Его руки были горячими и ловкими, однако Эммелина чувствовала, что двигались они немного неуверенно, и эта неуверенность раскрыла в ней какой-то потайной замок. В глубинах ее тела раскрывался бутон чудесного цветка с лепестками, нежными, как у лилии. От этого ощущения по ее телу пробежала трепетная дрожь, которая с каждым мгновением становилась все более чувственной. Уэстон только начал, а Эммелине уже казалось, что долго она не выдержит.
Так вот что они чувствовали – все те женщины в эротических романах, которые она читала. Теперь Эммелина понимала, почему они стонали и кричали, только она еще не знала, что они чувствовали себя абсолютно беспомощными, а ведь человек, доведший ее до такого состояния, пока всего лишь расстегивал пуговицы на ее блузке. Джефф не прикасался к ее коже, хотя ей так хотелось, чтобы он это сделал. Ее груди изнывали в ожидании его ласки, но он лишь ненароком задел их, занимаясь пуговицами. Господи, он приближался лишь к талии, а ведь ее юбка застегнута на пуговицы до колен! Ей этого не выдержать!
Эммелина была уверена, что что-нибудь пойдет не так, как надо. И тут она вспомнила, что были некоторые вещи, которыми особенно восторгались викторианские кавалеры из ее книг. Она схватила Джеффа за руки.
– Почему ты остановила меня? – спросил он.
– Ты забыл связать меня, – ответила женщина. – Если, конечно, ты не предпочитаешь смотреть, как я сама сниму с себя платье. Я знаю, что мужчинам это очень нравится, во всяком случае, тебе нравилось. – Эммелина слегка покраснела – она ждала, чтобы Уэстон сделал хоть что-то, а не просто наблюдал за ней из-под нахмуренных бровей.
– Связать тебя? – недоуменно переспросил он.
– Да, – кивнула она. – В шкафу, в уголке, есть шелковые шарфы. На полочке ты найдешь перья, лошадь-качалка в углу. Кажется, у меня есть все, что может тебе понадобиться, если только… – Она слегка смутилась, но договорила: – Если только ты не предпочтешь отшлепать меня за сопротивление.
– Отшлепать? – оторопело повторил Уэстон, невольно взглянув на то место, куда он бы мог приложить руки для этого дела. – Что ж, вообще-то я бы не против, но… Эммелина, послушай, поверь, что мне нужна только ты.
– Я? – Эммелина засветилась от радости. – Ты уверен? Дело в том, что, судя по моим книгам, мужчины возбуждаются только от таких вещей, да и прошлой ночью…
– Думаю, ты слишком много читаешь, – заметил Уэстон. Он поднялся во всю высоту своего роста и крепко взял Эммелину за запястья. – Уж не знаю, зачем могут понадобиться шарфы, ведь я и так в состоянии удержать тебя. Ты весишь не более сотни фунтов, и когда я окажусь сверху, тебе уже не убежать.
– Разве что в рай, – прошептала женщина.
Голова у нее пошла кругом. По телу разливалось приятное тепло, сердце неистово колотилось в груди. Мужчины из ее книг так много не разговаривали, лишь отдавали короткие приказания, поэтому она и представить себе не могла, каким образом действуют на ее кавалера долгие пререкания.
Тем временем глаза Уэстона странно потемнели, а вместо языка говорили руки: скользнув вниз по ее бедрам, они прижали их к его естеству.
– Боже мой! – сорвалось с уст Эммелины, которая вот уже во второй раз ощутила твердость загадочного органа, прячущегося под брюками Джеффа.
– Что? – Он вопросительно заглянул в ее расширившиеся глаза.
– Ты… – Ее пальцы осторожно прикоснулись к таинственному бугру. – Об этом в книгах пишут как о «пылающих чреслах»?
Его сдавленный смех прозвучал скорее как стон.
– Если ты не уберешь руки, то они действительно запылают.
– Тебе больно? – встревожилась Эммелина Прайс. – Я читала, что, когда мужчина возбуждается, ему необходимо получить удовлетворение, иначе он испытывает боль. – Она облизнула пересохшие губы. – Как ты считаешь…
– Думаю, ты можешь удостовериться, так это или нет, – сквозь стиснутые зубы процедил он.
– Нет, если только ты полагаешь, что все в порядке, – неуверенно проговорила женщина.
Эммелина робко прикоснулась к его поясу, но Уэстон схватил ее руку, поднес к своим губам и стал игриво покусывать костяшки пальцев. А затем, будто бы для того, чтобы немного успокоить ее, подул ей на ладонь и несколько раз прикоснулся к ней языком, оставляя на коже влажные пятна, которые тут же принялись невыносимо пульсировать. Эммелина схватила ртом воздух.
