— Что такое? — спросил он.
— Пейнтер вернулся, — сообщил я. — Только это был не Пейнтер.
— Вы впустили его?
— Да. И это был самый настоящий Пейнтер. Я помню его гораздо лучше, чем собственную мамашу.
— Ну и?..
— Только он не мог или не хотел говорить. Не отвечал на вопросы. Поэтому я решил не рисковать. — Я вспомнил о том, что произошло, и спина у меня мгновенно взмокла. — Я угостил его лучом в брюхо, и он тут же превратился в какое-то кошмарное чудовище.
— Хм! Жаль, меня здесь не оказалось… можно было бы проверить, вижу ли я то же самое, что и все вы. — Он немного подумал, затем продолжал: — Судя по всему, говорить они не могут, равно как и внушить нам, что говорят. Это немного упрощает дело. Значит, в дальнейшем нам будет легче.
— Легче было на венерианской линии, — заметил я с нескрываемой тоской.
Не обратив на мои слова ни малейшего внимания, он продолжал:
— Кроме того, теперь мы точно знаем, что Пейнтер действительно у них, а скорее всего, и Джепсон тоже, поскольку в противном случае они не сумели бы создать правдоподобный образ одного из них. — Он повернулся к парочке поникших вахтенных: — Люк больше не открывать, не получив предварительно разрешения от самого капитана. Это приказ!
Они угрюмо кивнули. Эл отправился дальше по своим делам, я — по своим. Через час катер был готов. Мы набились в него как сельди в бочку. Кли Янг явился в своем дыхательном аппарате, наслаждаясь любимыми тремя фунтами, и расположился, вольготно раскинув свои многочисленные щупальца по нашим коленям. Одно из них легло и на мои. Оно было чуть повернуто ко мне внутренней стороной, на которой виднелась одна из присосок величиной с небольшое блюдце. Меня так и подмывало взять да и плюнуть в нее — просто так, безо всякой особой причины, просто потому, что это наверняка бы ему не понравилось. Наконец катер с ревом взмыл в ночное небо. Пилотировал, как и в прошлый раз, Бэнистер. Несмотря на непроглядную темень, найти шлюпку большого труда не составляло. На носу катера имелся мощный прожектор и полный набор аппаратуры для полета в условиях плохой видимости. Особенно выручало то, что генераторы шлюпки по-прежнему работали и радиоканал оставался открытым: нам оставалось лишь не терять издаваемые рацией шлюпки шумы и держать курс прямо на них.
Вскоре мы уже пронеслись над поселком туземцев. В свете нашего прожектора ярко блеснул серебристый цилиндрический корпус шлюпки. Сами хижины мы увидели только мельком, но мне показалось, что я различаю между ними какие-то темные бесформенные силуэты, перемещающиеся с места на место. А может, это мне только почудилось.
Прямо за околицей деревеньки Бэнистер сбросил серию напалмовых бомб. Они достигли земли и легли в ряд длиной четыреста — пятьсот ярдов, полыхнув ослепительным всепожирающим огнем. Мы пролетели дальше, давая пламени время как следует потрудиться, затем сделали широкий разворот прямо над грядой невысоких холмов и над озером. Наконец мы снова пронеслись над хижинами на высоте пятидесяти футов — так низко, что чуть не посшибали крыши, и скользнули на выжженную бомбами, покрытую свежим пеплом посадочную площадку. Затем мы выбрали четверых, которым предстояло остаться на борту и никого обратно не впускать, — это касалось и тех из членов поисковой группы, у кого могли возникнуть нелады с памятью! Остающиеся тщательно записали все наши пароли. Моим паролем было слово «нани-фани» — одно из грязных венерианских ругательств. Поскольку я простой космонавт, а не какой-нибудь там интеллигент, ругательства я всегда запоминаю хорошо, а забываю очень редко. Но мне и в голову не приходило, что когда-нибудь настанет день, когда от неприличного слова будет зависеть моя жизнь.
Покончив со всеми этими приготовлениями, мы проверили излучатели, взяли по бомбе, затем Бренанд открыл люк и вышел наружу. За ним последовали Молдерс, Келли, я, потом Кли Янг, и последним выбрался Уилсон. Я еще помню, как наблюдал за вытатуированной на руке Келли девицей, пустившейся в бешеный пляс, когда он вылезал из люка. На сей раз он все-таки расстался со своим ключом и теперь для разнообразия сжимал в кулаке излучатель. Затем я и сам спрыгнул на землю, тут же мне на голову свалился Кли Янг, и мы, переплетясь руками, ногами и щупальцами, покатились по земле. Наконец мне кое-как удалось выпутаться, и я вылез из-под него, не забыв упомянуть при этом, что ни на одной планете, кроме Красной, не появляется на свет столько имбецилов.
Тьма стояла хоть глаз выколи. Мы едва видели смутные очертания не тронутых огнем деревьев и кустов по краям выжженной полосы. У всех нас имелись мощные фонари, но мы предпочитали не включать их, чтобы не стать мишенями для вражеских стрелков с их неизвестным оружием, возможно прячущихся в темноте. Когда имеешь дело с непонятным противником, всегда нужно быть максимально осторожным, даже если при этом и приходится двигаться вперед буквально на ощупь.
Но мы все-таки знали, в какой стороне от катера находится деревушка, и все, что от нас требовалось, — это идти по полосе выжженной земли до тех пор, пока она не кончится. Первым и наиболее вероятным местом пребывания Эмброуза и Макфарлейна — или их останков, — несомненно, являлись хижины. Поэтому мы и направились прямо к ним, бесшумно и осторожно идя друг за другом. Неприятности начались в самом конце нашего пути, шагах в двадцати от деревни. Перед нами возникла группа кустов и деревьев, не пострадавших от бомб, за которыми в призрачном свете звезд уже смутно виднелись крайние хижины. Думаю, мы вообще не признали бы в этих размытых силуэтах очертаний домов, если бы не знали, что они вот-вот должны появиться перед нами, и если бы наши глаза уже не свыклись с темнотой.
Бренанд осторожно миновал первое из деревьев. Ярдах в двух за ним крался Молдерс. Как вдруг раздалось глухое «тунк!», и Молдерс удивленно вскрикнул. Огромный швед на секунду или две приостановился, пытаясь отыскать взглядом Бренанда, который как сквозь землю провалился. Затем он сделал еще несколько осторожных шагов вперед, пялясь в темноту, и тут мы снова услышали «тунк!». Третьим шел Келли, который сразу остановился и хрипло прошептал:
— По-моему, дело неладное. Я все же включу фонарь.
Мы подтянулись к нему, и он направил луч своего фонаря вперед. В круге яркого света мы сразу увидели Бренанда и Молдерса, растянувшихся на траве и похожих на усталых детишек, сморенных сном на сеновале. Было совершенно непонятно, отчего они вырубились, поскольку никаких живых существ или подозрительных звуков мы не заметили. Впечатление создалось такое, будто они просто взяли да и упали замертво. Но пока мы разглядывали их, Молдерс вдруг сел, осторожно щупая затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58