Она обещала ждать меня, а слов на ветер она не бросает.
— А где она живет? — полюбопытствовал Максуэлл.
— У нас ранчо на Норт-Форк. Хорошие пастбища, есть ручей и лес. Моя жена любит лес. Я выстроил хижину и навес. Мы собирались засеять примерно сорок акров пшеницей и, может быть, потом построить мельницу. — Взглянув на них, он чуть заметно улыбнулся. — Мой отец был мельником, и он всегда говорил мне, что хлеб людям будет нужен всегда и повсюду. Будешь печь хорошие караваи, повторял он, и станешь жить, не зная нужды. Он держал мельницу близ Орегонской тропы.
— Норт-Форк? — Боггс и Максуэлл переглянулись. — Так ведь пару лет назад по тем местам прошлись индейцы. Потом кое-кто из местных, правда, возвратился обратно. Но теперь там обосновался Билл Кетчем. Вместе с ним туда перекочевала и его шайка — таких же прощелыг, как он сам, они там все друг друга стоят. Люди говорят, что он промышляет конокрадством. И вообще, похоже, ничем не гнушается.
…Когда Джим выехал из-за поворота у ручья и увидел впереди старенький мостик, во рту у него пересохло, а сердце учащенно забилось. Он пустил коня шагом, придерживая рукой сидевшую впереди девочку. Этот мост он построил собственными руками. Затем его взгляд остановился на перилах. Их сколотили из древесины молодого тополя. Он же в своей работе использовал кедр. Кто-то чинил мост, и относительно недавно.
Построенная им хижина стояла на вершине пологого холма, на небольшом пятачке, сзади к которому вплотную подступали скалы. Джим ехал под сенью сосен, пытаясь успокоиться. Что, если все случилось так, как ему говорили?
Может, она продала ранчо и уехала. Или умерла. Или вышла замуж за другого. Или же индейцы…
Хриплый насмешливый голос заставил его вернуться к действительности.
— А ну, иди сюда! — говорил мужчина. — Теперь ты будешь моей женщиной. Этими небылицами я сыт по горло!
Въехав во двор, Джим Лондон не остановил коня, который продолжал идти дальше. Он только взял на руки сидевшую перед ним малышку и, опустив на землю, шепнул:
— Бетти Джейн, вон та леди — твоя новая мама. А теперь беги к ней и скажи, что тебя зовут Джейн. Поняла?
И та торопливо побежала к стройной сероглазой женщине, стоявшей на крыльце и завороженно глядевшей на всадника.
Билл Кетчем резко обернулся, желая узнать, что происходит. Очень худой всадник с узким, темным от загара лицом, сдвинул на затылок видавшую виды шляпу и сидел в седле, подбоченясь. Кетчем оторопело уставился на незнакомца с квадратным, волевым подбородком, физически ощущая на себе его тяжелый взгляд, и почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
— Я так понимаю, — угрожающе заговорил Лондон, — ты и есть Билл Кетчем. Жулик и конокрад, а может, и того хуже. Слышал я сейчас твои речи. Так что выметайся отсюда, и чтоб я тебя больше здесь не видел. Снова попадешься мне на глаза — пристрелю на месте. Проваливай!
— Говоришь ты как крутой. — Кетчем продолжал разглядывать Джима, начиная злиться. Что он о себе возомнил? Надо поставить на место этого наглеца.
— У меня слова с делом не расходятся. Хочешь проверить? — спокойно сказал Лондон. — Вчера перед домом Максуэлла я уже уделал одного умника вроде тебя. Хелберт — гореть ему в огне. Слыхал о таком? На этой неделе я больше никого не собирался отправлять на тот свет. Но если ты спешишь, то давай хватайся за пушку.
Кетчем помедлил, а затем в сердцах развернул коня и выехал прочь со двора. Он уже добрался почти до опушки леса, когда все его существо вдруг охватила нестерпимая, требующая немедленного выхода ярость. Он схватил винтовку, и в тот же момент прогремел выстрел, и он почувствовал, как тяжелая свинцовая пуля чиркнула по прикладу, отскочив от него рикошетом.
— Я попал туда, куда целился, — донеслось до Кетчема. — У меня семизарядный карабин, так что если хочешь еще одну точно в сердце, попробуй снова.