– Это был язык, если тебя интересует, – усмехнулся Джефф.
Однако Эммелину в данный момент интересовало другое: если язык мужчины так нежен, трепетен и ласков, то зачем книжным героям нужны были перья?
– Язык – это замечательно, – пролепетала она.
– В таких делах вообще много всего замечательного, – промолвил Уэстон.
– Ох, я знаю… То есть я читала об этом, – вымолвила мисс Прайс. – Кажется, это называют…
– Господи, – перебил ее Джефф Уэстон, – ты так много всего знаешь, что становишься опасной. – Он уже почти справился с пуговицами на юбке, обтягивающей бедра Эммелины. Уэстон слегка приподнял ее подбородок. – Я хочу поцеловать этот нежный ротик до того, как из него понесутся сладострастные стоны. До того, как твои губы раскраснеются, а рот будет жаждать встречи с моим языком.
– С твоим языком… – эхом отозвалась она.
Глаза Уэстона потемнели от желания. Он привлек к себе Эммелину и своими губами приоткрыл ее губы. Его горячее дыхание опалило ее и блаженным теплом разлилось по ее жилам. Это было божественно, великолепно! Его язык проник в сладость ее рта и уверенно расположился там. Эммелина дрожала от его прикосновений.
– Господи, я забыл об одной пуговице, – срывающимся голосом проговорил Уэстон. Теперь его руки сжимали ее нежную грудь, и Эммелина выгнулась дугой, чтобы крепче прильнуть к нему. Ее соски отвердели от его ласк, а когда его губы стали делать с ними то же, что только что делали с ее губами, она поняла, что долго на ногах не удержится.
– Ты забыл снять с меня юбку, – прошептала она.
Через мгновение она уже лежала на диване, а Уэстон, устроившись рядом, медленно задирал подол юбки вверх. Эммелина по старинке носила чулки на резинках, и, увидев это, Уэстон, не сдержавшись, выругался. Впрочем, времени удивляться не было. Эммелина дыхание не успела перевести, как ее юбка оказалась задранной до талии, а бедра – раздвинутыми и слегка приподнятыми опытными руками Джеффа. Она все еще была в трусиках и немного смутилась, ощутив его пальцы на потаенных уголках своего тела.
– Великолепно, – прошептал Уэстон, отодвинув в сторону тонкую полоску трусов и увидев темные кудряшки, прикрывающие вход в ее лоно.
Он слегка взъерошил волоски, и Эммелина дернулась всем телом, не в силах сдержаться. Невольно. Если бы он связал ее, то она бы сейчас закричала. Честно говоря, ей вообще хотелось кричать, только она считала это… распутством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Так вот что они чувствовали – все те женщины в эротических романах, которые она читала. Теперь Эммелина понимала, почему они стонали и кричали, только она еще не знала, что они чувствовали себя абсолютно беспомощными, а ведь человек, доведший ее до такого состояния, пока всего лишь расстегивал пуговицы на ее блузке. Джефф не прикасался к ее коже, хотя ей так хотелось, чтобы он это сделал. Ее груди изнывали в ожидании его ласки, но он лишь ненароком задел их, занимаясь пуговицами. Господи, он приближался лишь к талии, а ведь ее юбка застегнута на пуговицы до колен! Ей этого не выдержать!
Эммелина была уверена, что что-нибудь пойдет не так, как надо. И тут она вспомнила, что были некоторые вещи, которыми особенно восторгались викторианские кавалеры из ее книг. Она схватила Джеффа за руки.
– Почему ты остановила меня? – спросил он.
– Ты забыл связать меня, – ответила женщина. – Если, конечно, ты не предпочитаешь смотреть, как я сама сниму с себя платье. Я знаю, что мужчинам это очень нравится, во всяком случае, тебе нравилось. – Эммелина слегка покраснела – она ждала, чтобы Уэстон сделал хоть что-то, а не просто наблюдал за ней из-под нахмуренных бровей.
– Связать тебя? – недоуменно переспросил он.
– Да, – кивнула она. – В шкафу, в уголке, есть шелковые шарфы. На полочке ты найдешь перья, лошадь-качалка в углу. Кажется, у меня есть все, что может тебе понадобиться, если только… – Она слегка смутилась, но договорила: – Если только ты не предпочтешь отшлепать меня за сопротивление.
– Отшлепать? – оторопело повторил Уэстон, невольно взглянув на то место, куда он бы мог приложить руки для этого дела. – Что ж, вообще-то я бы не против, но… Эммелина, послушай, поверь, что мне нужна только ты.
