Так много слёз оросили его. Ты отсутствовал целую жизнь, и я уверена, для тебя казалось подобно нескольким жизням. Всё что я должна была делать, это ждать.
– Мы оба ждали. Просто у меня было много вещей, занимавших ум.
Она рассматривала его лицо внимательным взглядом голубых глаз.
– Ты очень любезен, приравнивая то, что делала я, с тем, что делал ты. Твоя задача была намного более важна, чем моя. Так многое из того, что я вынесла, хотела бы разделить с тобой, но я не могу и не буду.
Виктор слегка сдвинул брови.
– Почему нет?
– Ты бы подумал обо мне, что я слабая. Я бы унизила себя в твоих глазах.
Виктор сплел свои пальцы с её.
– Ты никогда не заставишь меня думать о тебе плохо, Омико. Не зная, что ты ждешь меня, я бы никогда не закончил свою работу.
– Ты не можешь знать радость, которой наполнили меня твои слова. – Она подарила ему быструю улыбку. – Позже мы сможем больше поговорить об этом, и я покажу тебе глубину моего счастья от твоего возвращения.
Принц кивнул.
– Я тоже наслаждаюсь шансом показать тебе, как я счастлив снова быть с тобой.
– Но сейчас мы должны быть теми, кто мы есть для народа. – Оми отвела от него взгляд, когда лимузин проехал через ворота аэропорта, и подняла правую руку для приветствия.
Виктор посмотрел налево и широко открыл рот. Улицы Имперского Города были переполнены людьми. Транспаранты свисали из окон и были натянуты поперек улиц. Большинство было написано японскими символами, но на многих также были добавлены английские и немецкие надписи. Он мог прочитать очень мало иероглифов, и нашел переводы искренними, но некорректными. Даже при том, чувство воодушевления их создателей было очевидно.
Даже без символов, радость на лицах не могла вести в заблуждение. Люди, сотни тысяч людей, молодые и старые, богатые и бедные, благородные и крестьяне, выстроились вдоль улицы и приветствовали. Многие надели широкие белые ленты на голову с выведенными на них чернильными иероглифами, другие надели униформу, покроем напоминающую ту, что носили его десятый полк Лиранской гвардии, комгвардия или другое подразделение из оперативного соединения. Дети стояли на бордюрах тротуара и салютовали, или махали руками, сидя на плечах своих родителей.
Толпа поклонилась и выпрямилась, когда лимузины проехали. Некоторые люди держали тонкие свечи, другие целые факелы, и это открытое пламя осветило процессию. Сигнальные ракеты взмыли в небо и взорвались яркими цветами, вспышки камер головидов искрились подобно звездам в толпе.
Снова реакция удивила Виктора. Он участвовал в парадах в связи с различными государственными поводами, больше, чем мог вспомнить. Будучи ребенком, он ненавидел их, потому что его руки уставали от маханий. Достигнув зрелости, он понял необходимость быть увиденным, улыбался и приветствовал других, но это всегда казалось ему чем-то вроде игры. Однако здесь излучаемая настоящая любовь и благодарность возбуждали его и заставили улыбаться и приветствовать всех, надеясь, что каждый, кого он видел, решит, что он приветствует именно его или её.
Виктор потерял счет времени в поездке от космопорта до Дворца Единства. Путешествие казалось, длилось вечность, но также казалось, прошло очень быстро. Он мог сказать, по боли в плечах, что он махал весьма немало, все же он действительно не чувствовал усталости. Он опустил руки, когда ховерлимузин проскользнул сквозь ворота, выпрыгнул, когда транспорт остановился, и предложил свою руку Оми, чтобы помочь ей выйти.
Почти тотчас же её рука выскользнула из его ладони, и она опустила взгляд. Виктор повернулся и увидел приближающегося координатора.
– Это был настоящий прием, Теодор-сама.
– Я рад, что сумел впечатлить вас. – Лицо Теодора было немного хмурым, – Есть вещи, которые мы должны обсудить – нет, не о моей дочери и тебе – но здесь есть люди, которых вы должны сначала увидеть. Омико, не проводишь ли Виктора к ним?
– Как вы пожелаете, отец.
Виктор предложил Оми руку, и она взяла её, положив левую руку на сгиб его правой.
– На что намекает твой отец?
– Доверься мне, Виктор и доверься моему отцу. – Она остановилась в тени входа и привлекла его ближе. – Ты помнишь приветствия толпы?
– Только что? Как я могу забыть их?
– Хорошо, ты никогда не должен забывать их. – Она улыбнулась и поцеловала его в нос, – И помнишь, как мы были вместе последний раз в моем саду?
Виктор улыбнулся.
– Очень хорошо, моя любовь.
– Хорошо.
Она снова направилась к входу в Дворец Единства.
