– Нет, – ответил Робин, покачав головой. – Один длинный стол и два поменьше под прямым углом к нему по обоим краям. По-моему, это обычное расположение для большого дома.
Он с нетерпением посмотрел на дверь. В длинной галерее начинались танцы, и, быть может, одна девушка, как очень надеялся Робин, возмущается его опозданием.
– Все же рисунок этого расположения следует запомнить, мистер Обри, даже если сейчас вы не видите в нем ничего интересного, – заметил незнакомец. – Думаю, что на днях вы найдете его пригодным для иной цели, нежели прием пищи.
Произнесенные вполне будничным тоном, эти слова тем не менее были странными сами по себе, и Робин ощутил непонятное беспокойство. Ему казалось, что его причиной не могут являться ни этот невзрачный субъект, ни его двусмысленные фразы, ни расположение столов. И все же он был так встревожен, что даже забыл о длинной галерее, а ноги, казалось, приросли к полу. Робин ненавидел чужие тайны, считая, что они грозят его секретной цели. Свечи словно стали более тусклыми, а воздух – таким холодным, что он поежился.
– Мое имя – Грегори, – продолжал незнакомец. – Артур Грегори из Лайма. Я имел честь знать ваших отца и матушку. Странно, что мы встретились в этом доме, будучи оба протестантами. Но сэр Роберт Бэннет разумный человек и верит, что протестантам и католикам полезно вариться в общем котле.
В голосе мистера Грегори прозвучала усмешка.
– Ну, у него есть для этого отличная причина, – быстро ответил Робин, – так как ее величество поступает таким же образом с начала царствования. – С этими словами он заставил себя покинуть комнату.
Поднявшись по лестнице в длинную галерею, Робин увидел, что Синтия с нахмуренным челом танцует павану с Хамфри Бэннетом. Однако, вольту она танцевала уже с ним, и, чувствуя ее руку в своей и биение ее сердца рядом с его, когда он кружил ее в танце, юноша вновь ощутил себя на небесах. В танце были паузы, когда партнеры стояли друг против друга. Во время одной из них Синтия упрекнула Робина, хотя улыбка на устах и веселые искорки в глазах показывали, что она не сердится по-настоящему.
– Вы намерены ссориться со всеми, сэр?
– Я не хочу ни с кем ссориться, Андромеда. Просто бравый капитан вздумал поставить меня на место. Но с этим уже покончено.
– Очень рада. Я встретила вас только сегодня, и мне бы не хотелось класть розмарин на вашу могилу до конца недели. Сделайте два шага вправо.
Робин повиновался, возразив, что пока он занимает хоть какое-нибудь место в ее мыслях, никто, имеющий чин ниже генеральского, не сможет его убить.
– Вы смотрели на Хамфри самым мрачным взглядом, какой я когда-либо видела, – заметила Синтия во время следующей паузы.
– Он танцевал с вами!
– Ну и что? Это дом его отца, а я здесь гостья. Но сегодня мне пришлось узнать кое-что из естественной истории.
– Поделитесь со мной вашим знанием!
– На Пербек-Хиллз водятся бурые медведи.
Робин шагнул вперед, чтобы подхватить ее для прыжка, но она отшатнулась от него в притворном ужасе.
– Боже милосердный! Вы хотите съесть меня, сэр?
– Разумеется! – ответил он, когда его руки обвились вокруг нее. – Медведи едят мед дважды в день – это полезно для их здоровья.
И они вновь закружились в танце.
Глава 7. Метаморфоза капитана Фортескью
Робина и Синтию ожидала очаровательная неделя. Они жили, словно в золотом тумане – каждая минута приносила им новые радости: случайные встречи в розарии; совместная верховая езда на лошадях, скачущих медленно и очень близко друг от друга; открытие, что каждый из них разделяет мысли другого. После обеда, когда старшие курили в беседках, в длинной галерее репетировали пьесу-маску. Правда, Синтия сидела за клавесином, а Робин декламировал свою роль на сцене, но их взгляды встречались, и они хорошо понимали их значение. Эти безмолвные обращения, не поддающиеся расшифровке в тот день, когда Персей ворвался спасать Андромеду, теперь стали легко читаемыми, словно букварь. Робин уже давно объяснил Синтии, как он рассчитывал найти в комнате маленькую девочку, разучивающую гаммы, и дракона-гувернантку рядом с ней. Если бы обитатели дома теперь вздумали смеяться над его скупостью, он бы только рассмеялся в ответ. У него появилась броня, защищающая от насмешек, – совсем иная, нежели та, которая с детства оберегала его тайну. И хотя в эту неделю в Хилбери-Мелкум случались странные вещи, они едва ли тревожили мечты двух влюбленных.
Но странные вещи все-таки происходили. Так, в среду, во время обеда, Дэккум, еще сильнее поседевший за годы, которые прошли с тех пор, когда он прислуживал мальчику в Итоне принес больше дюжины писем, доставленных в Эбботс-Гэп. Робин поспешил с ними наверх и положил их, не вскрывая, на столик у окна. Письма были очень важными для него и нуждались в тщательном прочтении. Но сейчас, когда обед остывал на столе, для этого не оставалось времени, и казалось разумным отложить их с несломанными печатями до тех пор, когда у Робина выдастся свободный час-другой. Однако за обедом последовала репетиция, и Робин сумел освободиться только в четыре часа. Он поднялся к себе в комнату, но, протянув руку за письмами, тут же опустил ее и с беспокойством огляделся вокруг, затем открыл комод и выдвинул пару ящиков. Все, как будто, было на месте и в прежнем порядке. И тем не менее письмо, которое лежало сверху пачки – он хорошо запомнил почерк – теперь находилось на другом месте.
Встревоженный Робин опустился на стул. Кто-то побывал в его комнате и рылся в этих письмах, пока он участвовал в репетиции в галерее этажом ниже. Юноша вновь просмотрел конверты, поднеся их к окну. Все они оставались запечатанными, и печати не пытались сломать. И все же кто-то проявил странное любопытство. Кто же именно?
Мистер Стаффорд, секретарь сэра Роберта, руководил репетицией. Робин был уверен, что до ее окончания он не покидал галерею. Освежив в памяти имена гостей, он счел одно из них наиболее подозрительным.
– Это капитан Фортескью, – решил Робин.
Фортескью, хвастун и авантюрист, своим громким голосом и щеголеватым нарядом слегка выделялся из всей компании. Он похвалялся знакомством с герцогом де Гизом – злейшим врагом Елизаветы во Франции – и с Бернардино де Мендосой, Робин, припоминая бахвальство Фортескью за ужином в первый вечер своего пребывания в доме, ощущал все большую тревогу. В конце концов, это был католический дом. Заговорщики, поставившие целью освобождение королевы Марии Шотландской и лишение трона Елизаветы, постоянно сновали между Англией и континентом. Юноша вспомнил, что когда сэр Роберт увел от стола капитана Фортескью, то он обращался с ним с труднообъяснимым почтением. Робин более внимательно обследовал печати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64