Даже по более оптимистическим подсчетам, русская армия в этот момент была равна лишь 93 000 человек27. Как и Затлер, генерал Духонин полагал, что только диверсия, удар со стороны полевой армии, мог бы заставить союзников снять осаду. А диверсия оказывалась неисполнимой ни в апреле, когда происходил этот разговор, ни в мае.
М. Д. Горчаков уже не скрывал от царя, что он считает положение безнадежным. "Кроме бога помочь этому теперь ничто не может, - писал он Александру II 30 апреля (12 мая) 1855 г. - Весь гарнизон работает почти без отдыха под выстрелами неприятельских бомб. Неутомимостью, геройским духом своим люди продолжают радовать и удивлять меня; это тем более достойно похвалы, что в последнее время они лишились огромного числа самых лучших штаби обер-офицеров своих"28.
13(25) мая 1855 г. союзники совершили нападение на Керчь и овладели городом. Это событие, раздутое в Лондоне и Париже в большую "победу", согласно донесению Горчакова в Петербург, подтвержденному впоследствии и частными свидетельствами, рисуется в таком виде:
"12 мая, с рассветом, на высоте Керченского пролива показалась неприятельская эскадра в числе от 70 до 80 вымпелов.
Около полудня неприятельская канонерская лодка, приблизясь на расстояние от 2500 до 3000 саженей к Павловской батарее, открыла огонь, на который батарея наша отвечала огнем из 68-фунтовых каронад, давая им угол возвышения до 28°. Одновременно с этою перепалкою, продолжавшеюся не более часа, часть неприятельской эскадры приблизилась к мысу Камышбурун (к юго-западу от батареи). Неприятельские корабли, выстроившись параллельно берегу, открыли сильный огонь и, обстреляв пространство впереди, разом высадили на берег 6 батальонов пехоты, из коих один был направлен в тыл Павловской батареи.
Командир Павловской батареи, дабы не быть обойденным и отрезанным от пути отступления, согласно полученному от командующего войсками в восточной части Крыма приказанию, заклепал орудия и, взорвав пороховые погреба, с артиллерийской прислугой и 218 человеками карантинной стражи отступил на Феодосийскую дорогу к отряду генерал-лейтенанта Врангеля.
В час пополудни командиры береговых батарей Мак-Бурунской, городовой и карантинной заклепали орудия и, взорвав пороховые погреба, отступили также на присоединение к отряду генерал-лейтенанта Врангеля. Около 2 часов пополудни две неприятельские винтовые канонерские лодки направились в Керченскую бухту, из которой выходил пароход "Аргонавт", имевший на себе начальника штаба береговой Черноморской линии и казенные суммы. Канонерские лодки открыли по пароходу огонь. Еникальская батарея несколькими выстрелами заставила замолчать лодки и отойти назад; пароход ,,Аргонавт", выдвинувшись вперед, сделал по ним залп, от коего у одной из лодок повреждена машина. Шесть неприятельских пароходов выстроились в одну линию с целью запереть выход "Аргонавту", но, встреченные огнем батарей Еникале, Чушка (на Таманской косе) и парохода "Молодец", должны были отступить. Вслед затем пароход ,,Аргонавт" и контр-адмирал Вульф с тремя пароходами, на кои взяты люди с транспортных судов, ушли в Азовское море. Транспортные суда с грузом затоплены. Стоявшие на якоре около Адмиралтейства пароходы "Могучий", "Донец" и "Бердянск", которые не могли идти в море, по снятии с оных людей были сожжены и взорваны на воздух, причем командира парохода "Могучий" ранило в ногу, лейтенант Ушаков пропал без вести и ранены три матроса.
Бой береговых батарей с 6-ю пароходами в Керченском проливе продолжался до 9 часов вечера. Командир батареи Еникале (17-й артиллерийской бригады подпоручик Цеханович), заклепав орудия и взорвав пороховые погреба, отступил с гарнизоном батареи на присоединение к отряду генерал-адъютанта Врангеля. Суда с пшеницей, хлебом, овсом и ячменем, находившиеся в проливе и принадлежавшие частным лицам (от 12 до 15 судов), сожжены. Жители, имевшие возможность выехать, оставили Керчь: многие принуждены были остаться в городе, в том числе некоторые купцы по невозможности спасти свой товар. Исправляющий должность керченского градоначальника, подполковник Антонович и полицмейстер города, истребив имевшиеся в городе казенные и частные запасы пшеницы, муки, провианта, сена и угля, выехали из Керчи поздно вечером 12 числа. На рассвете 13 мая береговая батарея Чушка возобновила бой с неприятельскими пароходами, но при движении обходных колонн была оставлена гарнизоном и взорвана"29.