– Что я пропустил, Омико?
– Ничего, Виктор. Доверься мне.
Оми провела его сквозь дверной проем, и сердца Виктора подпрыгнуло. В прихожей, которая подчеркивала её рост, стояла его сестра Ивонна и слегка улыбалась ему. На ней было красное кимоно, которое было на несколько оттенков темнее, чем её волосы, вышитое тиграми, такими же серыми как и ее глаза. Она было двинулась к нему, но заколебалась.
Виктор улыбнулся Оми и выпустил её руку. Он бросился к сестре и крепко обнял её.
– Ивонна, ты здесь! Это здорово!
– Я тоже рада тебя видеть, Виктор. Я так боялась.
– Что? – Её голос дрожал, что удивило его. Он немного отступил и изучал ее лицо. Красные, заплаканные глаза – она плакала. – В чем дело, Ивонна? Почему тебя не было в космопорте?
Его сестра напряглась и выскользнула из его объятий. Она сложила руки на животе и отвела глаза.
– Я не хотела испортить твое возвращение домой.
– А? – Он нахмурился, – Как ты могла это сделать?
– Разве ты не видишь, Виктор? – Слёзы потекли по ее щёкам. – Я потеряла твое государство.
23
Кабинет первой принцессы
Новый Авалон
Марка Красис, Федеративное Содружество
15 марта 3061 г
Катрина смотрела на поднимающийся поток пузырьков в своем шампанском. Она восхищалась, как свет янтарной жидкости и бокал для шампанского объединились, чтобы сжать мир, на который она смотрела на просвет. Медленно вращая бокал в изящных пальцах левой руки, она позволила ему захватить всё, что когда-то было кабинетом Виктора. Она улыбнулась, осознав, что теперь она держала всё, что когда-то принадлежало брату, на ладони.
Она отпила глоток и улыбнулась. Сухое, такое же сухое, как вкус пыли во рту Виктора. Откинувшись на спинку кресла, которое служило Виктору и их отцу, Хэнсу Дэвиону, Катрина позволила себе маленький гортанный смешок. Он не удивилась шагу Теодора принять оперативное соединение на Люсьене для героического приветствия – в конце концов, это был поступок в духе Куриты. Там Теодор мог обрушить на Виктора новости о том, как он потерял всё.
Но координатор сделает это сам или позволит Ивонне самой искупить свои грехи? Катрина снова сделала глоток, смакуя слабый фруктовый аромат шампанского, и как лопающиеся пузырьки щекочут горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Мы оба ждали. Просто у меня было много вещей, занимавших ум.
Она рассматривала его лицо внимательным взглядом голубых глаз.
– Ты очень любезен, приравнивая то, что делала я, с тем, что делал ты. Твоя задача была намного более важна, чем моя. Так многое из того, что я вынесла, хотела бы разделить с тобой, но я не могу и не буду.
Виктор слегка сдвинул брови.
– Почему нет?
– Ты бы подумал обо мне, что я слабая. Я бы унизила себя в твоих глазах.
Виктор сплел свои пальцы с её.
– Ты никогда не заставишь меня думать о тебе плохо, Омико. Не зная, что ты ждешь меня, я бы никогда не закончил свою работу.
– Ты не можешь знать радость, которой наполнили меня твои слова. – Она подарила ему быструю улыбку. – Позже мы сможем больше поговорить об этом, и я покажу тебе глубину моего счастья от твоего возвращения.
Принц кивнул.
– Я тоже наслаждаюсь шансом показать тебе, как я счастлив снова быть с тобой.
– Но сейчас мы должны быть теми, кто мы есть для народа. – Оми отвела от него взгляд, когда лимузин проехал через ворота аэропорта, и подняла правую руку для приветствия.
Виктор посмотрел налево и широко открыл рот. Улицы Имперского Города были переполнены людьми. Транспаранты свисали из окон и были натянуты поперек улиц. Большинство было написано японскими символами, но на многих также были добавлены английские и немецкие надписи. Он мог прочитать очень мало иероглифов, и нашел переводы искренними, но некорректными. Даже при том, чувство воодушевления их создателей было очевидно.
Даже без символов, радость на лицах не могла вести в заблуждение. Люди, сотни тысяч людей, молодые и старые, богатые и бедные, благородные и крестьяне, выстроились вдоль улицы и приветствовали. Многие надели широкие белые ленты на голову с выведенными на них чернильными иероглифами, другие надели униформу, покроем напоминающую ту, что носили его десятый полк Лиранской гвардии, комгвардия или другое подразделение из оперативного соединения. Дети стояли на бордюрах тротуара и салютовали, или махали руками, сидя на плечах своих родителей.