Лондон подождал, пока бандит скроется за деревьями, выждал еще минуту и наконец обернулся к своей жене. Она сидела на ступеньке крыльца, прижимая к груди рыдавшую Бетти Джейн.
— Джим! — прошептала она. — Мой Джим!
Он тяжело слез с коня, направился к ней и вдруг остановился. Из-за угла выбежал мальчуган лет четырех, крепкий парнишка с палкой в руке и восторженными глазенками. Увидев Джима, он резко остановился. Где-то он уже видел этого дядю! Малыш озадаченно морщил нос. И вдруг озорно улыбнулся. Точно! Этот незнакомец очень похож на человека со старой фотографии на мамином столике. Только на фотографии он изображен в пальто, хорошем пальто из магазина.
— Джим! — позвала мальчугана Джейн, не сводя глаз с мужа, и лицо ее уже не казалось таким бледным. — Это Маленький Джим, дорогой. Твой сын.
Джим Лондон натужно сглотнул, чувствуя, как к горлу подступает ком, подошел к жене, чувствуя себя неловким и неуклюжим, и заключил в свои большие ладони.
— Столько лет прошло, родная! — произнес он срывающимся голосом. — Столько лет!
Она немного отстранилась от него и вдруг засуетилась.
— Давай… я кофе поставила. Мы… — Она поспешила в дом, и он вошел вслед за ней.
Нужно немного времени. Немного времени им обоим — и в первую очередь ей, чтобы преодолеть в себе это странное чувство. Женщинам всегда необходимо какое-то время, чтобы привыкнуть к переменам.
Он оглянулся, и его взгляд сам собой остановился на заветном участке в сорок акров. Поле зеленело молодыми всходами. Пшеница! Он улыбнулся.
Она поставила на стол чашку кофе; он опустился на стул, и она тоже села за стол напротив него, подперев голову кулачками. Маленький Джим смущенно глядел на Бетти Джейн, и она тоже с любопытством смотрела на него широко распахнутыми глазами.
— А у нас под мостом сидит большая жаба, — вдруг объявил Маленький Джим. — Спорим, я заставлю ее прыгать!
Дети выбежали во двор, залитый лучами яркого солнца, и Джим взял жену за руку. Как хорошо все-таки снова оказаться дома. Лучше ничего и быть не может!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— А где она живет? — полюбопытствовал Максуэлл.
— У нас ранчо на Норт-Форк. Хорошие пастбища, есть ручей и лес. Моя жена любит лес. Я выстроил хижину и навес. Мы собирались засеять примерно сорок акров пшеницей и, может быть, потом построить мельницу. — Взглянув на них, он чуть заметно улыбнулся. — Мой отец был мельником, и он всегда говорил мне, что хлеб людям будет нужен всегда и повсюду. Будешь печь хорошие караваи, повторял он, и станешь жить, не зная нужды. Он держал мельницу близ Орегонской тропы.
— Норт-Форк? — Боггс и Максуэлл переглянулись. — Так ведь пару лет назад по тем местам прошлись индейцы. Потом кое-кто из местных, правда, возвратился обратно. Но теперь там обосновался Билл Кетчем. Вместе с ним туда перекочевала и его шайка — таких же прощелыг, как он сам, они там все друг друга стоят. Люди говорят, что он промышляет конокрадством. И вообще, похоже, ничем не гнушается.
…Когда Джим выехал из-за поворота у ручья и увидел впереди старенький мостик, во рту у него пересохло, а сердце учащенно забилось. Он пустил коня шагом, придерживая рукой сидевшую впереди девочку. Этот мост он построил собственными руками. Затем его взгляд остановился на перилах. Их сколотили из древесины молодого тополя. Он же в своей работе использовал кедр. Кто-то чинил мост, и относительно недавно.
Построенная им хижина стояла на вершине пологого холма, на небольшом пятачке, сзади к которому вплотную подступали скалы. Джим ехал под сенью сосен, пытаясь успокоиться. Что, если все случилось так, как ему говорили?
Может, она продала ранчо и уехала. Или умерла. Или вышла замуж за другого. Или же индейцы…
Хриплый насмешливый голос заставил его вернуться к действительности.
— А ну, иди сюда! — говорил мужчина. — Теперь ты будешь моей женщиной. Этими небылицами я сыт по горло!