– Я? – Эммелина засветилась от радости. – Ты уверен? Дело в том, что, судя по моим книгам, мужчины возбуждаются только от таких вещей, да и прошлой ночью…
– Думаю, ты слишком много читаешь, – заметил Уэстон. Он поднялся во всю высоту своего роста и крепко взял Эммелину за запястья. – Уж не знаю, зачем могут понадобиться шарфы, ведь я и так в состоянии удержать тебя. Ты весишь не более сотни фунтов, и когда я окажусь сверху, тебе уже не убежать.
– Разве что в рай, – прошептала женщина.
Голова у нее пошла кругом. По телу разливалось приятное тепло, сердце неистово колотилось в груди. Мужчины из ее книг так много не разговаривали, лишь отдавали короткие приказания, поэтому она и представить себе не могла, каким образом действуют на ее кавалера долгие пререкания.
Тем временем глаза Уэстона странно потемнели, а вместо языка говорили руки: скользнув вниз по ее бедрам, они прижали их к его естеству.
– Боже мой! – сорвалось с уст Эммелины, которая вот уже во второй раз ощутила твердость загадочного органа, прячущегося под брюками Джеффа.
– Что? – Он вопросительно заглянул в ее расширившиеся глаза.
– Ты… – Ее пальцы осторожно прикоснулись к таинственному бугру. – Об этом в книгах пишут как о «пылающих чреслах»?
Его сдавленный смех прозвучал скорее как стон.
– Если ты не уберешь руки, то они действительно запылают.
– Тебе больно? – встревожилась Эммелина Прайс. – Я читала, что, когда мужчина возбуждается, ему необходимо получить удовлетворение, иначе он испытывает боль. – Она облизнула пересохшие губы. – Как ты считаешь…
– Думаю, ты можешь удостовериться, так это или нет, – сквозь стиснутые зубы процедил он.
– Нет, если только ты полагаешь, что все в порядке, – неуверенно проговорила женщина.
Эммелина робко прикоснулась к его поясу, но Уэстон схватил ее руку, поднес к своим губам и стал игриво покусывать костяшки пальцев. А затем, будто бы для того, чтобы немного успокоить ее, подул ей на ладонь и несколько раз прикоснулся к ней языком, оставляя на коже влажные пятна, которые тут же принялись невыносимо пульсировать. Эммелина схватила ртом воздух.
– Это был язык, если тебя интересует, – усмехнулся Джефф.
Однако Эммелину в данный момент интересовало другое: если язык мужчины так нежен, трепетен и ласков, то зачем книжным героям нужны были перья?
– Язык – это замечательно, – пролепетала она.
– В таких делах вообще много всего замечательного, – промолвил Уэстон.
– Ох, я знаю… То есть я читала об этом, – вымолвила мисс Прайс. – Кажется, это называют…
– Господи, – перебил ее Джефф Уэстон, – ты так много всего знаешь, что становишься опасной. – Он уже почти справился с пуговицами на юбке, обтягивающей бедра Эммелины. Уэстон слегка приподнял ее подбородок. – Я хочу поцеловать этот нежный ротик до того, как из него понесутся сладострастные стоны. До того, как твои губы раскраснеются, а рот будет жаждать встречи с моим языком.
– С твоим языком… – эхом отозвалась она.
Глаза Уэстона потемнели от желания. Он привлек к себе Эммелину и своими губами приоткрыл ее губы. Его горячее дыхание опалило ее и блаженным теплом разлилось по ее жилам. Это было божественно, великолепно! Его язык проник в сладость ее рта и уверенно расположился там. Эммелина дрожала от его прикосновений.
– Господи, я забыл об одной пуговице, – срывающимся голосом проговорил Уэстон. Теперь его руки сжимали ее нежную грудь, и Эммелина выгнулась дугой, чтобы крепче прильнуть к нему. Ее соски отвердели от его ласк, а когда его губы стали делать с ними то же, что только что делали с ее губами, она поняла, что долго на ногах не удержится.
– Ты забыл снять с меня юбку, – прошептала она.
Через мгновение она уже лежала на диване, а Уэстон, устроившись рядом, медленно задирал подол юбки вверх. Эммелина по старинке носила чулки на резинках, и, увидев это, Уэстон, не сдержавшись, выругался. Впрочем, времени удивляться не было. Эммелина дыхание не успела перевести, как ее юбка оказалась задранной до талии, а бедра – раздвинутыми и слегка приподнятыми опытными руками Джеффа. Она все еще была в трусиках и немного смутилась, ощутив его пальцы на потаенных уголках своего тела.
– Великолепно, – прошептал Уэстон, отодвинув в сторону тонкую полоску трусов и увидев темные кудряшки, прикрывающие вход в ее лоно.
Он слегка взъерошил волоски, и Эммелина дернулась всем телом, не в силах сдержаться. Невольно. Если бы он связал ее, то она бы сейчас закричала. Честно говоря, ей вообще хотелось кричать, только она считала это… распутством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25