Ли отметила, что оказалась в числе восхищавшихся, но в то же время испытывающих двойственные чувства женщин. Она стояла прижав к пылающей щеке прохладный хрусталь бокала с шампанским, и, наблюдая за матерью, удивлялась, как могла столь восхитительная Кейт произвести на свет ребенка с таким непохожим на ее собственный темпераментом. Ли обожала мать, как почти все, кто знакомился с ней поближе, но она давно распрощалась с надеждой на внимание мужчин, если рядом была Кейт. Пустые хлопоты.
В этот вечер Ли выглядела прекрасно: длинные золотистые волосы стянуты в довольно тугой узел на затылке, умеренный макияж, черное креповое платье от Энн Тейлор до колен подчеркнуто пестрым жакетом и черными замшевыми туфлями на высоких каблуках. Сам по себе наряд был потрясающий, но он проигрывал рядом с лиловым платьем Кейт от Оскара де ла Ренты.
Никто, пожалуй, не смог бы назвать Ли застенчивой Возможно, сдержанной. Задумчивой. Если она и была по своему настойчивой, то ее энергия скрывалась внутри. Ли была «глубоким прудом, чья вода залита лунным светом, гораздо более недоступным и загадочным, чем ее сверкающая мать», - во всяком случае, так утверждала колонка светской хроники одного из журналов. Кейт возразила против этого. «Неужели они действительно считают, что я не загадочная? - спросила она после прочтения этого пассажа за завтраком. - Как странно».
И вот, теперь Ли, несколько забавляясь, смотрела, как ее мать поймала Доусона Рида, совещавшегося с группой молодых адвокатов. Кейт заботливо поправила его галстук бабочку, а затем отправила за клюквенным соком с перье - ничего крепче она никогда не пила. Ли почти видела, как пульсировала кровь в висках Доусона, когда он извинялся перед своими протеже и пошел выполнять поручение Кейт. Никто во всем цивилизованном мире не посмел бы использовать Доусона Рида в качестве мальчика на побегушках, кроме матери Ли.
Это была одна из причин, по которой она любила Кейт.
И это была одна из основных причин, по которым Ли любила Доусона. Он не мог устоять перед ее матерью. Они с Кейт слишком схожи, чтобы быть совместимыми. По крайней мере они не могли объединиться и напуститься на Ли, заставляя ее стать более общительной. Они оба считали ее слишком замкнутой и слегка сдвинутой в том, что касалось ее работы.
- Кейт сегодня в наилучшей форме, - проворчал Доусон несколько мгновений спустя, присоединившись к Ли в задней части зала, где она тихо дожидалась, пока все рассядутся в предвкушении аукциона. Ли всегда была скорее наблюдателем жизни, чем ее участником. Пожалуй, только два дня назад… когда мужчина, которого она никогда раньше не видела, прижал ее к стене, грубо дал волю рукам и приказал вести себя так, будто ей это нравится, она впервые почувствовала, что действительно живет.
Ли озорно улыбнулась и протянула свой полный до краев бокал шампанского жениху:
- Что ты сделаешь, если я поправлю твой галстук и попрошу принести мне свежего шампанского?
Доусон покраснел, поняв, что скомпрометирован.
- Мне следовало это сделать, не так ли?
- Спешите! Иначе кто то другой купит эту обнаженную красавицу! - провозгласил с подиума знаменитый аукционист. - Или я повешу ее в мужской раздевалке у себя в теннисном клубе!
Аукцион начался, и мастер церемоний, знаменитый комический актер, читающий сводки погоды на местном телевидении, пытался соблазнить собравшихся ню рубенсовских форм.
- Она будет идеально смотреться рядом с моим плакатом рекламы пива, как вы считаете? - спросил он.
Не прошло и нескольких секунд, как гости стонали и покатывались от смеха над невежеством артиста в области искусства. Но торги, к большому облегчению Ли, пошли оживленно. И ее мать, и Доусон были активистами художественного совета, и Кейт много усилий приложила, планируя сбор средств. В нынешнем году это было непросто. Средства совета значительно урезали, и программа грантов для школ, выделяемых на неосновные предметы, оказалась под угрозой закрытия.
Большая часть лотов поступила от процветающих местных художников, но несколько видных коллекционеров, среди них и Доусон, пожертвовали ценные произведения из своих собраний, что сделало торги весьма бурными. Фривольный юмор комика поддерживал атмосферу веселья, и даже когда цены взлетали до шестизначных цифр, все выкрикивали свои ставки и яростно жаловались, когда проигрывали. В этом престижном месте никто не голосовал, поднимая руку или деликатно сигнализируя серебряными авторучками от Тиффани.
- Так, так… что тут у нас?
Ведущий поднял фотографию в тонах сепии - мужчина и женщина в поразительно эротичной позе. Оба персонажа были полностью одеты, но завораживающей эту фотографию делала именно поза моделей. Ладонь мужчины неторопливой, почти невыносимо чувственной лаской обвивала шею женщины, а бедром он раздвигал ей ноги.
- Это фотография Ника Монтеры, - объявил аукционист, подняв обрамленное произведение высоко над головой. - Подождите, пока не услышите название. Что я получу за «Приходи в полночь»?
Ли с удивлением повернулась к матери и Доусону. Она с трудом обрела голос:
- Как одна из работ Ника Монтеры оказалась на аукционе?
- Должно быть, ведущий пожелал пошутить, - сказал Доусон.
- Вовсе нет, - возразила Кейт. - В нынешнем году этот фотохудожник внес очень большой вклад в нашу программу грантов. Монтера добровольно вызвался учить детей из баррио фотографии и около месяца назад передал несколько фотографий нашему комитету. Поэтому я подумала, что раз уж он сейчас так знаменит…
- Знаменит? Мама, его обвиняют в убийстве одной из его моделей! В том, что он ее задушил. - Ли, поняв, что мужчина на фотографии напоминает самого Монтеру, похолодела.
- О… в самом деле? - Кейт рассмотрела фотографию, которую держал аукционист. - Боже мой!
- Давайте, ребята! - подбадривал распорядитель. - Начальная ставка - пять тысяч долларов, но эта фотография стоит в десять раз дороже. А к завтрашнему дню цена, возможно, поднимется еще выше.
- Пять пятьсот! - выкрикнул один.
- Шесть! - закричал другой.
Торги пошли серьезно, цена быстро росла. Покупатели словно обезумели, когда пробрались поближе, чтобы рассмотреть снимок. Но Ли ощущала и другое, подводное течение шока и недоумения, распространяющееся в толпе. Кое кто из присутствующих пребывал в ужасе от происходящего, и она чувствовала, что недовольство вот вот прорвется.
Кейт, видимо, тоже это поняла, так как направилась к подиуму.
- Прошу прощения! - крикнула она. - Это ошибка! - Ведущий неохотно передал Кейт микрофон, когда она поднялась на возвышение.
- Мне очень жаль, - объяснила она мелодичным голосом, дрожавшим от волнения, - но работа Монтеры была выставлена на продажу по ошибке. Она очень красива и, я уверена, должно быть, очень ценна, но политика нашей гильдии не позволяет наживаться на чьем либо несчастье, поэтому, если вы минутку подождете, мы перейдем к следующему лоту…
Пока мать Ли и аукционист пытались исправить положение, она обратила внимание на шепот гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87