Но быть может, испытывает почти неосознанное стремление взглянуть на более молодую женщину с вожделением? Не тяготится ли он браком, который не приносит ему истинного счастья?
Грейс не могла спросить Перри об этом, приходила в ужас при мысли о том, что ее поведение в прошлую ночь вобьет между ними клин и брак их в дальнейшем не принесет им ничего, кроме страданий и самообмана.
Грейс обрадовалась, увидев, как Перри входит в их общую спальню в первую же ночь после возвращения в Лондон. Он был необычайно серьезным — как никогда, сел на край постели и коснулся ее щеки.
— Ты сказала, что хочешь оставаться моей женой, Грейс. Я тоже этого хочу. Но меня не устраивает неполноценный брак. Если моя близость тебе неприятна, скажи мне об этом прямо сейчас, и я устрою все так, чтобы мы могли жить отдельно. Я не хочу прикасаться к тебе против твоей воли.
— Твои прикосновения вовсе не неприятны, Перри. — Грейс взяла мужа за руку и прижала его ладонь к своей щеке. — И я тоже не сторонница неполноценного брака.
Он посмотрел ей в глаза, прежде чем встать и погасить свечи.
Однако позже, лежа рядом с мужем, Грейс не была уверена, что их ласки принесли обоим ощущение подлинной близости. Она не могла избавиться от напряжения, долго не отвечала на прикосновения его рук и губ, когда Перри медленно и терпеливо старался вызвать ответное желание. Грейс мешали воспоминания о требовательных руках Гарета, и оттого она снова чувствовала себя нечистой. Перри начал прежде, чем она была готова его принять, но Грейс ничем не показала, что ей больно. Через несколько минут после наступившего для обоих единения Перри отодвинулся, положил руку ей под голову, как делал обычно. Грейс знала, что муж не спит. Слишком тихо и неподвижно он лежал для спящего.
— Перри, — еле слышно шепнула она и дотронулась до его руки.
Муж повернул к ней голову.
— Перри, тебе хочется и дальше оставаться в Лондоне? Тебя радует и развлекает сезон?
— Ты желаешь уехать домой? — спросил он.
— Да. — Она не разобралась в его тоне. — Но только если и ты этого желаешь. Ведь мы приняли несколько приглашений на ближайшие недели.
— В таком случае завтра же утром пошлем свои извинения. Отъезд послезавтра тебя устраивает?
— Да. О, Перри, как долго мы не были дома!
— Слишком долго, — произнес он, поцеловал Грейс в губы и повернулся на бок.
Итак, супружеская близость восстановлена, думала Грейс, лежа без сна. Спустя некоторое время по глубокому и ровному дыханию Перри поняла, что он уснул. Это было больше, чем ей хотелось, и все же оставалось ощущение пустоты и нечто вроде колющей боли в желудке. Да, они вместе, они только что занимались любовью и через два дня уедут домой, но мысли об этом не избавили Грейс от чувства одиночества.
Она была напугана.
* * *
— О, Перри, ты только посмотри! Все цветет! Грейс приникла к окну еще за две мили до Рирдон-Парка, хотя еще никак нельзя было увидеть дом. Но вот он наконец показался, квадратный, классических пропорций, дом, окруженный деревьями. Вот и яркие цветы поздней весны, которые Перри и Грейс вместе сажали год назад.
Перри посмотрел через плечо Грейс и сказал:
— Дом. Один взгляд, брошенный на него, стоит тысячи дней, проведенных в любом другом уголке мира, Боюсь, что я никогда не стану искателем приключений, Грейс.
— Я тоже. О, Перри, я готова заплакать!
— Это было бы крайне глупо, дорогая. Тогда из-за слез ты не увидишь фруктовый сад, который вот-вот покажется. А слуги только взглянут на твое лицо и сразу решат, что тебе не хотелось возвращаться. Цветы великолепны, Грейс.
Все выглядело так, словно они нынче утром, покинув гостиницу, в которой провели ночь, ушли из одного мира и через пять часов попали в другой. Перигрин пулей вылетел из кареты, едва она остановилась у парадных дверей, и повернулся, чтобы подхватить на руки жену, не обратив ни малейшего внимания на лесенку, откинутую лакеем.
Они были дома, они были вместе, и они улыбнулись друг другу в искреннем восторге.
Почти, подумалось Перигрину, когда он несколько секунд удерживал Грейс за талию после того, как ее ноги уже коснулись земли; он улыбнулся ей еще раз, словно вся неловкость и натянутость, все попытки делать вид, будто между ними все в порядке, бесследно улетучились во время этой последней минуты их путешествия. Почти — как если бы оба немедленно вернулись к спокойному согласию, которому так радовались еще несколько недель назад.
