В детстве он был ужасным шалуном.
– Не могу поверить, – улыбнулась Лолли.
Она представила себе мальчика, которым некогда был Мет, и на душе у нее потеплело. Но она поспешила напомнить себе, что Мет уже давно вырос и превратился во вполне взрослого мистера Уилкинса, ее шефа. Так что не стоит умиляться. И все же не удержалась и спросила:
– А каким он был?
– Позже я покажу тебе фотографии, – пообещала миссис Уилкинс. – А сейчас скажи, ты давно начала рисовать?
– Так давно, что мне кажется, будто это случилось сразу после моего рождения. Как-то я разрисовала все обои в детской, и мама отшлепала меня…
Так они беседовали еще долго, с легкостью переключаясь с одной темы на другую. Они говорили о том, как лучше готовить рис и как смешивать краски, затронули искусство в целом и телевидение в частности, после чего разговор снова вернулся к Мету. Миссис Уилкинс рассказала, как счастлива была, когда родился ее первенец, и как трудно приходилось поначалу, потому что она повсюду следовала за мужем, которого дела армейской службы вынуждали переезжать с места на место.
После ленча они выпили по чашке кофе, а затем убрали со стола и отвезли тележку на кухню. Затем миссис Уилкинс проводила Лолли в ванную, где та смогла вымыть руки и причесаться.
За мольберты они сели около двух часов дня. Ветерок почти совсем утих, и на изумрудной траве лежали четкие тени деревьев. Надвинув шляпу на лоб, Лолли увлеченно делала набросок живописного ручья, журчавшего в дальнем конце сада. Время летело незаметно…
– Можно посмотреть, что ты успела сделать, или тебе не нравится показывать незавершенные работы? – поинтересовалась миссис Уилкинс, поднимаясь с раскладного стула.
– Нет, я не против, – пожала плечами Лолли.
Мать Мета долго рассматривала зарисовку.
– А знаешь, у тебя несомненный талант, – сказала она наконец. – Ты не пробовала заниматься живописью профессионально?
Лолли поморщилась.
– По-моему, вы мне льстите. И вообще, я предпочитаю быть хорошим любителем, нежели плохим профессионалом.
– Не скромничай. Я уже вижу, что у тебя получится превосходная картина. Мне бы хотелось купить ее, когда работа будет окончена.
– Ну, если вам действительно так нравится то, что я делаю, по завершении картины я вставлю ее в рамку и подарю вам в знак благодарности за сегодняшний прекрасный ленч и в память об этом дне.
Миссис Уилкинс засияла от удовольствия.
– Ах, дорогая моя, спасибо!
После этого Лолли посмотрела работу миссис Уилкинс и отметила про себя некоторую неряшливость в ее манере.
Через минуту мать Мета зевнула.
– Меня совсем разморило на этой жаре, – заметила она. – Я прямо засыпаю за мольбертом. Что ты скажешь, если я пойду вздремну часок и на это время оставлю тебя в одиночестве? А позже мы выпьем чай, и я покажу тебе детские фотографии Мета.
– Не беспокойтесь обо мне, – улыбнулась Лолли. – Я еще должна кое-что доделать.
Миссис Уилкинс внимательно посмотрела ей в лицо.
– Ты вся раскраснелась от жары. Почему бы тебе не окунуться? Пруд недалеко, метрах в двадцати. Выйдешь за ограду и пройдешь вдоль ручья. Пруд неглубокий, но вода в нем чистая. Китти часто купается там. Кстати, ты можешь взять один из ее купальных костюмов. Пойдем во дворик, и я брошу тебе из окна полотенце и купальник, – предложила она.
– Это неплохая мысль, – согласилась Лолли. – Мне и впрямь очень жарко.
Они направились во внутренний дворик, затем миссис Уилкинс поднялась на второй этаж, где располагалась ее спальня, и через пару минут бросила Лолли из окна полотенце с завернутым в него купальником. После этого она махнула гостье рукой и исчезла в глубине комнаты.
Лолли еще немного посидела за мольбертом, а потом отправилась в дом и переоделась в ванной. В купальнике, зажав под мышкой полотенце, она снова вернулась на кухню и уже собиралась шагнуть за порог, как вдруг остановилась, привлеченная каким-то посторонним звуком. По дому кто-то ходил.
Она нахмурилась, прислушиваясь к тихим осторожным шагам, затем огляделась по сторонам и взяла с полки увесистую скалку. Крепко сжав ее в руке, она пошла в гостиную.
Там спиной к ней стоял человек. Ставни комнаты были закрыты из-за жары, и царил полумрак, поэтому Лолли смогла лишь различить, что незнакомец высок и широк в плечах. Но, когда он протянул руку и снял со стены фотографию в дорогой серебряной рамке, она поняла, что перед ней находится грабитель.
– Эй! Ну-ка повесь эту штуку на место! – крикнула Лолли. – И – не делай глупостей – у меня оружие!