Жить в Севастополе становилось все труднее. Бомбардировки, то замирая, то яростно усиливаясь, стали явлением хроническим. "Вы знаете, сколько Севастополь перенес в последние тяжкие три недели, но наверное не можете себе представить истинное его положение и то душевное волнение всех тех, которые хотят помыслить о будущем без страсти, без увлечения и хладнокровно. Мы подходим, кажется, к той критической минуте, когда вся физическая и нравственная сила уступит страшному везде утомлению и отсутствию надежды на помощь; чем и когда все это кончится, - то знает один бог, но невозможно, чтобы конец этот не был близок. Цифра моряков, стоящих еще на ногах, тает каждый день, - а в присутствии этих героев заключается залог существования Севастополя. Эту истину можно сказать по совести, без всякого пристрастия, потому что на это есть сотни доказательств; собственно материальные средства тают еще скорее, чем прибывают: сделайте отсюда логическую посылку и посудите, что нам угрожает. Не думаю, чтобы я смотрел на дело с печальной точки зрения... Я говорю не о моем собственном мнении; вышеизложенное есть свод мнений и впечатлений решительного и значительного большинства разумных и опытных людей, - и я выражаю свое весьма, весьма слабо. Многое заставляет всех предполагать, что в Петербурге не вполне оценивают тягости и опасности настоящего положения. Неужели не допускают, что всякие силы могут истощиться точно так же, как приходят в негодность орудия, из которых действуют далеко через меру, указываемую теорией и опытом? Неужели невозможно дать нам скоро и вовремя действительную помощь в таких размерах, которые позволили бы Крымской армии сделать наступательную попытку? - Вот вопросы, озабочивающие всех и каждого и составляющие бессменную тему всех разговоров и рассуждений. Об опасностях, кажется, позабыли все, даже мы, невоинственные жители Северной стороны, - теперь давно уже нет уголка, которого бы не трогали ракеты, и даже ядра"30.
Таково было положение в городе весной 1855 г. После падения двух редутов и Камчатского люнета это положение значительно ухудшилось: французские головные траншеи продвинулись к 6-му бастиону Севастополя почти на целые полкилометра, а от некоторых пунктов русской оборонительной линии неприятель оказался еще ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395
М. Д. Горчаков уже не скрывал от царя, что он считает положение безнадежным. "Кроме бога помочь этому теперь ничто не может, - писал он Александру II 30 апреля (12 мая) 1855 г. - Весь гарнизон работает почти без отдыха под выстрелами неприятельских бомб. Неутомимостью, геройским духом своим люди продолжают радовать и удивлять меня; это тем более достойно похвалы, что в последнее время они лишились огромного числа самых лучших штаби обер-офицеров своих"28.
13(25) мая 1855 г. союзники совершили нападение на Керчь и овладели городом. Это событие, раздутое в Лондоне и Париже в большую "победу", согласно донесению Горчакова в Петербург, подтвержденному впоследствии и частными свидетельствами, рисуется в таком виде:
"12 мая, с рассветом, на высоте Керченского пролива показалась неприятельская эскадра в числе от 70 до 80 вымпелов.
Около полудня неприятельская канонерская лодка, приблизясь на расстояние от 2500 до 3000 саженей к Павловской батарее, открыла огонь, на который батарея наша отвечала огнем из 68-фунтовых каронад, давая им угол возвышения до 28°. Одновременно с этою перепалкою, продолжавшеюся не более часа, часть неприятельской эскадры приблизилась к мысу Камышбурун (к юго-западу от батареи). Неприятельские корабли, выстроившись параллельно берегу, открыли сильный огонь и, обстреляв пространство впереди, разом высадили на берег 6 батальонов пехоты, из коих один был направлен в тыл Павловской батареи.
Командир Павловской батареи, дабы не быть обойденным и отрезанным от пути отступления, согласно полученному от командующего войсками в восточной части Крыма приказанию, заклепал орудия и, взорвав пороховые погреба, с артиллерийской прислугой и 218 человеками карантинной стражи отступил на Феодосийскую дорогу к отряду генерал-лейтенанта Врангеля.
