За этой передовой линиею ехали командующий войсками, вся главная квартира и начальник отряда, генерал Головачев, со своей свитою. Вслед за передовой линиею, по той дороге, которая, как я выше сказал, разделяла одну возвышенность от другой, следовал дивизион конной артилерии в одно орудие, за ним две картечницы и правее их два горных орудия, выдвинутые несколько вперёд. За артилериею наступали поротно, во взводных колоннах, сапёрная рота и рота 2-го батальона, а немного правее, собственно за горными орудиями, следовала стрелковая рота 8-го батальона. Позади этих частей войск двигался весь вьючный обоз, в количестве слишком 1,200 верблюдов, в большой, но, на сколько возможно, сжатой колонне. Правая сторона обозной колонны была прикрыта одною ротою 4-го стрелкового батальона, из которой был рассыпан в цепь один взвод, и цепь эта соединялась с цепью переднего и заднего фасов. Другой же взвод этой стрелковой роты следовал в сомкнутом строю по-полувзводно: один полувзвод равнялся с головою колонны обоза, а второй держался на линии средины обоза. Далее, за этими сомкнутыми полувзводами шло пять полусотен казаков, полусотня за [42] полусотнею, на таких дистанциях, что последняя, или пятая полусотня равнялась с хвостом колонны обоза. Левая сторона обоза была прикрыта точно таким же порядком, одною ротою того же 4-го стрелкового батальона и 4 1/2 сотнями казаков, из этой стрелковой роты один взвод также был вызван в цепь, прикрывая левую сторону колонны обоза и соединяясь с цепью переднего и заднего фасов. Последний фас, или хвост колонны, был прикрыт одной ротою 2-го линейного батальона, один взвод которой был рассыпан в цепь, и фланги его смыкались также с флангами цепей, прикрывавших правую и левую стороны обозной колонны. Наконец, самый хвост колонны замыкался взводом горных орудий. Таким образом, вся громадная масса обоза была охвачена со всех сторон цепью стрелков, а в средине его находились части войск в сомкнутом строю, всегда готовые отразить всякое нападение неприятеля.
Только что у нас был дан сигнал к движению вперёд и мы тронулись с места, как тотчас же завязалась перестрелка в цепи. Туркмены затеяли эту стрельбу, как бы имея в виду занять нас ею, а между тем было ясно что они собирались в разные кучки против всех наших фасов. Все свои эволюции они довершили тем, что вдруг стали бросаться на нас в атаку с ужаснейшими криками, весьма неприятно действующими, в первое время, на нервы. Самые сильные нападения, как мне казалось, были произведены на задний и правый фасы колонны и на правый угол переднего фаса. Всякий раз, как неприятель бросался на наш отряд, он был встречаем учащённою стрельбою цепи, а сомкнутые полувзводы поражали его залпами. Кроме того, когда туркмены собирались в более значительные массы для нападений, тогда пускался в ход орудийный огонь, который разметал их скопища, как щепки.
В том же порядке мы продолжали теснить неприятеля, подаваясь всё вперёд, хотя и не скоро, потому собственно, что верблюды, и без того отстающее при обыкновенном движении, могли бы, во время боевого марша, растянуться ещё более и затруднить наше следование.
Таким образом, мы продолжали наступать, отбивая туркменские нападения, обходившиеся им каждый раз весьма дорого, и не замечая, как проходило время. Сделав около 9 вёрст, мы вдалеке увидали огромную массу воды, которую первоначально приняли было за реку Аму-дарью. Но оказалось что что ещё не она, а большое озеро, называемое Сардаба куль . Может ли представить себе кто [43] нибудь всеобщий восторг и радость, охватившие наш отряд при виде этого озера, в котором и люди, и животные могли найти обильное удовлетворение так долго мучившей их жажде. Пространствовав в голодной и безводной пустыне, мы, наконец, стояли у порога обетованной для нас земли. Чтобы понять то, что мы ощущали в эту минуту, надо вспомнить что от самого Чиназа, где мы переправились чрез Сыр дарью, и до теперешнего места, на протяжении 800, если не более, вёрст, мы не видали воды, потому что этим именем нельзя назвать водянистую жидкость, которую мы добывали из попутных колодцев. Страшно даже вспомнить о, так называемой, воде в этих кудуках!