Незнакомец замер.
– Повесь фотографию на место! – повторила она.
Он молча повиновался, а затем повернулся и шагнул к ней.
Лолли воинственно подняла скалку, преисполнившись решимости постоять за себя.
– Не приближайся! Убирайся прочь, если не хочешь, чтобы я проломила тебе голову!
Но мужчина сделал еще один шаг. В эту минуту на его лицо упал пробивавшийся сквозь ставни луч света – и Лолли вздрогнула от неожиданности.
– Мет? Что ты здесь делаешь? Я решила, что в дом забрался грабитель. Зачем тебе понадобилось двигаться с такой осторожностью?
– Я не хотел будить мать! Мне прекрасно известно, что она в это время дня отдыхает. И опусти скалку, пожалуйста, – она действует мне на нервы.
Уилкинс подошел к Лолли, взял скалку, после чего отправился на кухню, чтобы положить ее на место. Лолли последовала за ним. Ее сердце билось учащенно.
Мет взглянул на нее, и его глаза непроизвольно расширились от удивления. Он только сейчас увидел, что Лолли одета в купальник. Затем перевел взгляд на ее длинные обнаженные ноги, изящные бедра, узкую талию и туго обтянутую купальником грудь. Он рассматривал Лолли с такой томящей душу медлительностью, что под конец та уже не знала, куда девать глаза.
– Я… как раз собиралась пойти искупаться в пруду… – пролепетала она, чувствуя, что нужно хоть как-то нарушить напряженную тишину.
И все время, пока Лолли говорила, Мет смотрел на ее губы.
– Я так и понял, – хрипло произнес он.
При первых же звуках его голоса она почувствовала, как вся сжимается.
Затем Уилкинс неожиданно нахмурился, словно вспомнив о чем-то, и его лицо приняло жесткое выражение. Он вынул из кармана рубашки сложенную газетную вырезку и протянул Лолли.
– Ты уже видела это? – спросил Мет сквозь зубы.
– Нет… – растерянно произнесла она.
Развернув вырезку, Лолли увидела на фотографии собственное лицо и сразу поняла, о чем идет речь. Это был снимок, сделанный вчера вечером в ресторане. Вся запечатленная фотографом сцена на газетной бумаге выглядела еще хуже, чем была в действительности. Мувер обнимал Лолли за талию, причем его рука располагалась очень близко к груди, а сама она стояла, изумленно раскрыв глаза и рот, глядя прямо в камеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Не могу поверить, – улыбнулась Лолли.
Она представила себе мальчика, которым некогда был Мет, и на душе у нее потеплело. Но она поспешила напомнить себе, что Мет уже давно вырос и превратился во вполне взрослого мистера Уилкинса, ее шефа. Так что не стоит умиляться. И все же не удержалась и спросила:
– А каким он был?
– Позже я покажу тебе фотографии, – пообещала миссис Уилкинс. – А сейчас скажи, ты давно начала рисовать?
– Так давно, что мне кажется, будто это случилось сразу после моего рождения. Как-то я разрисовала все обои в детской, и мама отшлепала меня…
Так они беседовали еще долго, с легкостью переключаясь с одной темы на другую. Они говорили о том, как лучше готовить рис и как смешивать краски, затронули искусство в целом и телевидение в частности, после чего разговор снова вернулся к Мету. Миссис Уилкинс рассказала, как счастлива была, когда родился ее первенец, и как трудно приходилось поначалу, потому что она повсюду следовала за мужем, которого дела армейской службы вынуждали переезжать с места на место.
После ленча они выпили по чашке кофе, а затем убрали со стола и отвезли тележку на кухню. Затем миссис Уилкинс проводила Лолли в ванную, где та смогла вымыть руки и причесаться.
За мольберты они сели около двух часов дня. Ветерок почти совсем утих, и на изумрудной траве лежали четкие тени деревьев. Надвинув шляпу на лоб, Лолли увлеченно делала набросок живописного ручья, журчавшего в дальнем конце сада. Время летело незаметно…
– Можно посмотреть, что ты успела сделать, или тебе не нравится показывать незавершенные работы? – поинтересовалась миссис Уилкинс, поднимаясь с раскладного стула.
– Нет, я не против, – пожала плечами Лолли.
Мать Мета долго рассматривала зарисовку.
– А знаешь, у тебя несомненный талант, – сказала она наконец. – Ты не пробовала заниматься живописью профессионально?
Лолли поморщилась.
– По-моему, вы мне льстите. И вообще, я предпочитаю быть хорошим любителем, нежели плохим профессионалом.
– Не скромничай. Я уже вижу, что у тебя получится превосходная картина. Мне бы хотелось купить ее, когда работа будет окончена.
– Ну, если вам действительно так нравится то, что я делаю, по завершении картины я вставлю ее в рамку и подарю вам в знак благодарности за сегодняшний прекрасный ленч и в память об этом дне.
