Так мы и ползли. Шоферу, раненному в первые дни войны и теперь находившемуся в отпуске, не под силу было подчинить машину, и он возмещал это замысловатой, непревзойденной руганью. Он высказал все, что думает о дороге, о гитлеровских фашистах, из-за которых покрышки лысые, а новые взять негде.
Уже совсем ночью мы кое-как доползли до какого-то поселка. В домах было темно, и снова шофер гробанул Гитлера, из-за которого у людей нет керосина для ламп. И все же одно окно светилось. В большом доме на площади. Шофер вылез и, хлюпая по воде сапогами, пошел проситься на ночлег.
Сквозь дверь ему отвечал женский голос:
– Сторожиха я… Старуха… В колхозной конторе. Ничего не знаю – кто вы, что за люди… Не пущу. Боюсь.
Шофера я пристыдил:
– Эх, ты… Сказал бы – у нас хлеб есть, немного сахару и чай для заварки. Колбаса. Бутылка водки.
Должно быть, такое изобилие произвело впечатление. Жила сторожиха в боковой комнатке, а дом – и в темноте было заметно – стоял высокий, добротный, из сосновых бревен. Человеку дом прежде принадлежал состоятельному. Сторожиха вскипятила чаю. Мы выпили по стопке водки, и она подобрела.
– Может, имеете желание в баню? Должно, не остыла…
Со времен Улпан наш род привык к бане… Ведро воды шофер плеснул в печь, и нас обдало паром. Шофер первым взобрался на полок, и оттуда раздался его голос:
– Надо еще поддать… А то мы и не согреемся путем…
Жестяным ковшом с длинной ручкой я почерпнул в бочке воды и опрокинул на раскаленные камни в топке. На одном из них – я не поверил глазам – появилась надпись. Неполная… Улп… Я еще плеснул. Нет, все то же – Улп… А когда-то имя читалось полностью, когда мы с Хамитом по дороге в Лебяжье…
Для Исахмета, которому я на следующий день в своем ауле рассказал, это не было неожиданностью.
– Е-е, Габит… – с горечью сказал он. – Есть люди, для них мучения со смертью не кончаются. Исчез белый камень. Давно. Был слух – какие-то джигиты продали по сходной цене…
Я не стал ни о чем допытываться.
Многие годы я не забывал о женщине, она родилась раньше своего времени и покинула этот мир с тяжестью неисполненных желаний и неосуществившихся надежд. Все это было и прошло – за один день и одну ночь… Но Улпан, как видение бесконечно далеких уже времен, оставалась со мной, и я должен был вернуть ее, что и сделал, правда, с большим опозданием, по своему обыкновению…
КОНЕЦ

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82