Озеро Сардаба куль лежит близ урочища Уч-чучак, против которого в нескольких саженях находятся древние развалины рабата, который был построен хивинским государем Абдулла-ханом, такие рабаты строились прежде во всех средне азиятских ханствах на важнейших караванных путях для приюта путешественников, одним словом, они имели назначение наших постоялых дворов.
Неприятель, ждавший нас на Сардаба-куле, составлял, по всем вероятиям, только авангардный отряд хивинсих скопищ, как мы узнали впоследствии, отряд, назначенный защищать Хиву с восточной стороны, ждал нас у Сардаба куля около двух месяцев и отсюда высылал против нас свои партии для разведок и ночных нападений на наши войска. Здесь же он решился, по видимому, дать нам последний отпор и задержать наступление наше к Аму-дарье, на берегу которого расположен был главный неприятельский лагерь.
На возвышенностях Уч чучака, теснимые нами туркмены стали стягивать свои силы и сосредоточивать главную массу их против правого угла переднего и правого наших фасов. Манёвр этот не укрылся от глаз командующего войсками, который тотчас же отдал приказание выдвинуть конные орудия батареи подполковника Перелыгина против стягивавшейся массы неприятеля. Орудия расположились как раз на том месте, где находился сам командующей войсками и главная квартира, я случайно очутился около левого орудия. Пока они устанавливались на небольшой песчаной возвышенности, неприятель продолжал перестрелку и, вероятно, не без намерения метил в ту кучу, где ему был виден значек командующего войсками, справедливо рассчитывая что тут должен находиться главный начальник наших войск, одна из самых [44] больших картечных пуль, пущенная туркменами из фальконета, пролетела чрез наши головы с пронзительным свистом. В это самое время, наши орудия пустили по картечной гранате в массу собравшихся туркмен; за оглушительным звуком наших орудийных выстрелов послышались, в стороне туркмен, разрывные удары упавших среди них гранат, и вслед затем поднялись облака пыли и песку, которые скрыли от нас неприятеля. Когда столб пыли рассеялся, впереди лежащая местность была уже совершенно очищена от неприятеля.
Поблагодарив орудийную прислугу за меткость стрельбы, командующий войсками приказал взять орудия на передки и мы двинулись к озеру Сардаба-кулю. Подойдя к последнему, войска были остановлены. Генерал-адъютант фон-Кауфман объехал все части отряда, благодарил людей за их молодецкую службу, поздравлял всех с благополучным выходом из песков и высказал вполне заслуженные похвалы за перенесение войсками столь тяжких трудов, сопряжённых в последнее время с неслыханными, беспримерными лишениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Только что у нас был дан сигнал к движению вперёд и мы тронулись с места, как тотчас же завязалась перестрелка в цепи. Туркмены затеяли эту стрельбу, как бы имея в виду занять нас ею, а между тем было ясно что они собирались в разные кучки против всех наших фасов. Все свои эволюции они довершили тем, что вдруг стали бросаться на нас в атаку с ужаснейшими криками, весьма неприятно действующими, в первое время, на нервы. Самые сильные нападения, как мне казалось, были произведены на задний и правый фасы колонны и на правый угол переднего фаса. Всякий раз, как неприятель бросался на наш отряд, он был встречаем учащённою стрельбою цепи, а сомкнутые полувзводы поражали его залпами. Кроме того, когда туркмены собирались в более значительные массы для нападений, тогда пускался в ход орудийный огонь, который разметал их скопища, как щепки.
