восторженные клики, однако по большей части толпа пребывала в растерянности. Портшез миновал костер, на котором догорали остатки чучела, и проследовал дальше по Зелени к причалу, у которого стояла на якоре «Великолепная».
Маг Джинзин Фарни, обратившись к своему коллеге Чесу Килмо, сказал:
— Фал-Грижни нельзя больше мешкать.
Глава 17
— Хес Перло, Бор Совис, Фодин-младший и Рил Веннарил. Все они участники заговора.
Бренн Уэйт-Базеф закончил и неподвижно застыл в кресле, он явно испытывал сильнейшую усталость. Он выложил все, что знал, за исключением одного-единственного факта. И вот Саксас Глесс-Валледж и командор Хаик Ульф уставились на него с весьма несходными выражениями на лицах.
— Я горжусь вами, дружище, — самым сердечным тоном произнес Глесс-Валледж. — Более чем горжусь. Я с самого начала знал, что, поверив в вас, не ошибся.
Бренн промолчал. Он чувствовал себя не в состоянии выдержать приветливый взгляд Валледжа и испытующе-подозрительный Ульфа и поэтому, отвернувшись от обоих, уставился в огромное окно гостиной в доме Валледжа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95