– Дети не являются козырями, – прошептала: она, не в силах поверить, что говорит об этом. Она занималась любовью с мужчиной, который считал, что отношения между ними в ту ночь происходили с взаимного согласия. Честно говоря, следовало признать, что он прав. Может, стоит извиниться перед ним за резкие упреки?
– Для некоторых женщин дети именно таковыми и являются.
– Только не для меня, – какое-то мгновение; Мэгги не могла вспомнить, о чем они говорят.
Встав с постели, она завернулась в простыню, не заботясь о том, что Томазо сочтет ее скромность глупой.
– Уходи, пожалуйста, мне нужно одеться, – сказала она.
– Нам есть что еще обсудить.
– Ты прав. У меня к тебе тоже много вопросов, но я задам их позже.
– Очень хорошо, – он прищурился. – Карлотта подаст завтрак через пятнадцать минут.
– Завтракайте без меня, я не хочу есть, – отказалась Мэгги.
– Если ты… вдруг забеременела, то должна питаться по расписанию, – произнес Томазо.
– Не говори об этом, пожалуйста… Не сейчас, – ей требовалось время, чтобы смириться с возможностью такой ситуации.
– И волнение твое так кстати…
– Ты обвиняешь меня в том, что я забеременела намеренно? – Она пристально посмотрела на него, не желая обмениваться с ним шутками.
– Я не обвиняю тебя.
Обвиняет и не доверяет! Мэгги стало больно. Не сказав ни слова, она повернулась и направилась в ванную комнату.
– Карлотта не подаст завтрак, пока ты не придешь, – вслед ей сказал он.
– Не беспокойтесь обо мне, – она повернулась, однако Томазо уже выходил из комнаты, проигнорировав ее ответ.
Мэгги вошла в столовую, и Томазо оглядел ее с головы до ног, отчего ей стало жарко. Проявив вежливость, он встал и предложил ей сесть за стол рядом с Анной, а затем улыбнулся, будто ничего не произошло.
– Выглядишь довольно мило, – сказал он.
– Спасибо, – Мэгги вытаращила глаза, изумленная его поведением.
Ее длинные белокурые волосы были собраны сзади и заколоты. Она надела облегающие джинсы, желтую футболку и такие же босоножки.
– Но мне кажется, ты одета слишком тепло для пляжа, – произнес Томазо.
– Все в порядке. Я привыкла к жаре на этом острове. Прежде я работала в Хьюстоне в штате Техас.
Мэгги не хотелось после прошлой ночи вышагивать перед принцем в шортах или, что еще хуже, в купальнике.
– Как ты оказалась там? – спросил Томазо.
– После окончания университета я получила работу. Уверена, что вся интересующая тебя информация указана в моем резюме.
– А если я желаю услышать об этом от тебя самой?
– И мне кое-что хочется узнавать о тебе, – парировала Мэгги.
– Может, поговорим позже? – Томазо многозначительно посмотрел на детей. – Расскажи мне, как ты получила работу в Хьюстоне.
– После университета я служила в одной семье в Сиэтле. Члены этой семьи рекомендовали меня на работу в Техас, – Мэгги вспомнила, как надеялась, что смена местожительства поможет ей забыть Тома Принса, но не вышло…
– А почему ты уехала из Сиэтла? – спросил он.
– Младший ребенок в той семье пошел в школу, и они решили, что мои услуги больше не требуются.
– Кажется, тебе не понравилось их решение?
– Школьное обучение не всегда оказывается легким, а оба родителя были слишком заняты работой и не могли проводить достаточно времен ни с детьми. А я чувствовала, что имею на этих детей сильное влияние. Вот и посчитала, что оставаться в этой семье будет ошибкой.
– Ты говорила об этом родителям?
– Нет, я провела у них два года и чувствовала себя не в своей тарелке, – призналась Мэгги.
– Ты бы стала заботливой мамочкой, имея свою семью.
– Да, но я хотела бы, чтобы и мой муж заботился об эмоциональном спокойствии детей.
– Это не всегда возможно.
– Так должно быть! – упрямо заявила она.
– Обязательства мужчины…
– Обязательства мужчины – заниматься семьей. Все остальное – ерунда.
– Это слишком упрощенное представление о жизни, – произнес Томазо.
– Может быть, – уступила Мэгги, – но я так считаю.
– Для человека, выросшего у приемных родителей, у тебя очень четкое представление о том, какой должна быть семья.
– Можно, не имея обоих родителей, знать, что лучше всего для ребенка. Я выросла в неродной семье, видя, что отношение ко мне зависит от того, что я для них сделаю. Меня не любили. Если у меня когда-либо будут свои дети, они будут жить иначе, зная, что они для меня на первом месте и любимы. Им не нужно будет завоевывать мою любовь, я будут любить их и так. И никогда не выйду замуж за человека, который не сможет подарить детям такое чувство душевного спокойствия.
– А что такое приемная семья? – спросила Анна.
– Когда ты живешь еще с братиками и сестрами и их родители считаются и твоими тоже, – постаралась объяснить Мэгги.
– Как мы с тобой?
– Нет, дорогая, – Мэгги рассмеялась. – Ты живешь с папой, а я твоя няня. Я работаю на твоего отца, я не приемная мать.
– А я хочу, чтобы ты стала моей мамой. Ты была бы лучшей мамой на свете, – Анна повернулась к отцу: – Мэгги может стать моей приемной мамой?
– Нет, глупая, – вмешался Джанни. – Мэгги не станет нам мамой, пока не выйдет замуж за нашего папу, – авторитетно добавил он. – Папа – принц и не может жениться на служанке.
Услышав такие высокомерные слова из уст ребенка, Мэгги вздрогнула, а Томазо рассмеялся.
– Ты не прав, сынок, – произнес он. – На дворе двадцать первый век, и теперь даже принц может жениться, на ком захочет. Твоя мама не была принцессой, а я женился на ней.
– Но она была красива, как принцесса, – Джанни взглянул на отца своими голубыми глазами.
Мэгги почувствовала душевную боль. Беременна она или нет, ей никогда не принадлежать Томазо. Джанни прав: ей недостает красоты и изысканности, необходимой для жены принца.
– А Мэгги тоже красивая, – принялась защищать ее Анна и обратилась к брату: – Ты не хочешь, чтобы она стала нашей мамой?
Джанни нахмурился и сжал губы – как он похож на своего отца! Сердце Мэгги болезненно сжалось, и она вздохнула.
– Она остается здесь только на два года. Так сказала тетя Тереза. А мама должна остаться до; конца своих дней. Кроме того, няни лучше мам. Мы и так с Мэгги каждый день, нам не нужна мама, – произнес мальчик.
Мэгги почувствовала вину, поняв, отчего Джанни иногда держался от нее в стороне. Ведь этот ребенок уже узнал, что такое трагическая потеря матери. Он понимал, что няня не останется с ним навечно, поэтому пытался оградить себя от переживаний. И как это ужасно – то, что мальчик считает няню лучше матери.
– Мне все равно, что ты говоришь. Я хочу, чтобы Мэгги стала моей мамой! – осуждающе сказала трехлетняя Анна.
– Возможно, твое желание исполнится, звездочка моя, – успокаивая дочь, произнес Томазо и потрепал Джанни по голове. – Может, и тебе, мой горделивый сынок, понравится идея насчет мамы Мэгги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27