В том же порядке мы продолжали теснить неприятеля, подаваясь всё вперёд, хотя и не скоро, потому собственно, что верблюды, и без того отстающее при обыкновенном движении, могли бы, во время боевого марша, растянуться ещё более и затруднить наше следование.
Таким образом, мы продолжали наступать, отбивая туркменские нападения, обходившиеся им каждый раз весьма дорого, и не замечая, как проходило время. Сделав около 9 вёрст, мы вдалеке увидали огромную массу воды, которую первоначально приняли было за реку Аму-дарью. Но оказалось что что ещё не она, а большое озеро, называемое Сардаба куль . Может ли представить себе кто [43] нибудь всеобщий восторг и радость, охватившие наш отряд при виде этого озера, в котором и люди, и животные могли найти обильное удовлетворение так долго мучившей их жажде. Пространствовав в голодной и безводной пустыне, мы, наконец, стояли у порога обетованной для нас земли. Чтобы понять то, что мы ощущали в эту минуту, надо вспомнить что от самого Чиназа, где мы переправились чрез Сыр дарью, и до теперешнего места, на протяжении 800, если не более, вёрст, мы не видали воды, потому что этим именем нельзя назвать водянистую жидкость, которую мы добывали из попутных колодцев. Страшно даже вспомнить о, так называемой, воде в этих кудуках!
Озеро Сардаба куль лежит близ урочища Уч-чучак, против которого в нескольких саженях находятся древние развалины рабата, который был построен хивинским государем Абдулла-ханом, такие рабаты строились прежде во всех средне азиятских ханствах на важнейших караванных путях для приюта путешественников, одним словом, они имели назначение наших постоялых дворов.
Неприятель, ждавший нас на Сардаба-куле, составлял, по всем вероятиям, только авангардный отряд хивинсих скопищ, как мы узнали впоследствии, отряд, назначенный защищать Хиву с восточной стороны, ждал нас у Сардаба куля около двух месяцев и отсюда высылал против нас свои партии для разведок и ночных нападений на наши войска. Здесь же он решился, по видимому, дать нам последний отпор и задержать наступление наше к Аму-дарье, на берегу которого расположен был главный неприятельский лагерь.
На возвышенностях Уч чучака, теснимые нами туркмены стали стягивать свои силы и сосредоточивать главную массу их против правого угла переднего и правого наших фасов. Манёвр этот не укрылся от глаз командующего войсками, который тотчас же отдал приказание выдвинуть конные орудия батареи подполковника Перелыгина против стягивавшейся массы неприятеля. Орудия расположились как раз на том месте, где находился сам командующей войсками и главная квартира, я случайно очутился около левого орудия. Пока они устанавливались на небольшой песчаной возвышенности, неприятель продолжал перестрелку и, вероятно, не без намерения метил в ту кучу, где ему был виден значек командующего войсками, справедливо рассчитывая что тут должен находиться главный начальник наших войск, одна из самых [44] больших картечных пуль, пущенная туркменами из фальконета, пролетела чрез наши головы с пронзительным свистом. В это самое время, наши орудия пустили по картечной гранате в массу собравшихся туркмен; за оглушительным звуком наших орудийных выстрелов послышались, в стороне туркмен, разрывные удары упавших среди них гранат, и вслед затем поднялись облака пыли и песку, которые скрыли от нас неприятеля. Когда столб пыли рассеялся, впереди лежащая местность была уже совершенно очищена от неприятеля.
Поблагодарив орудийную прислугу за меткость стрельбы, командующий войсками приказал взять орудия на передки и мы двинулись к озеру Сардаба-кулю. Подойдя к последнему, войска были остановлены. Генерал-адъютант фон-Кауфман объехал все части отряда, благодарил людей за их молодецкую службу, поздравлял всех с благополучным выходом из песков и высказал вполне заслуженные похвалы за перенесение войсками столь тяжких трудов, сопряжённых в последнее время с неслыханными, беспримерными лишениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24