Будто на кейсе. Ручка. И под крышкой два тумблера и круглый переключатель с рисками. Дни, минуты, часы. Десять дней, пять, два. И ноль. Ноль дней, ноль часов, ноль минут. Поставить. Щелкнуть тумблером. Потом достать проволоку. Вот за это колечко. Но не сейчас. Не сейчас.
Солнце хлестало по лицу. Плясало на снегу. Будто раскаленный, крадущий влагу шлак на щеках. Уже полопались губы. Позабыл намазаться кремом.
Потом лицо распухнет. Станет будто бифштекс. Покроется коркой, полопается, сочась сукровицей и гноем. Не сейчас. Потом. Если успеет. Юс рассмеялся.
– Что такое? – крикнула Нина.
– Да ничего. Вспомнил, что не намазался кремом.
– А я намазалась заранее, еще с ночи. Хочешь? У меня еще есть.
– Да нет. Я, пожалуй, обойдусь.
– Смотри. Оля твоя не узнает.
– Узнает. Она – узнает. Ты готова?
– Да, вот твоя обвязка, – Нина кинула ему брезентовую ленту.
– Я пойду первым. Жди, пока не подам сигнал. Подходя, собирай веревку.
– Я знаю, – сказала Нина.
– Ну и прекрасно. Пошли.
– Погоди.
– Что такое?
– Послушай.
Юс прислушался. Снизу, с востока, ветер принес едва различимую сухую россыпь: тат-тат-тат. И чуть громче: па-па. И снова: тат-тат.
– До свидания, Семен, – сказал Юс. – До свидания.
На западной стороне было много снега, и до края ледника они добрались почти без помех. Только однажды, на повороте ущелья, пришлось перебираться через большую трещину. Ледник загибался влево, вздыбливался сераками. Трещина прорезала его целиком, от края до края. Снежный мост просел, местами провалился, и сквозь дыры виднелись зеленовато-серые стены, уходящие далеко вглубь. Юс провалился по пояс, дернул за веревку судорожно: страхуй! Но под ногами не чувствовалось пустоты. Пошевелился немного, – да, лед. Перемычка. Загребая ладонями снег, пополз. Выбрался наверх, на другую сторону. Перекатился на бок.
– Я не пройду здесь, – крикнула Нина. – За тобой все обвалилось.
– Тогда прыгай! Прыгай! Я держу. Я ледобур завинчу! Привяжи рюкзак к репу и кидай сюда.
– Ты что, с ума сошел?
– Да тут снег!
– Иди ты к черту! … Ты завинтил?
– Да, готово! Я веревку протравил. Пошла! Нина разбежалась. Оттолкнулась ногой от края трещины. Крикнула. Повисший над трещиной пласт рухнул вниз, будто стог сена. Зашуршал снежной крошкой по стенам.
– Я держу, держу!! – кричал Юс. – Где ты, где? ?
– Спокойно, я на полке! Не тяни, я стою, я зацепилась уже. Не тяни!
– Хорошо, хорошо! – кричал Юс. – Ты где, где?
– Здесь я, здесь! Лезу. Черт, без кошек дерьмово. Хорошо, хоть один зажим додумалась взять.
Нинина голова показалась над краем трещины.
– Вот я. Вот. Только не сдерни.
– Не сдерну.
Он подполз к ней, подхватил за подмышки. Выдернул, будто пробку из бутыли, повалился вместе с ней в снег. Она засмеялась, поцеловала его в губы. И еще раз. И еще.
– Все, все. Пролезли. Пролезли. С бомбой на спине. Пролезли.
– Ну, ну, – защищался Юс, – ну, у меня губы полопались. Ну.
– Я тебе их откушу сейчас. Откушу.
– Ну, ну, – передразнила она, смеясь, – увалень ты мой. Студентишка. А ведь хорошо жить, Юська, а? Хорошо ведь! А я ведь спиной ударилась. Рюкзаком. Зацепилась, когда прыгала, повернулась. Там аж хрустнуло.
– Наверное, так просто их не взорвать. А если б и взорвала, – мы б даже и не заметили. Испарились бы вместе.
– Вместе с тобой поднялись бы к небу, – она целовала его в нос, в глаза, в губы. – Юська, Юська. Нет, мы жить будем, жить!
