Идем, я покажу тебе
твоего дядю!
И с фуражкой на голове вышел из комнаты. Аршак не пошевелился.
"Долго я ждать буду?!" - громыхнуло в коридоре.
Мальчик пожал плечами и пошел к двери.
ДЯДЯ
Кошкодав-Ракоед опять вел его по узким коридорам, винтовым
лестницам и тесным проходам. То он хватал за руку и тащил едва ли не
волоком, то отпускал, и Аршак, чтобы не упасть, почти бежал по крутому
пандусу.
Перед решеткой из толстых, фигурного литья прутьев
Кошкодав-Ракоед остановился, пошарил в карманах, ничего не нашел и
грязно выругался. Потом хлопнул себя по лбу так, что милицейская
фуражка слетела с головы и покатилась по коридору, скрывшись в
полумраке за поворотом. С потолка сорвалась летучая мышь и устремилась
за исчезнувшей фуражкой. Кошкодав-Ракоед запустил руку за голенище и с
торжествующим рыком вытащил алюминиевую помятую ложку.
Он осторожно ввел ее в огромную замочную скважину, двинул вверх,
вбок. Замок каркнул, решетка со страшным грохотом слетела с петель и
рухнула а бетонный пол, подняв кучу пыли. Кошкодав-Ракоед подбоченился
и горделиво посмотрел на Аршака.
- Каково, а?! - вскричал он и, схватив за руку, повлек за собой.
- Только вперед!
Пробежав коридор до конца, он остановился у двери с небольшим
окошком в форме сердечка и повернул назад, считая вслух боковые ниши.
У третьей или четвертой ткнул пальцем в нишу и, громко сказав:"
Здесь", - шагнул в нее, потянув мальчика за собой.
Аршак зажмурил глаза, ожидая удара, но услышал только треск
разрываемой бумаги. Обман, и здесь обман. Стены ниши были из обоев,
раскрашенных под бетон.
- Вот твой дядя! - резанул по ушам голос Кошкодава, холодные
пальцы взяли его за шею и повернули голову.
Большая комната, почти зал. Много старого хлама, на ошкрябанном,
без одной ножки рояле груда битых стульев, сложенных пирамидой, в
одном углу - гора из диванов с раскуроченным нутром, в другом - стопки
книг с красными корешками. В центре зала, среди мусора и обрывков
газет стояли... нары! Похуже, чем сооруженные дядей - гораздо длиннее,
из грубых, неструганных досок. Дядя лежал на первом этаже с закрытыми
глазами и крутил пристроенные к краю нар велосипедные педали с
зубчатым колесом цепной передачи. На верхнем этаже стояли пузатые
бутыли с мутной жидкостью, а когда Аршак пригляделся, то его замутило
- одна трубка влезала дяде в ноздрю, вторая заканчивалась иглой и
упиралась в вену, третья...
- Что вы с ним делаете?! - закричал Аршак и бросился к дяде.
Дядя лежал тихо; грудь мерно вздымалась, он спал и спал спокойно,
легкий румянец и слабая улыбка, а вовсе не искаженное страданиями
лицо. Возможно, он видел приятные сны.
- Твой дядя спит, - мягко, вкрадчиво заговорил Кошкодав-Ракоед
немного изменившимся голосом, - и будет спать долго, очень долго, так
долго, сколько захочет. Питательного раствора хватит хоть на сто лет,
и здоровье у него выправится без стрессов и общепита, со временем,
разумеется. Ты думаешь, он спит? Нет, он живет, он живее всех нас, как
бы живых, включая тебя и меня. Он видит сон и будет жить в нем до
скончания времен, а если пожелает, то и дольше, он может растянуть сон
а века, тысячелетия, миллионы веков - секунды сна так длинны! Это ты
сейчас стоишь в грязной каморке с сопливым носом, а твой дядя ведет
свои верные легионы на штурм вражеских цитаделей наслаждается с
прекрасными наложницами, умными и кроткими, почитающими за честь
служить ему телом и мыслью; а может, сейчас он созидает прекрасные
светлые города, полные счастья и качественной еды, обители мирных
ремесленников, убежища мудрецов и поэтов, хранителей тайны и веры...
Не ошибусь, и трижды не ошибусь, если скажу, что в дерзновенной
прихоти своей он может обратить мир в прах, а прах сей развеять во
мраке абсолютной ночи небытия. Возможно, а значит - так оно и есть,
сейчас он измышляет немыслимое, а верные слуги и соратники готовы в
тот же миг воплотить волю его в деяние неотвратимое и ослепительное,
залить мироздание кровью или шампанским... как кости лягут! - и
никогда не испытает он скуки и пресыщения, век его избыточен и ярок,
цвет красок сочен, а вкус плодов изыскан...
Аршаку стало страшно. Спящий дядя напугал его больше, чем вся
темная и непонятная круговерть, случившаяся с ним до этой встречи.