В час пополудни командиры береговых батарей Мак-Бурунской, городовой и карантинной заклепали орудия и, взорвав пороховые погреба, отступили также на присоединение к отряду генерал-лейтенанта Врангеля. Около 2 часов пополудни две неприятельские винтовые канонерские лодки направились в Керченскую бухту, из которой выходил пароход "Аргонавт", имевший на себе начальника штаба береговой Черноморской линии и казенные суммы. Канонерские лодки открыли по пароходу огонь. Еникальская батарея несколькими выстрелами заставила замолчать лодки и отойти назад; пароход ,,Аргонавт", выдвинувшись вперед, сделал по ним залп, от коего у одной из лодок повреждена машина. Шесть неприятельских пароходов выстроились в одну линию с целью запереть выход "Аргонавту", но, встреченные огнем батарей Еникале, Чушка (на Таманской косе) и парохода "Молодец", должны были отступить. Вслед затем пароход ,,Аргонавт" и контр-адмирал Вульф с тремя пароходами, на кои взяты люди с транспортных судов, ушли в Азовское море. Транспортные суда с грузом затоплены. Стоявшие на якоре около Адмиралтейства пароходы "Могучий", "Донец" и "Бердянск", которые не могли идти в море, по снятии с оных людей были сожжены и взорваны на воздух, причем командира парохода "Могучий" ранило в ногу, лейтенант Ушаков пропал без вести и ранены три матроса.
Бой береговых батарей с 6-ю пароходами в Керченском проливе продолжался до 9 часов вечера. Командир батареи Еникале (17-й артиллерийской бригады подпоручик Цеханович), заклепав орудия и взорвав пороховые погреба, отступил с гарнизоном батареи на присоединение к отряду генерал-адъютанта Врангеля. Суда с пшеницей, хлебом, овсом и ячменем, находившиеся в проливе и принадлежавшие частным лицам (от 12 до 15 судов), сожжены. Жители, имевшие возможность выехать, оставили Керчь: многие принуждены были остаться в городе, в том числе некоторые купцы по невозможности спасти свой товар. Исправляющий должность керченского градоначальника, подполковник Антонович и полицмейстер города, истребив имевшиеся в городе казенные и частные запасы пшеницы, муки, провианта, сена и угля, выехали из Керчи поздно вечером 12 числа. На рассвете 13 мая береговая батарея Чушка возобновила бой с неприятельскими пароходами, но при движении обходных колонн была оставлена гарнизоном и взорвана"29.
Жить в Севастополе становилось все труднее. Бомбардировки, то замирая, то яростно усиливаясь, стали явлением хроническим. "Вы знаете, сколько Севастополь перенес в последние тяжкие три недели, но наверное не можете себе представить истинное его положение и то душевное волнение всех тех, которые хотят помыслить о будущем без страсти, без увлечения и хладнокровно. Мы подходим, кажется, к той критической минуте, когда вся физическая и нравственная сила уступит страшному везде утомлению и отсутствию надежды на помощь; чем и когда все это кончится, - то знает один бог, но невозможно, чтобы конец этот не был близок. Цифра моряков, стоящих еще на ногах, тает каждый день, - а в присутствии этих героев заключается залог существования Севастополя. Эту истину можно сказать по совести, без всякого пристрастия, потому что на это есть сотни доказательств; собственно материальные средства тают еще скорее, чем прибывают: сделайте отсюда логическую посылку и посудите, что нам угрожает. Не думаю, чтобы я смотрел на дело с печальной точки зрения... Я говорю не о моем собственном мнении; вышеизложенное есть свод мнений и впечатлений решительного и значительного большинства разумных и опытных людей, - и я выражаю свое весьма, весьма слабо. Многое заставляет всех предполагать, что в Петербурге не вполне оценивают тягости и опасности настоящего положения. Неужели не допускают, что всякие силы могут истощиться точно так же, как приходят в негодность орудия, из которых действуют далеко через меру, указываемую теорией и опытом? Неужели невозможно дать нам скоро и вовремя действительную помощь в таких размерах, которые позволили бы Крымской армии сделать наступательную попытку? - Вот вопросы, озабочивающие всех и каждого и составляющие бессменную тему всех разговоров и рассуждений. Об опасностях, кажется, позабыли все, даже мы, невоинственные жители Северной стороны, - теперь давно уже нет уголка, которого бы не трогали ракеты, и даже ядра"30.
Таково было положение в городе весной 1855 г. После падения двух редутов и Камчатского люнета это положение значительно ухудшилось: французские головные траншеи продвинулись к 6-му бастиону Севастополя почти на целые полкилометра, а от некоторых пунктов русской оборонительной линии неприятель оказался еще ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395