– Будем, будем, – соглашался Юс. – Пошли вниз, а то так и застанут нас, посреди ледника.
– Застанут, да? А кому какое дело? Думаешь, там Оля твоя будет? Да?
– Не нужно. Пожалуйста, Нина, не нужно. Нельзя, чтобы нас на открытом застали.
– Хорошо, – Нина встала, взвалила рюкзак на плечи. – Пошли тогда на закрытое.
– Нина?
– Что, Юзеф Казимирович?
– Ты ведь отвезешь ее домой? Пожалуйста?
– Отвезу. Куда я денусь.
– Спасибо.
– Не за что пока.
Вертолет они заметили издали. Темно-зеленое дрожащее пятнышко, выползшее из-за отрога. И далекий, мерный рокоток.
– Нина, прячься туда вон, за камни, – крикнул Юс, сбрасывая рюкзак с плеч. – Где телефон? Ага, вот он.
Он лихорадочно набрал номер. Ошибся. Чертыхнулся сквозь зубы, набрал снова.
– Алё! Алё! Слышите меня? ? Садитесь на площадке у реки, на площадке у реки. Да, прямо под ледником. Да, да! Как только сядете, пусть Оля выйдет из вертолета. И пусть идет вверх. Да, я пойду навстречу. Да!
Он нажал на отбой.
– Ну, все. Нина, не высовывайся. Им вовсе необязательно знать, что ты здесь. И что ты одна.
– Успокойся, Юс. Не нервничай. Тихо. Конечно, я так и сделаю. Ты рюкзак возьмешь?
– Нет. Незачем. Бери его. И прячься. Скорее! Помни, ждать час. Час пройдет, только тогда вызывайте Семеновых.
– Господи, Юс, я что, по-твоему, совсем уж дура?
– Нет, Нина, нет, – сказал Юс. – Пожалуйста, спрячься.
– Я спрячусь, Юс, – сказала Нина. И поцеловала его. В лоб, в веки. И в губы. – Я спрячусь, Юс. Обязательно. Все будет хорошо. Я обещаю тебе.
– Спасибо.
– До свидания, Юс!
Вертолет завис над усыпанной мелким серым песком площадкой, вздымая вокруг себя стену пыли. Юс подождал, когда он коснется колесами земли, и осторожно вытянул из гнезда под панелью чемоданчика тонкую проволоку. Обвязал ее вокруг левого запястья. Поднял левой рукой чемоданчик и пошел вниз.
Его заметили. Овальная дверца на вертолетном боку открылась, выпустив двоих с автоматами. За ними, щурясь, прикрывая лицо рукой, спрыгнула на песок Оля. Юс махнул ей рукой. Она пошла наверх. Медленно, осторожно ступала, пошатывалась, будто долго не двигалась, и теперь осторожно расхаживала затекшие, оцепенелые ноги.
– Оля! Оля! – позвал Юс. – С тобой все нормально? Тебе помочь?
– Все нормально! – отозвалась она. – Я сейчас подойду!
Из вертолета вышли еще двое. Рахим. И Каримжон. У Каримжона в руках была винтовка со снайперским прицелом.
– Привет, Юс, – сказала Оля, тяжело дыша. – Вот, запыхалась совсем.
– Ты здорова? Ты можешь идти, нормально идти?
– Могу. Я последние дни сиднем сидела. Они меня в усадьбе какой-то заперли и кормили как на убой.
– Ты бледная совсем.
– Я ж говорю, меня мутит с отвычки.
– Оля, Оля, – Юс обнял ее, прижал к себе. – Тебе нужно идти, Оля. Там, наверху, тебя ждет женщина. Ты ее знаешь. Она отвезет тебя домой. Слушайся ее.
– А ты, Юс, ты как?
– Я пойду. Видишь, – он показал ей чемоданчик. – Вот чем все заканчивается.
– Ты ведь приедешь ко мне, Юс, ведь приедешь?
– Я постараюсь, Ольча. Я постараюсь. Иди наверх.
Поднявшись метров на двадцать, она оглянулась. Крикнула: «Юс! Обязательно приезжай! Это очень важно! »
– Да! – крикнул Юс в ответ. – Да!