- Вы что, спросил он не оборачиваясь, - на игле его держите?
- Фи, как грубо и неэлегантно! Игла и все такое - это ваши милые
нехитрые забавы. Подумаешь, много ума надо - тешить себя алкалоидами.
Нет, дорогой ты мой мальчишечка, твой дядя живет полнокровно и
полноценно, все как полагается, без фуфла и дешевки. И удел его
завиднее твоего, ибо, узнай же, упрямец, тебя ждут мытарства и
хлопоты, а счастливый брат твоей матери восседает на троне
возвышенном, и мир у ног его, что половая тряпка, сильные мира сего -
персть земная... Узнай же и трепещи - твой дядя - король Аэндора! И
это лучшая участь из всех!
Аршак очумело слушал напыщенные излияния Кошкодава, перед глазами
все поплыло, закачалось. Он затряс головой, приходя в себя. "Надо
спасать дядю" - мысль не успела оформиться, как он оказался у нар и
затряс спящего:
- Вставайте дядя, немедленно вставайте! - а за спиной трепыхалось
хихиканье.
- Да что же вы, дядя! - рассвирипел Аршак. - Пока вы тут
тащитесь, вас тетя, наверно, по моргам обыскалась!
При упоминании тети по безмятежному лицу дяди прошло легкое
облачко, но тут же рассеялось, и благостная улыбка снова тронула
уголки губ.
- Ты и впрямь хочешь его разбудить? - удивился голос за спиной. -
Ну как знаешь.. Только отойди подальше, мало ли что!
Дядя перестал крутить педали и задышал сильнее. Минуты через две
он громко всхрапнул и открыл глаза.
- А, это ты, - только и сказал он, увидев племянника.
- Вставайте, дядя, - вцепился ему в плечо Аршак, - тут такие
дела...
- Какие дела? - чуть громче произнес дядя, но с места не
двинулся. - Какие _т_у_т_ могут быть дела? Не преувеличивай.
Аршак чуть не всхлипнул, но сдержался и торопливой скороговоркой
рассказал ему о передряге, в которую попал после дядиного исчезновения
из дома. Дядя спокойно выслушал, помолчал и невпопад ответил:
- Да-да, конечно - потом сдвинул брови и забормотал что-то
невнятное, медленно закрывая глаза.
Сообразив, что дядя вырубается, Аршак озверел и, подобрав с пола
большую щепку, сунул ее в зубчатое колесо. Цепь дернулась и встала, и
дядя замер в нелепой позе опрокинутого велосипедиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
твоего дядю!
И с фуражкой на голове вышел из комнаты. Аршак не пошевелился.
"Долго я ждать буду?!" - громыхнуло в коридоре.
Мальчик пожал плечами и пошел к двери.
ДЯДЯ
Кошкодав-Ракоед опять вел его по узким коридорам, винтовым
лестницам и тесным проходам. То он хватал за руку и тащил едва ли не
волоком, то отпускал, и Аршак, чтобы не упасть, почти бежал по крутому
пандусу.
Перед решеткой из толстых, фигурного литья прутьев
Кошкодав-Ракоед остановился, пошарил в карманах, ничего не нашел и
грязно выругался. Потом хлопнул себя по лбу так, что милицейская
фуражка слетела с головы и покатилась по коридору, скрывшись в
полумраке за поворотом. С потолка сорвалась летучая мышь и устремилась
за исчезнувшей фуражкой. Кошкодав-Ракоед запустил руку за голенище и с
торжествующим рыком вытащил алюминиевую помятую ложку.
Он осторожно ввел ее в огромную замочную скважину, двинул вверх,
вбок. Замок каркнул, решетка со страшным грохотом слетела с петель и
рухнула а бетонный пол, подняв кучу пыли. Кошкодав-Ракоед подбоченился
и горделиво посмотрел на Аршака.
- Каково, а?! - вскричал он и, схватив за руку, повлек за собой.
- Только вперед!
Пробежав коридор до конца, он остановился у двери с небольшим
окошком в форме сердечка и повернул назад, считая вслух боковые ниши.
У третьей или четвертой ткнул пальцем в нишу и, громко сказав:"
Здесь", - шагнул в нее, потянув мальчика за собой.
Аршак зажмурил глаза, ожидая удара, но услышал только треск
разрываемой бумаги. Обман, и здесь обман. Стены ниши были из обоев,
раскрашенных под бетон.
- Вот твой дядя! - резанул по ушам голос Кошкодава, холодные
пальцы взяли его за шею и повернули голову.
Большая комната, почти зал. Много старого хлама, на ошкрябанном,
без одной ножки рояле груда битых стульев, сложенных пирамидой, в
одном углу - гора из диванов с раскуроченным нутром, в другом - стопки
книг с красными корешками. В центре зала, среди мусора и обрывков
газет стояли... нары! Похуже, чем сооруженные дядей - гораздо длиннее,
из грубых, неструганных досок. Дядя лежал на первом этаже с закрытыми
глазами и крутил пристроенные к краю нар велосипедные педали с
зубчатым колесом цепной передачи. На верхнем этаже стояли пузатые
бутыли с мутной жидкостью, а когда Аршак пригляделся, то его замутило
- одна трубка влезала дяде в ноздрю, вторая заканчивалась иглой и
упиралась в вену, третья...