— Ты счастлива? — спросил Перри перед тем, как отпустить жену.
Грейс кивнула. Он мог бы прижать ее к себе, поцеловать и заверить, что любит ее и станет оберегать всю оставшуюся жизнь, если бы кучер, лакей, еще двое слуг, собственный камердинер Перри и горничная Грейс не суетились вокруг них, вытаскивая из кареты багаж, и если бы экономка, стоя в дверях, не делала реверанс за реверансом.
— Как же мы удивились, миледи, когда услышали нынче утречком, что вы уже на пути домой. — Экономка сияла от радости. — Подымайтесь-ка прямо наверх, умойтесь с дороги. Я велела принести туда горячую воду. А теплые булочки и крепкий чай подадут в гостиной, не успеете оглянуться.
— Спасибо, — поблагодарила Грейс. — Как приятно оказаться дома!
Перигрин немедля согласился с тем, что это и в самом деле приятно. Он никогда не был большим любителем Лондона и избранного общества. Сейчас одна только мысль о том и о другом вызывала дрожь. Перри и представить себе не мог, что когда-нибудь захочет еще раз поехать туда или вообще покинет свой дом хотя бы на самое короткое время.
Было так хорошо погрузиться в привычное течение их спокойной жизни! Хорошо бродить в парке и фруктовом саду, наслаждаясь красотой, которой окружили его искусство и воображение жены. Хорошо было вернуться к собственным книгам, развалиться в потертом кресле и читать в полное свое удовольствие, попутно наблюдая, как Грейс вышивает, сидя в кресле напротив. Хорошо было читать ей вслух и вновь находить в ней достойную единомышленницу.
И было так радостно вернуться в круг друзей. Весть об их возвращении распространилась быстро, и ни один вечер в последующие несколько дней не обходился по крайней мере без одного визитера. Пастор извинился за свою добрую супругу, которая не могла явиться вместе с ним, и с восторгом сообщил о прибавлении в их семействе, происшедшем три недели назад. Миссис Картрайт пожаловалась на то, что в отсутствие Лэмпменов и Эмберли жизнь была до крайности скучной, но выразила надежду на перемену к лучшему теперь, когда Перигрин и его жена уже дома. Мистер Уотсон пришел вернуть книгу стихов которую брал еще перед Рождеством.
Мистер и миссис Кэррингтон вели себя настолько в своем духе, что Перри с трудом удерживался от смеха в их присутствии и громко расхохотался, едва они ушли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Грейс не могла спросить Перри об этом, приходила в ужас при мысли о том, что ее поведение в прошлую ночь вобьет между ними клин и брак их в дальнейшем не принесет им ничего, кроме страданий и самообмана.
Грейс обрадовалась, увидев, как Перри входит в их общую спальню в первую же ночь после возвращения в Лондон. Он был необычайно серьезным — как никогда, сел на край постели и коснулся ее щеки.
— Ты сказала, что хочешь оставаться моей женой, Грейс. Я тоже этого хочу. Но меня не устраивает неполноценный брак. Если моя близость тебе неприятна, скажи мне об этом прямо сейчас, и я устрою все так, чтобы мы могли жить отдельно. Я не хочу прикасаться к тебе против твоей воли.
— Твои прикосновения вовсе не неприятны, Перри. — Грейс взяла мужа за руку и прижала его ладонь к своей щеке. — И я тоже не сторонница неполноценного брака.
Он посмотрел ей в глаза, прежде чем встать и погасить свечи.
Однако позже, лежа рядом с мужем, Грейс не была уверена, что их ласки принесли обоим ощущение подлинной близости. Она не могла избавиться от напряжения, долго не отвечала на прикосновения его рук и губ, когда Перри медленно и терпеливо старался вызвать ответное желание. Грейс мешали воспоминания о требовательных руках Гарета, и оттого она снова чувствовала себя нечистой. Перри начал прежде, чем она была готова его принять, но Грейс ничем не показала, что ей больно. Через несколько минут после наступившего для обоих единения Перри отодвинулся, положил руку ей под голову, как делал обычно. Грейс знала, что муж не спит. Слишком тихо и неподвижно он лежал для спящего.
— Перри, — еле слышно шепнула она и дотронулась до его руки.
Муж повернул к ней голову.
— Перри, тебе хочется и дальше оставаться в Лондоне? Тебя радует и развлекает сезон?
— Ты желаешь уехать домой? — спросил он.
— Да. — Она не разобралась в его тоне. — Но только если и ты этого желаешь. Ведь мы приняли несколько приглашений на ближайшие недели.
— В таком случае завтра же утром пошлем свои извинения. Отъезд послезавтра тебя устраивает?
— Да. О, Перри, как долго мы не были дома!
