Господи, спаси его и помилуй!
Он возжелал женщину, которая знает все о лошадиных ярмарках, и Вин-что-бы-это-могло-быть, которая способна научить человека говорить так, что его не узнают даже близкие друзья. Да, Мику лишь остается молиться!
Увы, он только и думал о том, как бы увести эту женщину в самый темный угол аллеи.
Глава 22
Задняя дверь «Быка и бочки» выводила на узкую аллею, едва освещенную газовым фонарем над дверью таверны. Винни стояла на низеньком крылечке и ждала, пока глаза привыкнут к темноте. В тридцати футах она различила дверь — видимо, она вела на кухню. Мик немного отстал, и Винни не сразу догадалась, что он искал камень, чтобы подпереть дверь и впустить в душный зал хоть немного свежего воздуха. Он, как всегда, заботился о других.
Он нарочно вывел ее из зала, чтобы поцеловать, и на сей раз ей не пришлось об этом просить.
Приглушенная музыка, доносившаяся сюда, будила ни с чем не сравнимую радость. Впервые в жизни Винни была в ладу со всем миром. Наверное, это и есть счастье.
Ей стало смешно. Вот так счастье: торчать мокрой от пота посреди глухой аллеи и наслаждаться запахами пролитого пива и чада, доносившимися из кухни!
И все-таки она действительно была счастлива! Счастлива от того, что на талию легла ласковая сильная рука и бархатный голос позвал ее:
— Иди ко мне!
Он увлек ее в темный угол, образовавшийся за открытой дверью таверны. Здесь их никто не увидит!
И здесь он впервые поцеловал ее так, как мечтал весь вечер. Это было восхитительно! Все случилось так, как она хотела, и никто не требовал от Винни признаний и просьб! Она трепетала всем телом, хотя не знала, что должно следовать за поцелуями. Впрочем, это наверняка известно Мику, и он может ей все показать! Да, она была готова, она хотела большего!
В эти же самые мгновения Мик не уставал поражаться ее наивности. Он чувствовал, что Винни согласна на все — знала бы она, на что именно!
Наконец он заставил себя отстраниться от нее и пробормотал:
— Винни! Ты понимаешь, что я снова хочу залезть к тебе под юбку? Залезть к тебе под юбку и избавиться от всего этого? — Он потеребил застежки у нее на платье.
Она рассмеялась в ответ, несмотря на то, что его откровенность ее шокировала:
— Ты не посмеешь!
— Еще как посмею! Послушай: ты должна решиться. Сейчас или никогда.
Она снова беспечно расхохоталась: святая простота, уверенная в своей неуязвимости.
— Ну и отлично. Тогда отпусти меня. Я пойду танцевать. — Не дождавшись ответа, Винни спросила: — Отпустишь?
— Я не стану делать ничего против твоей воли.
Это сразу ее успокоило, хотя Мик навалился на нее всем телом. Он понимал, что еще немного и потеряет контроль над собой.
Он желал ее так безумно, что мог бы овладеть ею, не сходя с этого места. И она вернулась бы в зал, расставшись со своей невинностью. Однако сама Винни все еще не желала принимать его всерьез.
И напрасно! Он снова поцеловал ее, и Винни отвечала ему так же страстно: ее опыт увеличивался на глазах.
Он распустил завязки у нее на платье и покрыл поцелуями обнажившееся плечо. Его рука скользнула ниже и высвободила маленькую тугую грудь.
— Ох! — стонала она своим мягким, мелодичным голосом благовоспитанной леди. — О-ох!
Он взял в руку ее грудь, такую маленькую на его огромной ладони, такую нежную на загрубевшей мозолистой коже. Темный сосок под его пальцами показался Мику мягче самой дорогой замши.
Она сделала слабую попытку отвести его руку и виновато прошептала:
— Слишком маленькая.
— В самый раз. Чтобы было легко целовать! — И он доказал свои слова на деле.
Она обмякла, захваченная врасплох. Мик чувствовал, как бешено бьется ее сердечко: словно у загнанной лани. Но он не в силах был остановиться и продолжал ласкать ее грудь губами и языком, заставляя Винни стонать от наслаждения.
Однако, когда он попытался поднять ей юбку, она запротестовала:
— Нет!
Ладно. Тогда Мик осторожно положил ее руки себе на плечи и снова стал целовать ее груди.
Задыхаясь, она выгнулась всем телом так, что ударилась головой о стену таверны.
— Осторожнее! — прошептал он.
— Ох, Мик, перестань. Я не могу... не должна...
Он коленом раздвинул ей ноги, она не сопротивлялась.
— Обхвати меня ногами, как будто сидишь на лошади. — Она не стала этого делать, но позволила Мику подхватить ее на руки. — Вот так, голуба...
Если бы ему удалось поднять ее юбки, он овладел бы ею в тот же миг, но великое множество шелка и кружев мешало ему. и он лишь вжимался в нее все сильнее и сильнее, пока не застонал от боли.
Сколько страсти, сколько нерастраченной нежности! Если бы он мог убедить ее дать волю своим чувствам, они утонули бы в океане этой нерастраченной любви. Так сильно было их взаимное влечение.
— Кто-нибудь увидит!
Вряд ли кому-то придет в голову рыскать в этот час по темным углам!
Она боялась, что кто-то застанет их врасплох, но сама больше не протестовала.
Значит, теперь ничто не мешает Мику довести дело до конца!
Однако где-то на краю сознания тихий язвительный голос повторял: «Мик, Мик, одумайся! Подумай, что ты делаешь, благородный джентльмен Мик! Ты готов лишить невинности робкую, наивную девицу в темной глухой аллее, позади вонючей таверны! На это не хватит совести даже у тебя. Особенно если ты ее любишь!»
Верно, ох как верно! А ведь еще чуть-чуть ласки и поцелуев, и она отдалась бы ему прямо сейчас!
Реальность. Кто придумал это слово? Кроме того, их и правда могли заметить. Лучше уж вернуться в зал, пока не поздно. Хорошо, что Винни хотя бы не сопротивлялась. Он сможет заняться с ней любовью дома, в нормальной обстановке.
И все же что-то удерживало его на месте, в этом темном углу. Он должен сделать что-то еще! А вдруг Винни передумает, пока они доберутся до дома? Вдруг ей снова помешают эти проклятые рассудительность и скромность? Что еше сделать, чтобы она оставалась податливой и покорной?
— Позволь мне приласкать тебя, — шептал он, поднимая подол ее юбки. — Позволь приласкать тебя, прежде чем мы вернемся домой!
Она пролепетала в ответ нечто невразумительное. Чувствуя, как все плывет перед глазами и земля уходит из-под ног, Мик воевал с завязками, застежками и крючками, пока его рука не пробралась к теплым округлым ягодицам. Мягким и нежным, как лепестки цветка.
На миг это прикосновение вывело Винни из томного забытья. В прошлый раз Мик ласкал ее через панталоны. Теперь же его рука оказалась внутри. Боже, что бы это могло значить? И это вовсе не казалось ей диким. Это было приятно, это было удивительно...
Тем временем панталоны оказались спущенными, и горячая ладонь легла между ее ног. Она вздрогнула и напряглась всем телом. Срамные губы. Да, именно так называется это место по-латыни. Действительно, стыд и срам так откровенно наслаждаться столь возмутительной лаской!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80