Миссис Уилкинс засияла от удовольствия.
– Ах, дорогая моя, спасибо!
После этого Лолли посмотрела работу миссис Уилкинс и отметила про себя некоторую неряшливость в ее манере.
Через минуту мать Мета зевнула.
– Меня совсем разморило на этой жаре, – заметила она. – Я прямо засыпаю за мольбертом. Что ты скажешь, если я пойду вздремну часок и на это время оставлю тебя в одиночестве? А позже мы выпьем чай, и я покажу тебе детские фотографии Мета.
– Не беспокойтесь обо мне, – улыбнулась Лолли. – Я еще должна кое-что доделать.
Миссис Уилкинс внимательно посмотрела ей в лицо.
– Ты вся раскраснелась от жары. Почему бы тебе не окунуться? Пруд недалеко, метрах в двадцати. Выйдешь за ограду и пройдешь вдоль ручья. Пруд неглубокий, но вода в нем чистая. Китти часто купается там. Кстати, ты можешь взять один из ее купальных костюмов. Пойдем во дворик, и я брошу тебе из окна полотенце и купальник, – предложила она.
– Это неплохая мысль, – согласилась Лолли. – Мне и впрямь очень жарко.
Они направились во внутренний дворик, затем миссис Уилкинс поднялась на второй этаж, где располагалась ее спальня, и через пару минут бросила Лолли из окна полотенце с завернутым в него купальником. После этого она махнула гостье рукой и исчезла в глубине комнаты.
Лолли еще немного посидела за мольбертом, а потом отправилась в дом и переоделась в ванной. В купальнике, зажав под мышкой полотенце, она снова вернулась на кухню и уже собиралась шагнуть за порог, как вдруг остановилась, привлеченная каким-то посторонним звуком. По дому кто-то ходил.
Она нахмурилась, прислушиваясь к тихим осторожным шагам, затем огляделась по сторонам и взяла с полки увесистую скалку. Крепко сжав ее в руке, она пошла в гостиную.
Там спиной к ней стоял человек. Ставни комнаты были закрыты из-за жары, и царил полумрак, поэтому Лолли смогла лишь различить, что незнакомец высок и широк в плечах. Но, когда он протянул руку и снял со стены фотографию в дорогой серебряной рамке, она поняла, что перед ней находится грабитель.
– Эй! Ну-ка повесь эту штуку на место! – крикнула Лолли. – И – не делай глупостей – у меня оружие!
Незнакомец замер.
– Повесь фотографию на место! – повторила она.
Он молча повиновался, а затем повернулся и шагнул к ней.
Лолли воинственно подняла скалку, преисполнившись решимости постоять за себя.
– Не приближайся! Убирайся прочь, если не хочешь, чтобы я проломила тебе голову!
Но мужчина сделал еще один шаг. В эту минуту на его лицо упал пробивавшийся сквозь ставни луч света – и Лолли вздрогнула от неожиданности.
– Мет? Что ты здесь делаешь? Я решила, что в дом забрался грабитель. Зачем тебе понадобилось двигаться с такой осторожностью?
– Я не хотел будить мать! Мне прекрасно известно, что она в это время дня отдыхает. И опусти скалку, пожалуйста, – она действует мне на нервы.
Уилкинс подошел к Лолли, взял скалку, после чего отправился на кухню, чтобы положить ее на место. Лолли последовала за ним. Ее сердце билось учащенно.
Мет взглянул на нее, и его глаза непроизвольно расширились от удивления. Он только сейчас увидел, что Лолли одета в купальник. Затем перевел взгляд на ее длинные обнаженные ноги, изящные бедра, узкую талию и туго обтянутую купальником грудь. Он рассматривал Лолли с такой томящей душу медлительностью, что под конец та уже не знала, куда девать глаза.
– Я… как раз собиралась пойти искупаться в пруду… – пролепетала она, чувствуя, что нужно хоть как-то нарушить напряженную тишину.
И все время, пока Лолли говорила, Мет смотрел на ее губы.
– Я так и понял, – хрипло произнес он.
При первых же звуках его голоса она почувствовала, как вся сжимается.
Затем Уилкинс неожиданно нахмурился, словно вспомнив о чем-то, и его лицо приняло жесткое выражение. Он вынул из кармана рубашки сложенную газетную вырезку и протянул Лолли.
– Ты уже видела это? – спросил Мет сквозь зубы.
– Нет… – растерянно произнесла она.
Развернув вырезку, Лолли увидела на фотографии собственное лицо и сразу поняла, о чем идет речь. Это был снимок, сделанный вчера вечером в ресторане. Вся запечатленная фотографом сцена на газетной бумаге выглядела еще хуже, чем была в действительности. Мувер обнимал Лолли за талию, причем его рука располагалась очень близко к груди, а сама она стояла, изумленно раскрыв глаза и рот, глядя прямо в камеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37