В то же самое время он видит в ней возможность предстать в виде многострадального, заброшенного и обиженного мужа. Другими словами, он занял такую позицию, которая привлекает к нему сочувственные симпатии. Прошу вас, дорогая, отдавайте себе в этом отчет – ради вашего же блага и душевного спокойствия.
– Возможно, вы и правы, – согласилась Пола, ценившая Джона Кроуфорда не только как блестящего и умного адвоката, но и как отличного знатока человеческой психологии. – Она наклонилась вперед. – Если Джим действительно заинтересован в моих деньгах, как вы допускаете… – она со смехом покачала головой, – нет, настаиваете, – тогда дадим ему денег. Я готова выделить ему весьма крупную сумму. Предложите, какую именно, Джон и давайте назначим день встречи с Джимом. Он вернется в конце месяца, я тоже, и мне хотелось бы начать процесс.
– Сейчас я ничего не могу предложить, вот так сразу, – пояснил Джон. – Так нельзя. Тут надо хорошенько подумать. – Он отпил глоток «мартини», поставил стакан и встал. Он подошел к столику и взял сигару, не желая, чтобы Пола видела циничную усмешку, игравшую на его губах. – Если я правильно понимаю Джима, а я уверен, что правильно, деньги решат все, – заявил Джон. Он отрезал кончик сигары, вернулся к своему креслу, продолжая думать об откупных. – Хорошая карта про запас и отличное оружие на переговорах, если Джим начнет упираться.
Джон зажег спичку, раскурил сигару и сказал:
– Что же касается встречи, мы можем собраться в любое удобное для вас время… – Но, не закончив фразу, энергично затряс головой.
– Что такое? – спросила Пола, сжимая руки в дурном предчувствии.
– Ничего страшного, дорогая. Однако я думаю, назначать встречу Джиму – напрасный труд. Он наотрез против развода, да еще и упрям по природе. Может, мне лучше просто заскочить к вам в гости, когда он будет в городе? Скажем, когда после Шамони он соберется возвращаться в Йоркшир?
– Да, удачная мысль, – согласилась Пола. – В субботу, перед отъездом из Пеннистоун-ройял, он говорил о своем намерении навестить меня в Лондоне через две недели.
Пола передвинулась на самый краешек стула и с выражением настойчивости на лице напомнила:
– Не забудьте, что я хочу поступить с ним честно в вопросе о детях, а также проявить щедрость в деньгах. Мне важно, чтобы Джим никогда больше не знал недостатка в средствах.
– Я все помню, – успокоил ее адвокат. – А воспользовавшись вашим отъездом в Нью-Йорк, я подготовлю такие условия развода, чтобы Джим нашел их приемлемыми. – Он одарил ее теплой улыбкой. – Не много женщин проявили бы такую доброту, как вы. Ему повезло.
– Уверена, сейчас он так не считает, – заявила Пола, вставая. – Спасибо за проявленное внимание к моим проблемам. После разговора с вами я чувствую себя гораздо лучше и смелее гляжу в будущее. А теперь я оставлю вас, обедайте спокойно. Я и так отняла у вас слишком много времени.
Провожая ее через гостиную и тесную прихожую, Джон ласково пожал ей руку. Он самоотверженно любил ее мать и привык смотреть на Полу как на собственную дочь – своих детей у него не было. Иногда ему хотелось защитить ее от всего света. При всем своем уме и проницательности в бизнесе она не имела практически никакого опыта в отношении мужчин, ведь всю жизнь ее оберегали Эмма Харт и родители. Многие неприглядные стороны жизни так и остались для нее тайной за семью печатями, и она легко могла оказаться жертвой какого-нибудь беспринципного человека.
Когда они подошли к двери, Джон повернул ее к себе, наклонился, поцеловал в щеку и, усмехнувшись, сказал:
– Вы можете всегда располагать моим временем, дорогая. Вид вашего очаровательного личика пойдет только на пользу старому замшелому холостяку вроде меня. Хотя мне и жаль, что поводом для нашей встречи послужила такая печальная история.
Пола ласково обняла его.
– Вы вовсе не старый замшелый холостяк, – объявила она с улыбкой. – Вы самый замечательный друг – для всех нас. Спасибо за все, Джон. Я еще поговорю с вами до моего отъезда в Нью-Йорк.
– Обязательно, дорогая. – Он открыл дверь, но когда она уже выходила, взял ее за руку. – Все обойдется, Пола, поверьте. И постарайтесь не волноваться.
Она сбежала по маленькой лестнице перед его домом на Честерстрит, обернулась и помахала рукой. Джон в ответ поднял руку, а затем вернулся в дом и закрыл дверь, стараясь не давать воли своей тревоге за нее.