Толпа поклонилась и выпрямилась, когда лимузины проехали. Некоторые люди держали тонкие свечи, другие целые факелы, и это открытое пламя осветило процессию. Сигнальные ракеты взмыли в небо и взорвались яркими цветами, вспышки камер головидов искрились подобно звездам в толпе.
Снова реакция удивила Виктора. Он участвовал в парадах в связи с различными государственными поводами, больше, чем мог вспомнить. Будучи ребенком, он ненавидел их, потому что его руки уставали от маханий. Достигнув зрелости, он понял необходимость быть увиденным, улыбался и приветствовал других, но это всегда казалось ему чем-то вроде игры. Однако здесь излучаемая настоящая любовь и благодарность возбуждали его и заставили улыбаться и приветствовать всех, надеясь, что каждый, кого он видел, решит, что он приветствует именно его или её.
Виктор потерял счет времени в поездке от космопорта до Дворца Единства. Путешествие казалось, длилось вечность, но также казалось, прошло очень быстро. Он мог сказать, по боли в плечах, что он махал весьма немало, все же он действительно не чувствовал усталости. Он опустил руки, когда ховерлимузин проскользнул сквозь ворота, выпрыгнул, когда транспорт остановился, и предложил свою руку Оми, чтобы помочь ей выйти.
Почти тотчас же её рука выскользнула из его ладони, и она опустила взгляд. Виктор повернулся и увидел приближающегося координатора.
– Это был настоящий прием, Теодор-сама.
– Я рад, что сумел впечатлить вас. – Лицо Теодора было немного хмурым, – Есть вещи, которые мы должны обсудить – нет, не о моей дочери и тебе – но здесь есть люди, которых вы должны сначала увидеть. Омико, не проводишь ли Виктора к ним?
– Как вы пожелаете, отец.
Виктор предложил Оми руку, и она взяла её, положив левую руку на сгиб его правой.
– На что намекает твой отец?
– Доверься мне, Виктор и доверься моему отцу. – Она остановилась в тени входа и привлекла его ближе. – Ты помнишь приветствия толпы?
– Только что? Как я могу забыть их?
– Хорошо, ты никогда не должен забывать их. – Она улыбнулась и поцеловала его в нос, – И помнишь, как мы были вместе последний раз в моем саду?
Виктор улыбнулся.
– Очень хорошо, моя любовь.
– Хорошо.
Она снова направилась к входу в Дворец Единства.
– Что я пропустил, Омико?
– Ничего, Виктор. Доверься мне.
Оми провела его сквозь дверной проем, и сердца Виктора подпрыгнуло. В прихожей, которая подчеркивала её рост, стояла его сестра Ивонна и слегка улыбалась ему. На ней было красное кимоно, которое было на несколько оттенков темнее, чем её волосы, вышитое тиграми, такими же серыми как и ее глаза. Она было двинулась к нему, но заколебалась.
Виктор улыбнулся Оми и выпустил её руку. Он бросился к сестре и крепко обнял её.
– Ивонна, ты здесь! Это здорово!
– Я тоже рада тебя видеть, Виктор. Я так боялась.
– Что? – Её голос дрожал, что удивило его. Он немного отступил и изучал ее лицо. Красные, заплаканные глаза – она плакала. – В чем дело, Ивонна? Почему тебя не было в космопорте?
Его сестра напряглась и выскользнула из его объятий. Она сложила руки на животе и отвела глаза.
– Я не хотела испортить твое возвращение домой.
– А? – Он нахмурился, – Как ты могла это сделать?
– Разве ты не видишь, Виктор? – Слёзы потекли по ее щёкам. – Я потеряла твое государство.
23
Кабинет первой принцессы
Новый Авалон
Марка Красис, Федеративное Содружество
15 марта 3061 г
Катрина смотрела на поднимающийся поток пузырьков в своем шампанском. Она восхищалась, как свет янтарной жидкости и бокал для шампанского объединились, чтобы сжать мир, на который она смотрела на просвет. Медленно вращая бокал в изящных пальцах левой руки, она позволила ему захватить всё, что когда-то было кабинетом Виктора. Она улыбнулась, осознав, что теперь она держала всё, что когда-то принадлежало брату, на ладони.
Она отпила глоток и улыбнулась. Сухое, такое же сухое, как вкус пыли во рту Виктора. Откинувшись на спинку кресла, которое служило Виктору и их отцу, Хэнсу Дэвиону, Катрина позволила себе маленький гортанный смешок. Он не удивилась шагу Теодора принять оперативное соединение на Люсьене для героического приветствия – в конце концов, это был поступок в духе Куриты. Там Теодор мог обрушить на Виктора новости о том, как он потерял всё.
Но координатор сделает это сам или позволит Ивонне самой искупить свои грехи? Катрина снова сделала глоток, смакуя слабый фруктовый аромат шампанского, и как лопающиеся пузырьки щекочут горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70