Дэвид сумел бы оправдать все твои ожидания, если бы ты знала эту правду. Дэйв просто создан для тебя, Бекка – стойкий, постоянный, преданный.
– Нет. – Ребекка пока не понимала, куда клонит Джулиан, но голос ее задрожал. Столько правды в их отношениях просто не может быть. Во всяком случае теперь. Как они могут и дальше жить вместе, если они признались друг другу во всем этом? Как им теперь справляться с этой правдой всю оставшуюся жизнь?
– Я хочу, Бекка, чтобы ты развелась со мной, – сказал Джулиан.
У Ребекки потемнело в глазах.
– Что? – прошептала она.
– Теперь развод разрешен, – продолжал он. – Даже я знаю об этом новом законе, хотя он был принят в мое отсутствие. Я хочу, чтобы ты развелась со мной. Из-за адюльтера. Я могу создать для этого повод. Ты узнала об одном случае моей неверности, а вчера я признался в других. Я создам, Бекка, все необходимые тебе поводы.
– Нет! – Она по-прежнему говорила шепотом. – Нет, Джулиан. Меня не волнуют новые законы. Развод несправедлив. Его просто не должно быть. Для меня он невозможен. Мы обвенчались в церкви. Мы поклялись перед лицом Бога. В радости и горе мы должны оставаться вместе.
– Допустим, я дожил бы лет до девяноста, – сказал он. – И все это время, Бекка, ты никогда не смогла бы признаться – даже себе! – что любишь Дэйва. Только представь себе: ты никогда не сможешь снова даже прикоснуться к нему, поверять ему свои мысли, смеяться вместе с ним, заниматься с ним любовью.
– Ты мой муж, – сказала она.
– И ты будешь видеть своего ребенка лишь одну-две недели то там, то тут. Он вырастет тебе почти чужаком. И у него не будет ни братьев, ни сестер, если только их не родит Дэвиду другая женщина.
Ребекка невольно издала стон.
– Я не думаю, что Дэвид женится во второй раз, – продолжал Джулиан. – Ты его жена, Бекка, и в отличие от меня Дэйв никогда не нарушит свою верность, даже если это означает для него безбрачие на предстоящие сорок или пятьдесят лет.
– Джулиан, не надо. – Она внезапно разозлилась и быстро пошла вперед. – Вопрос о разводе не подлежит обсуждению. Сама мысль о нем невыносима.
– Но развод нужен и мне, Бекка, – сказал, догнав ее, Джулиан. Она остановилась. – Поставь себя на мое место. Я возвращаюсь, уверенный в том, что все годами ждали меня, что ты возлагаешь на меня все свои надежды. И что я обнаруживаю? Что меня объявили убитым, что жизнь продолжается и без меня и что практически все довольны сложившимся положением. Вы с Дэвидом поженились, живете в любви и согласии. У вас ребенок. Я знаю, что все это заслужил, но что единственный способ, которым меня можно наказать, означает наказание всем остальным. Для меня, Бекка, стало бы наказанием остаться женатым на тебе, так как я знал бы, что тем самым наказываю двух из трех самых близких мне в мире людей – тебя и Дэйва. Страдал бы и третий – отец переживает из-за Дэйва. Я должен каким-то образом начать все заново. Может быть, мне это и удастся лучше, нежели удавалось до сих пор. Но, прежде всего ты должна развестись со мной.
– Нет. – Это был скорее страдальческий протест, чем твердый отказ. Как она может развестись с Джулианом? Если бы она развелась с ним, то тем самым нарушила бы все правила, все моральные принципы, все религиозные запреты, которыми всегда дорожила. Если бы она поступила так, то никогда не смогла бы выйти замуж за Дэвида или кого-нибудь другого. У нее просто не укладывалось бы в сознании, что ее брак аннулирован, а брачные клятвы лишились силы.
– Подумай об этом, Бекка. – Джулиан взял обе ее ладони и крепко сжал их. – Я знаю, моя дорогая, что ты любишь меня, а ты знаешь, что я люблю тебя. Но это отнюдь не та любовь, которая могла бы сделать наш брак прочным и счастливым. Лучше всего мы могли бы проявить нашу любовь, сделав друг друга свободными.
Она медленно покачала головой.
– Я не могу, Джулиан, – произнесла она. – Не уговаривай меня сделать это. Не заставляй меня так поступить. Это не то твое требование, которому я должна подчиниться. Ты просишь меня совершить нечто порочное. Поступив так, я не смогла бы уживаться сама с собой, я бы себе места не находила.
– Но тогда ты должна быть готова отравить жизнь четырех человек, – возразил он. – Твою, мою, Дэйва и ребенка.
– Если поступок приносит кому-то пользу, это еще не значит, что он справедлив, – сказала она. – Что является правильным, а что нет, где добро и где зло – это очень сложная проблема, Джулиан. Речь идет не просто о том, что нам кажется добром или хотя бы причиняет наименьшие страдания. Некоторые поступки заведомо порочны, независимо от добра, которое они могли бы принести.