Пола поспешила на расположенную неподалеку Белгрейв-сквер. Она не солгала, когда сказала Кроуфорду, что после разговора с ним почувствовала себя легче. Но мучившая ее вот уже двое суток депрессия прошла еще и по другой причине. На нее благотворно повлияло то, что она наконец-то приняла решение, сделала что-то. Пола никогда не знала колебаний. Подобно Эмме, ее деятельная натура предпочитала ожиданию действие. Именно поэтому вынужденное бездействие в течение года – из-за катастрофы Джима и его последующего пребывания в психиатрической клинике – казалось ей невыносимым. Но она знала цену терпению и заставила себя ждать, ибо еще много месяцев назад поняла – как ни тяжело откладывать дело в долгий ящик, гораздо хуже поторопиться и наделать ошибок.
Но теперь, быстро шагая по направлению к дому, она испытывала непередаваемое облегчение. Поговорив с Джоном, передав дело в его руки, она сняла со своих плеч огромный груз. Пола не сомневалась, что адвокат составит толковое соглашение о разводе, и, конечно, Джим поймет, что она настроена абсолютно серьезно, когда узнает о ее решительных шагах.
Лучась от вновь обретенного оптимизма, Пола пересекла Белгрейв-сквер и вошла в большой особняк, давным-давно купленный ее дедом, Полом Макгиллом. Она захлопнула за собой тяжелую дверь из стекла и литого железа, поднялась к парадному по короткой полукруглой лестнице и вошла внутрь, воспользовавшись своим ключом.
В просторной прихожей они скинула твидовое пальто, повесила его на вешалку и повернулась на звук шагов спешащего из глубины дома Паркера.
– О, миссис Фарли, я как раз гадал, стоит ли мне звонить вам в дом мистера Кроуфорда. У нас в гостиной – мистер О'Нил. Он уже давно ждет вас. Я приготовил ему коктейль. Вы хотите что-нибудь выпить, мадам?
– Нет, спасибо, Паркер.
Теряясь в догадках, что нужно дяде Брайану и почему он явился так неожиданно и без предварительного звонка, Пола распахнула дверь в гостиную и… застыла на пороге Вместо ожидаемого Брайана перед ней предстал Шейн. Он весь расплывался в улыбке, как чеширский кот.
– Боже! – вскричала она. – Что ты здесь делаешь? – Пола закрыла за собой дверь ногой и бросилась ему в объятия, не помня себя от восторга.
Шейн поцеловал ее, взял за плечи и отстранил от себя на расстояние вытянутой руки.
– Я так волновался за тебя после наших ужасных телефонных разговоров в субботу и воскресенье, что решил вернуться домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
– Возможно, вы и правы, – согласилась Пола, ценившая Джона Кроуфорда не только как блестящего и умного адвоката, но и как отличного знатока человеческой психологии. – Она наклонилась вперед. – Если Джим действительно заинтересован в моих деньгах, как вы допускаете… – она со смехом покачала головой, – нет, настаиваете, – тогда дадим ему денег. Я готова выделить ему весьма крупную сумму. Предложите, какую именно, Джон и давайте назначим день встречи с Джимом. Он вернется в конце месяца, я тоже, и мне хотелось бы начать процесс.
– Сейчас я ничего не могу предложить, вот так сразу, – пояснил Джон. – Так нельзя. Тут надо хорошенько подумать. – Он отпил глоток «мартини», поставил стакан и встал. Он подошел к столику и взял сигару, не желая, чтобы Пола видела циничную усмешку, игравшую на его губах. – Если я правильно понимаю Джима, а я уверен, что правильно, деньги решат все, – заявил Джон. Он отрезал кончик сигары, вернулся к своему креслу, продолжая думать об откупных. – Хорошая карта про запас и отличное оружие на переговорах, если Джим начнет упираться.
Джон зажег спичку, раскурил сигару и сказал:
– Что же касается встречи, мы можем собраться в любое удобное для вас время… – Но, не закончив фразу, энергично затряс головой.
– Что такое? – спросила Пола, сжимая руки в дурном предчувствии.
– Ничего страшного, дорогая. Однако я думаю, назначать встречу Джиму – напрасный труд. Он наотрез против развода, да еще и упрям по природе. Может, мне лучше просто заскочить к вам в гости, когда он будет в городе? Скажем, когда после Шамони он соберется возвращаться в Йоркшир?
– Да, удачная мысль, – согласилась Пола. – В субботу, перед отъездом из Пеннистоун-ройял, он говорил о своем намерении навестить меня в Лондоне через две недели.
Пола передвинулась на самый краешек стула и с выражением настойчивости на лице напомнила:
– Не забудьте, что я хочу поступить с ним честно в вопросе о детях, а также проявить щедрость в деньгах. Мне важно, чтобы Джим никогда больше не знал недостатка в средствах.