- Что вы с ним делаете?! - закричал Аршак и бросился к дяде.
Дядя лежал тихо; грудь мерно вздымалась, он спал и спал спокойно,
легкий румянец и слабая улыбка, а вовсе не искаженное страданиями
лицо. Возможно, он видел приятные сны.
- Твой дядя спит, - мягко, вкрадчиво заговорил Кошкодав-Ракоед
немного изменившимся голосом, - и будет спать долго, очень долго, так
долго, сколько захочет. Питательного раствора хватит хоть на сто лет,
и здоровье у него выправится без стрессов и общепита, со временем,
разумеется. Ты думаешь, он спит? Нет, он живет, он живее всех нас, как
бы живых, включая тебя и меня. Он видит сон и будет жить в нем до
скончания времен, а если пожелает, то и дольше, он может растянуть сон
а века, тысячелетия, миллионы веков - секунды сна так длинны! Это ты
сейчас стоишь в грязной каморке с сопливым носом, а твой дядя ведет
свои верные легионы на штурм вражеских цитаделей наслаждается с
прекрасными наложницами, умными и кроткими, почитающими за честь
служить ему телом и мыслью; а может, сейчас он созидает прекрасные
светлые города, полные счастья и качественной еды, обители мирных
ремесленников, убежища мудрецов и поэтов, хранителей тайны и веры...
Не ошибусь, и трижды не ошибусь, если скажу, что в дерзновенной
прихоти своей он может обратить мир в прах, а прах сей развеять во
мраке абсолютной ночи небытия. Возможно, а значит - так оно и есть,
сейчас он измышляет немыслимое, а верные слуги и соратники готовы в
тот же миг воплотить волю его в деяние неотвратимое и ослепительное,
залить мироздание кровью или шампанским... как кости лягут! - и
никогда не испытает он скуки и пресыщения, век его избыточен и ярок,
цвет красок сочен, а вкус плодов изыскан...
Аршаку стало страшно. Спящий дядя напугал его больше, чем вся
темная и непонятная круговерть, случившаяся с ним до этой встречи.
- Вы что, спросил он не оборачиваясь, - на игле его держите?
- Фи, как грубо и неэлегантно! Игла и все такое - это ваши милые
нехитрые забавы. Подумаешь, много ума надо - тешить себя алкалоидами.
Нет, дорогой ты мой мальчишечка, твой дядя живет полнокровно и
полноценно, все как полагается, без фуфла и дешевки. И удел его
завиднее твоего, ибо, узнай же, упрямец, тебя ждут мытарства и
хлопоты, а счастливый брат твоей матери восседает на троне
возвышенном, и мир у ног его, что половая тряпка, сильные мира сего -
персть земная... Узнай же и трепещи - твой дядя - король Аэндора! И
это лучшая участь из всех!
Аршак очумело слушал напыщенные излияния Кошкодава, перед глазами
все поплыло, закачалось. Он затряс головой, приходя в себя. "Надо
спасать дядю" - мысль не успела оформиться, как он оказался у нар и
затряс спящего:
- Вставайте дядя, немедленно вставайте! - а за спиной трепыхалось
хихиканье.
- Да что же вы, дядя! - рассвирипел Аршак. - Пока вы тут
тащитесь, вас тетя, наверно, по моргам обыскалась!
При упоминании тети по безмятежному лицу дяди прошло легкое
облачко, но тут же рассеялось, и благостная улыбка снова тронула
уголки губ.
- Ты и впрямь хочешь его разбудить? - удивился голос за спиной. -
Ну как знаешь.. Только отойди подальше, мало ли что!
Дядя перестал крутить педали и задышал сильнее. Минуты через две
он громко всхрапнул и открыл глаза.
- А, это ты, - только и сказал он, увидев племянника.
- Вставайте, дядя, - вцепился ему в плечо Аршак, - тут такие
дела...
- Какие дела? - чуть громче произнес дядя, но с места не
двинулся. - Какие _т_у_т_ могут быть дела? Не преувеличивай.
Аршак чуть не всхлипнул, но сдержался и торопливой скороговоркой
рассказал ему о передряге, в которую попал после дядиного исчезновения
из дома. Дядя спокойно выслушал, помолчал и невпопад ответил:
- Да-да, конечно - потом сдвинул брови и забормотал что-то
невнятное, медленно закрывая глаза.
Сообразив, что дядя вырубается, Аршак озверел и, подобрав с пола
большую щепку, сунул ее в зубчатое колесо. Цепь дернулась и встала, и
дядя замер в нелепой позе опрокинутого велосипедиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24