Джулиан криво улыбнулся и привлек Ребекку в свои объятия.
– Ты, Бекка, моя любимая, моя драгоценная, ты просто глупышка, – сказал он. – Я хочу сделать что-то ради тебя. Я пытаюсь совершить нечто достойное хотя бы раз в своей жизни. Подумай об этом. Ты мне обещаешь подумать? Если захочешь, посоветуйся с другими. Давай завтра побеседуем снова. Договорились?
Она положила руки ему на плечи и взглянула на его бледное лицо.
– Джулиан, – обратилась к нему она. – О Джулиан, любовь моя. Мой счастливый, обаятельный, милый мальчик. Что случилось?
– Думаю, мне пора повзрослеть, – сказал он, ухмыльнувшись и внезапно опять став похожим на того Джулиана, каким она его помнила. – Как только все завершится, мы сумеем оглянуться в прошлое без боли и вспомнить то хорошее, что было между нами.
– А можем просто продолжить нашу жизнь и вернуть то, что было раньше, – сказала она.
Он крепко поцеловал ее в губы и прижал к себе.
– Обещай мне, что ты без предубеждений все хорошо обдумаешь и по крайней мере до завтра не примешь окончательного решения, – попросил он.
«Но как я могу оставаться непредубежденной, если, по-моему, нечего решать», – подумала она. Но вслух пообещала как следует поразмыслить.
– Хорошая девочка. – Джулиан погладил ее по талии и отстранил от себя. – А теперь давай вернемся. И я вместе с тобой поднимусь в детскую комнату. Ты еще не устала от постоянной возни с резвым младенцем?
– Нет, – ответила она.
– Должен признать, что он прелестное создание, – сказал Джулиан. – Уже одни синие глаза Чарльза сделают его, когда он вырастет, покорителем женских сердец. Какие у тебя планы на вторую половину дня? У нас ведь есть о чем поговорить по дороге?
– Мы собираемся на пикник.
– Если можно, пожалуйста, поподробнее.
* * *
Дэвид беспокоился о Джулиане. Он чувствовал бы себя гораздо счастливее, если бы смог пойти с ним в гостиницу. Что будет, если они договорятся стреляться в окрестностях Крейборна? Это немыслимо. Думать о дуэли вообще было отвратительно с самого начала всей этой истории. Одному из двух участников дуэли суждено быть убитым. К тому же есть опасение, что Джулиан застрелит Шерера прямо в гостинице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Нет. – Ребекка пока не понимала, куда клонит Джулиан, но голос ее задрожал. Столько правды в их отношениях просто не может быть. Во всяком случае теперь. Как они могут и дальше жить вместе, если они признались друг другу во всем этом? Как им теперь справляться с этой правдой всю оставшуюся жизнь?
– Я хочу, Бекка, чтобы ты развелась со мной, – сказал Джулиан.
У Ребекки потемнело в глазах.
– Что? – прошептала она.
– Теперь развод разрешен, – продолжал он. – Даже я знаю об этом новом законе, хотя он был принят в мое отсутствие. Я хочу, чтобы ты развелась со мной. Из-за адюльтера. Я могу создать для этого повод. Ты узнала об одном случае моей неверности, а вчера я признался в других. Я создам, Бекка, все необходимые тебе поводы.
– Нет! – Она по-прежнему говорила шепотом. – Нет, Джулиан. Меня не волнуют новые законы. Развод несправедлив. Его просто не должно быть. Для меня он невозможен. Мы обвенчались в церкви. Мы поклялись перед лицом Бога. В радости и горе мы должны оставаться вместе.
– Допустим, я дожил бы лет до девяноста, – сказал он. – И все это время, Бекка, ты никогда не смогла бы признаться – даже себе! – что любишь Дэйва. Только представь себе: ты никогда не сможешь снова даже прикоснуться к нему, поверять ему свои мысли, смеяться вместе с ним, заниматься с ним любовью.
– Ты мой муж, – сказала она.
– И ты будешь видеть своего ребенка лишь одну-две недели то там, то тут. Он вырастет тебе почти чужаком. И у него не будет ни братьев, ни сестер, если только их не родит Дэвиду другая женщина.
Ребекка невольно издала стон.
– Я не думаю, что Дэвид женится во второй раз, – продолжал Джулиан. – Ты его жена, Бекка, и в отличие от меня Дэйв никогда не нарушит свою верность, даже если это означает для него безбрачие на предстоящие сорок или пятьдесят лет.
– Джулиан, не надо. – Она внезапно разозлилась и быстро пошла вперед. – Вопрос о разводе не подлежит обсуждению. Сама мысль о нем невыносима.