– Я все помню, – успокоил ее адвокат. – А воспользовавшись вашим отъездом в Нью-Йорк, я подготовлю такие условия развода, чтобы Джим нашел их приемлемыми. – Он одарил ее теплой улыбкой. – Не много женщин проявили бы такую доброту, как вы. Ему повезло.
– Уверена, сейчас он так не считает, – заявила Пола, вставая. – Спасибо за проявленное внимание к моим проблемам. После разговора с вами я чувствую себя гораздо лучше и смелее гляжу в будущее. А теперь я оставлю вас, обедайте спокойно. Я и так отняла у вас слишком много времени.
Провожая ее через гостиную и тесную прихожую, Джон ласково пожал ей руку. Он самоотверженно любил ее мать и привык смотреть на Полу как на собственную дочь – своих детей у него не было. Иногда ему хотелось защитить ее от всего света. При всем своем уме и проницательности в бизнесе она не имела практически никакого опыта в отношении мужчин, ведь всю жизнь ее оберегали Эмма Харт и родители. Многие неприглядные стороны жизни так и остались для нее тайной за семью печатями, и она легко могла оказаться жертвой какого-нибудь беспринципного человека.
Когда они подошли к двери, Джон повернул ее к себе, наклонился, поцеловал в щеку и, усмехнувшись, сказал:
– Вы можете всегда располагать моим временем, дорогая. Вид вашего очаровательного личика пойдет только на пользу старому замшелому холостяку вроде меня. Хотя мне и жаль, что поводом для нашей встречи послужила такая печальная история.
Пола ласково обняла его.
– Вы вовсе не старый замшелый холостяк, – объявила она с улыбкой. – Вы самый замечательный друг – для всех нас. Спасибо за все, Джон. Я еще поговорю с вами до моего отъезда в Нью-Йорк.
– Обязательно, дорогая. – Он открыл дверь, но когда она уже выходила, взял ее за руку. – Все обойдется, Пола, поверьте. И постарайтесь не волноваться.
Она сбежала по маленькой лестнице перед его домом на Честерстрит, обернулась и помахала рукой. Джон в ответ поднял руку, а затем вернулся в дом и закрыл дверь, стараясь не давать воли своей тревоге за нее.
Пола поспешила на расположенную неподалеку Белгрейв-сквер. Она не солгала, когда сказала Кроуфорду, что после разговора с ним почувствовала себя легче. Но мучившая ее вот уже двое суток депрессия прошла еще и по другой причине. На нее благотворно повлияло то, что она наконец-то приняла решение, сделала что-то. Пола никогда не знала колебаний. Подобно Эмме, ее деятельная натура предпочитала ожиданию действие. Именно поэтому вынужденное бездействие в течение года – из-за катастрофы Джима и его последующего пребывания в психиатрической клинике – казалось ей невыносимым. Но она знала цену терпению и заставила себя ждать, ибо еще много месяцев назад поняла – как ни тяжело откладывать дело в долгий ящик, гораздо хуже поторопиться и наделать ошибок.
Но теперь, быстро шагая по направлению к дому, она испытывала непередаваемое облегчение. Поговорив с Джоном, передав дело в его руки, она сняла со своих плеч огромный груз. Пола не сомневалась, что адвокат составит толковое соглашение о разводе, и, конечно, Джим поймет, что она настроена абсолютно серьезно, когда узнает о ее решительных шагах.
Лучась от вновь обретенного оптимизма, Пола пересекла Белгрейв-сквер и вошла в большой особняк, давным-давно купленный ее дедом, Полом Макгиллом. Она захлопнула за собой тяжелую дверь из стекла и литого железа, поднялась к парадному по короткой полукруглой лестнице и вошла внутрь, воспользовавшись своим ключом.
В просторной прихожей они скинула твидовое пальто, повесила его на вешалку и повернулась на звук шагов спешащего из глубины дома Паркера.
– О, миссис Фарли, я как раз гадал, стоит ли мне звонить вам в дом мистера Кроуфорда. У нас в гостиной – мистер О'Нил. Он уже давно ждет вас. Я приготовил ему коктейль. Вы хотите что-нибудь выпить, мадам?
– Нет, спасибо, Паркер.
Теряясь в догадках, что нужно дяде Брайану и почему он явился так неожиданно и без предварительного звонка, Пола распахнула дверь в гостиную и… застыла на пороге Вместо ожидаемого Брайана перед ней предстал Шейн. Он весь расплывался в улыбке, как чеширский кот.
– Боже! – вскричала она. – Что ты здесь делаешь? – Пола закрыла за собой дверь ногой и бросилась ему в объятия, не помня себя от восторга.
Шейн поцеловал ее, взял за плечи и отстранил от себя на расстояние вытянутой руки.
– Я так волновался за тебя после наших ужасных телефонных разговоров в субботу и воскресенье, что решил вернуться домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126