— Слишком долго, — произнес он, поцеловал Грейс в губы и повернулся на бок.
Итак, супружеская близость восстановлена, думала Грейс, лежа без сна. Спустя некоторое время по глубокому и ровному дыханию Перри поняла, что он уснул. Это было больше, чем ей хотелось, и все же оставалось ощущение пустоты и нечто вроде колющей боли в желудке. Да, они вместе, они только что занимались любовью и через два дня уедут домой, но мысли об этом не избавили Грейс от чувства одиночества.
Она была напугана.
* * *
— О, Перри, ты только посмотри! Все цветет! Грейс приникла к окну еще за две мили до Рирдон-Парка, хотя еще никак нельзя было увидеть дом. Но вот он наконец показался, квадратный, классических пропорций, дом, окруженный деревьями. Вот и яркие цветы поздней весны, которые Перри и Грейс вместе сажали год назад.
Перри посмотрел через плечо Грейс и сказал:
— Дом. Один взгляд, брошенный на него, стоит тысячи дней, проведенных в любом другом уголке мира, Боюсь, что я никогда не стану искателем приключений, Грейс.
— Я тоже. О, Перри, я готова заплакать!
— Это было бы крайне глупо, дорогая. Тогда из-за слез ты не увидишь фруктовый сад, который вот-вот покажется. А слуги только взглянут на твое лицо и сразу решат, что тебе не хотелось возвращаться. Цветы великолепны, Грейс.
Все выглядело так, словно они нынче утром, покинув гостиницу, в которой провели ночь, ушли из одного мира и через пять часов попали в другой. Перигрин пулей вылетел из кареты, едва она остановилась у парадных дверей, и повернулся, чтобы подхватить на руки жену, не обратив ни малейшего внимания на лесенку, откинутую лакеем.
Они были дома, они были вместе, и они улыбнулись друг другу в искреннем восторге.
Почти, подумалось Перигрину, когда он несколько секунд удерживал Грейс за талию после того, как ее ноги уже коснулись земли; он улыбнулся ей еще раз, словно вся неловкость и натянутость, все попытки делать вид, будто между ними все в порядке, бесследно улетучились во время этой последней минуты их путешествия. Почти — как если бы оба немедленно вернулись к спокойному согласию, которому так радовались еще несколько недель назад.
— Ты счастлива? — спросил Перри перед тем, как отпустить жену.
Грейс кивнула. Он мог бы прижать ее к себе, поцеловать и заверить, что любит ее и станет оберегать всю оставшуюся жизнь, если бы кучер, лакей, еще двое слуг, собственный камердинер Перри и горничная Грейс не суетились вокруг них, вытаскивая из кареты багаж, и если бы экономка, стоя в дверях, не делала реверанс за реверансом.
— Как же мы удивились, миледи, когда услышали нынче утречком, что вы уже на пути домой. — Экономка сияла от радости. — Подымайтесь-ка прямо наверх, умойтесь с дороги. Я велела принести туда горячую воду. А теплые булочки и крепкий чай подадут в гостиной, не успеете оглянуться.
— Спасибо, — поблагодарила Грейс. — Как приятно оказаться дома!
Перигрин немедля согласился с тем, что это и в самом деле приятно. Он никогда не был большим любителем Лондона и избранного общества. Сейчас одна только мысль о том и о другом вызывала дрожь. Перри и представить себе не мог, что когда-нибудь захочет еще раз поехать туда или вообще покинет свой дом хотя бы на самое короткое время.
Было так хорошо погрузиться в привычное течение их спокойной жизни! Хорошо бродить в парке и фруктовом саду, наслаждаясь красотой, которой окружили его искусство и воображение жены. Хорошо было вернуться к собственным книгам, развалиться в потертом кресле и читать в полное свое удовольствие, попутно наблюдая, как Грейс вышивает, сидя в кресле напротив. Хорошо было читать ей вслух и вновь находить в ней достойную единомышленницу.
И было так радостно вернуться в круг друзей. Весть об их возвращении распространилась быстро, и ни один вечер в последующие несколько дней не обходился по крайней мере без одного визитера. Пастор извинился за свою добрую супругу, которая не могла явиться вместе с ним, и с восторгом сообщил о прибавлении в их семействе, происшедшем три недели назад. Миссис Картрайт пожаловалась на то, что в отсутствие Лэмпменов и Эмберли жизнь была до крайности скучной, но выразила надежду на перемену к лучшему теперь, когда Перигрин и его жена уже дома. Мистер Уотсон пришел вернуть книгу стихов которую брал еще перед Рождеством.
Мистер и миссис Кэррингтон вели себя настолько в своем духе, что Перри с трудом удерживался от смеха в их присутствии и громко расхохотался, едва они ушли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54