– Но развод нужен и мне, Бекка, – сказал, догнав ее, Джулиан. Она остановилась. – Поставь себя на мое место. Я возвращаюсь, уверенный в том, что все годами ждали меня, что ты возлагаешь на меня все свои надежды. И что я обнаруживаю? Что меня объявили убитым, что жизнь продолжается и без меня и что практически все довольны сложившимся положением. Вы с Дэвидом поженились, живете в любви и согласии. У вас ребенок. Я знаю, что все это заслужил, но что единственный способ, которым меня можно наказать, означает наказание всем остальным. Для меня, Бекка, стало бы наказанием остаться женатым на тебе, так как я знал бы, что тем самым наказываю двух из трех самых близких мне в мире людей – тебя и Дэйва. Страдал бы и третий – отец переживает из-за Дэйва. Я должен каким-то образом начать все заново. Может быть, мне это и удастся лучше, нежели удавалось до сих пор. Но, прежде всего ты должна развестись со мной.
– Нет. – Это был скорее страдальческий протест, чем твердый отказ. Как она может развестись с Джулианом? Если бы она развелась с ним, то тем самым нарушила бы все правила, все моральные принципы, все религиозные запреты, которыми всегда дорожила. Если бы она поступила так, то никогда не смогла бы выйти замуж за Дэвида или кого-нибудь другого. У нее просто не укладывалось бы в сознании, что ее брак аннулирован, а брачные клятвы лишились силы.
– Подумай об этом, Бекка. – Джулиан взял обе ее ладони и крепко сжал их. – Я знаю, моя дорогая, что ты любишь меня, а ты знаешь, что я люблю тебя. Но это отнюдь не та любовь, которая могла бы сделать наш брак прочным и счастливым. Лучше всего мы могли бы проявить нашу любовь, сделав друг друга свободными.
Она медленно покачала головой.
– Я не могу, Джулиан, – произнесла она. – Не уговаривай меня сделать это. Не заставляй меня так поступить. Это не то твое требование, которому я должна подчиниться. Ты просишь меня совершить нечто порочное. Поступив так, я не смогла бы уживаться сама с собой, я бы себе места не находила.
– Но тогда ты должна быть готова отравить жизнь четырех человек, – возразил он. – Твою, мою, Дэйва и ребенка.
– Если поступок приносит кому-то пользу, это еще не значит, что он справедлив, – сказала она. – Что является правильным, а что нет, где добро и где зло – это очень сложная проблема, Джулиан. Речь идет не просто о том, что нам кажется добром или хотя бы причиняет наименьшие страдания. Некоторые поступки заведомо порочны, независимо от добра, которое они могли бы принести.
Джулиан криво улыбнулся и привлек Ребекку в свои объятия.
– Ты, Бекка, моя любимая, моя драгоценная, ты просто глупышка, – сказал он. – Я хочу сделать что-то ради тебя. Я пытаюсь совершить нечто достойное хотя бы раз в своей жизни. Подумай об этом. Ты мне обещаешь подумать? Если захочешь, посоветуйся с другими. Давай завтра побеседуем снова. Договорились?
Она положила руки ему на плечи и взглянула на его бледное лицо.
– Джулиан, – обратилась к нему она. – О Джулиан, любовь моя. Мой счастливый, обаятельный, милый мальчик. Что случилось?
– Думаю, мне пора повзрослеть, – сказал он, ухмыльнувшись и внезапно опять став похожим на того Джулиана, каким она его помнила. – Как только все завершится, мы сумеем оглянуться в прошлое без боли и вспомнить то хорошее, что было между нами.
– А можем просто продолжить нашу жизнь и вернуть то, что было раньше, – сказала она.
Он крепко поцеловал ее в губы и прижал к себе.
– Обещай мне, что ты без предубеждений все хорошо обдумаешь и по крайней мере до завтра не примешь окончательного решения, – попросил он.
«Но как я могу оставаться непредубежденной, если, по-моему, нечего решать», – подумала она. Но вслух пообещала как следует поразмыслить.
– Хорошая девочка. – Джулиан погладил ее по талии и отстранил от себя. – А теперь давай вернемся. И я вместе с тобой поднимусь в детскую комнату. Ты еще не устала от постоянной возни с резвым младенцем?
– Нет, – ответила она.
– Должен признать, что он прелестное создание, – сказал Джулиан. – Уже одни синие глаза Чарльза сделают его, когда он вырастет, покорителем женских сердец. Какие у тебя планы на вторую половину дня? У нас ведь есть о чем поговорить по дороге?
– Мы собираемся на пикник.
– Если можно, пожалуйста, поподробнее.
* * *
Дэвид беспокоился о Джулиане. Он чувствовал бы себя гораздо счастливее, если бы смог пойти с ним в гостиницу. Что будет, если они договорятся стреляться в окрестностях Крейборна? Это немыслимо. Думать о дуэли вообще было отвратительно с самого начала всей этой истории. Одному из двух участников дуэли суждено быть убитым. К тому же есть опасение, что Джулиан застрелит Шерера прямо в гостинице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118