Глава 19
Оля поднималась медленно. Подолгу останавливалась, садилась на камни. Вертолет уже успел скрыться за поворотом ущелья, когда она наконец добралась до площадки за валунами, на моренном гребне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Солнце хлестало по лицу. Плясало на снегу. Будто раскаленный, крадущий влагу шлак на щеках. Уже полопались губы. Позабыл намазаться кремом.
Потом лицо распухнет. Станет будто бифштекс. Покроется коркой, полопается, сочась сукровицей и гноем. Не сейчас. Потом. Если успеет. Юс рассмеялся.
– Что такое? – крикнула Нина.
– Да ничего. Вспомнил, что не намазался кремом.
– А я намазалась заранее, еще с ночи. Хочешь? У меня еще есть.
– Да нет. Я, пожалуй, обойдусь.
– Смотри. Оля твоя не узнает.
– Узнает. Она – узнает. Ты готова?
– Да, вот твоя обвязка, – Нина кинула ему брезентовую ленту.
– Я пойду первым. Жди, пока не подам сигнал. Подходя, собирай веревку.
– Я знаю, – сказала Нина.
– Ну и прекрасно. Пошли.
– Погоди.
– Что такое?
– Послушай.
Юс прислушался. Снизу, с востока, ветер принес едва различимую сухую россыпь: тат-тат-тат. И чуть громче: па-па. И снова: тат-тат.
– До свидания, Семен, – сказал Юс. – До свидания.
На западной стороне было много снега, и до края ледника они добрались почти без помех. Только однажды, на повороте ущелья, пришлось перебираться через большую трещину. Ледник загибался влево, вздыбливался сераками. Трещина прорезала его целиком, от края до края. Снежный мост просел, местами провалился, и сквозь дыры виднелись зеленовато-серые стены, уходящие далеко вглубь. Юс провалился по пояс, дернул за веревку судорожно: страхуй! Но под ногами не чувствовалось пустоты. Пошевелился немного, – да, лед. Перемычка. Загребая ладонями снег, пополз. Выбрался наверх, на другую сторону. Перекатился на бок.
– Я не пройду здесь, – крикнула Нина. – За тобой все обвалилось.
– Тогда прыгай! Прыгай! Я держу. Я ледобур завинчу! Привяжи рюкзак к репу и кидай сюда.
– Ты что, с ума сошел?
– Да тут снег!
– Иди ты к черту! … Ты завинтил?
– Да, готово! Я веревку протравил. Пошла! Нина разбежалась. Оттолкнулась ногой от края трещины. Крикнула. Повисший над трещиной пласт рухнул вниз, будто стог сена. Зашуршал снежной крошкой по стенам.
– Я держу, держу!! – кричал Юс. – Где ты, где? ?
– Спокойно, я на полке! Не тяни, я стою, я зацепилась уже. Не тяни!
– Хорошо, хорошо! – кричал Юс. – Ты где, где?
– Здесь я, здесь! Лезу. Черт, без кошек дерьмово. Хорошо, хоть один зажим додумалась взять.
Нинина голова показалась над краем трещины.
– Вот я. Вот. Только не сдерни.
– Не сдерну.
Он подполз к ней, подхватил за подмышки. Выдернул, будто пробку из бутыли, повалился вместе с ней в снег. Она засмеялась, поцеловала его в губы. И еще раз. И еще.
– Все, все. Пролезли. Пролезли. С бомбой на спине. Пролезли.
– Ну, ну, – защищался Юс, – ну, у меня губы полопались. Ну.
– Я тебе их откушу сейчас. Откушу.
– Ну, ну, – передразнила она, смеясь, – увалень ты мой. Студентишка. А ведь хорошо жить, Юська, а? Хорошо ведь! А я ведь спиной ударилась. Рюкзаком. Зацепилась, когда прыгала, повернулась. Там аж хрустнуло.
– Наверное, так просто их не взорвать. А если б и взорвала, – мы б даже и не заметили. Испарились бы вместе.
– Вместе с тобой поднялись бы к небу, – она целовала его в нос, в глаза, в губы. – Юська, Юська. Нет, мы жить будем, жить!
– Будем, будем, – соглашался Юс. – Пошли вниз, а то так и застанут нас, посреди ледника.
– Застанут, да? А кому какое дело? Думаешь, там Оля твоя будет? Да?
– Не нужно. Пожалуйста, Нина, не нужно. Нельзя, чтобы нас на открытом застали.
– Хорошо, – Нина встала, взвалила рюкзак на плечи. – Пошли тогда на закрытое.
– Нина?
– Что, Юзеф Казимирович?
– Ты ведь отвезешь ее домой? Пожалуйста?
– Отвезу. Куда я денусь.
– Спасибо.
– Не за что пока.
Вертолет они заметили издали. Темно-зеленое дрожащее пятнышко, выползшее из-за отрога. И далекий, мерный рокоток.
– Нина, прячься туда вон, за камни, – крикнул Юс, сбрасывая рюкзак с плеч. – Где телефон? Ага, вот он.
Он лихорадочно набрал номер. Ошибся. Чертыхнулся сквозь зубы, набрал снова.
– Алё! Алё! Слышите меня? ? Садитесь на площадке у реки, на площадке у реки. Да, прямо под ледником. Да, да! Как только сядете, пусть Оля выйдет из вертолета. И пусть идет вверх. Да, я пойду навстречу. Да!
Он нажал на отбой.
– Ну, все. Нина, не высовывайся. Им вовсе необязательно знать, что ты здесь. И что ты одна.
– Успокойся, Юс. Не нервничай. Тихо. Конечно, я так и сделаю. Ты рюкзак возьмешь?
– Нет. Незачем. Бери его. И прячься. Скорее! Помни, ждать час. Час пройдет, только тогда вызывайте Семеновых.
– Господи, Юс, я что, по-твоему, совсем уж дура?
– Нет, Нина, нет, – сказал Юс. – Пожалуйста, спрячься.
– Я спрячусь, Юс, – сказала Нина. И поцеловала его. В лоб, в веки. И в губы. – Я спрячусь, Юс. Обязательно. Все будет хорошо. Я обещаю тебе.
– Спасибо.
– До свидания, Юс!
Вертолет завис над усыпанной мелким серым песком площадкой, вздымая вокруг себя стену пыли. Юс подождал, когда он коснется колесами земли, и осторожно вытянул из гнезда под панелью чемоданчика тонкую проволоку. Обвязал ее вокруг левого запястья. Поднял левой рукой чемоданчик и пошел вниз.
Его заметили. Овальная дверца на вертолетном боку открылась, выпустив двоих с автоматами. За ними, щурясь, прикрывая лицо рукой, спрыгнула на песок Оля. Юс махнул ей рукой. Она пошла наверх. Медленно, осторожно ступала, пошатывалась, будто долго не двигалась, и теперь осторожно расхаживала затекшие, оцепенелые ноги.
– Оля! Оля! – позвал Юс. – С тобой все нормально? Тебе помочь?
– Все нормально! – отозвалась она. – Я сейчас подойду!
Из вертолета вышли еще двое. Рахим. И Каримжон. У Каримжона в руках была винтовка со снайперским прицелом.
– Привет, Юс, – сказала Оля, тяжело дыша. – Вот, запыхалась совсем.
– Ты здорова? Ты можешь идти, нормально идти?
– Могу. Я последние дни сиднем сидела. Они меня в усадьбе какой-то заперли и кормили как на убой.
– Ты бледная совсем.
– Я ж говорю, меня мутит с отвычки.
– Оля, Оля, – Юс обнял ее, прижал к себе. – Тебе нужно идти, Оля. Там, наверху, тебя ждет женщина. Ты ее знаешь. Она отвезет тебя домой. Слушайся ее.
– А ты, Юс, ты как?
– Я пойду. Видишь, – он показал ей чемоданчик. – Вот чем все заканчивается.
– Ты ведь приедешь ко мне, Юс, ведь приедешь?
– Я постараюсь, Ольча. Я постараюсь. Иди наверх.
Поднявшись метров на двадцать, она оглянулась. Крикнула: «Юс! Обязательно приезжай! Это очень важно! »
– Да! – крикнул Юс в ответ. – Да!
Глава 19
Оля поднималась медленно. Подолгу останавливалась, садилась на камни. Вертолет уже успел скрыться за поворотом ущелья, когда она наконец добралась до площадки за валунами, на моренном гребне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85