Въехав во двор, Джим Лондон не остановил коня, который продолжал идти дальше. Он только взял на руки сидевшую перед ним малышку и, опустив на землю, шепнул:
— Бетти Джейн, вон та леди — твоя новая мама. А теперь беги к ней и скажи, что тебя зовут Джейн. Поняла?
И та торопливо побежала к стройной сероглазой женщине, стоявшей на крыльце и завороженно глядевшей на всадника.
Билл Кетчем резко обернулся, желая узнать, что происходит. Очень худой всадник с узким, темным от загара лицом, сдвинул на затылок видавшую виды шляпу и сидел в седле, подбоченясь. Кетчем оторопело уставился на незнакомца с квадратным, волевым подбородком, физически ощущая на себе его тяжелый взгляд, и почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
— Я так понимаю, — угрожающе заговорил Лондон, — ты и есть Билл Кетчем. Жулик и конокрад, а может, и того хуже. Слышал я сейчас твои речи. Так что выметайся отсюда, и чтоб я тебя больше здесь не видел. Снова попадешься мне на глаза — пристрелю на месте. Проваливай!
— Говоришь ты как крутой. — Кетчем продолжал разглядывать Джима, начиная злиться. Что он о себе возомнил? Надо поставить на место этого наглеца.
— У меня слова с делом не расходятся. Хочешь проверить? — спокойно сказал Лондон. — Вчера перед домом Максуэлла я уже уделал одного умника вроде тебя. Хелберт — гореть ему в огне. Слыхал о таком? На этой неделе я больше никого не собирался отправлять на тот свет. Но если ты спешишь, то давай хватайся за пушку.
Кетчем помедлил, а затем в сердцах развернул коня и выехал прочь со двора. Он уже добрался почти до опушки леса, когда все его существо вдруг охватила нестерпимая, требующая немедленного выхода ярость. Он схватил винтовку, и в тот же момент прогремел выстрел, и он почувствовал, как тяжелая свинцовая пуля чиркнула по прикладу, отскочив от него рикошетом.
— Я попал туда, куда целился, — донеслось до Кетчема. — У меня семизарядный карабин, так что если хочешь еще одну точно в сердце, попробуй снова.
Лондон подождал, пока бандит скроется за деревьями, выждал еще минуту и наконец обернулся к своей жене. Она сидела на ступеньке крыльца, прижимая к груди рыдавшую Бетти Джейн.
— Джим! — прошептала она. — Мой Джим!
Он тяжело слез с коня, направился к ней и вдруг остановился. Из-за угла выбежал мальчуган лет четырех, крепкий парнишка с палкой в руке и восторженными глазенками. Увидев Джима, он резко остановился. Где-то он уже видел этого дядю! Малыш озадаченно морщил нос. И вдруг озорно улыбнулся. Точно! Этот незнакомец очень похож на человека со старой фотографии на мамином столике. Только на фотографии он изображен в пальто, хорошем пальто из магазина.
— Джим! — позвала мальчугана Джейн, не сводя глаз с мужа, и лицо ее уже не казалось таким бледным. — Это Маленький Джим, дорогой. Твой сын.
Джим Лондон натужно сглотнул, чувствуя, как к горлу подступает ком, подошел к жене, чувствуя себя неловким и неуклюжим, и заключил в свои большие ладони.
— Столько лет прошло, родная! — произнес он срывающимся голосом. — Столько лет!
Она немного отстранилась от него и вдруг засуетилась.
— Давай… я кофе поставила. Мы… — Она поспешила в дом, и он вошел вслед за ней.
Нужно немного времени. Немного времени им обоим — и в первую очередь ей, чтобы преодолеть в себе это странное чувство. Женщинам всегда необходимо какое-то время, чтобы привыкнуть к переменам.
Он оглянулся, и его взгляд сам собой остановился на заветном участке в сорок акров. Поле зеленело молодыми всходами. Пшеница! Он улыбнулся.
Она поставила на стол чашку кофе; он опустился на стул, и она тоже села за стол напротив него, подперев голову кулачками. Маленький Джим смущенно глядел на Бетти Джейн, и она тоже с любопытством смотрела на него широко распахнутыми глазами.
— А у нас под мостом сидит большая жаба, — вдруг объявил Маленький Джим. — Спорим, я заставлю ее прыгать!
Дети выбежали во двор, залитый лучами яркого солнца, и Джим взял жену за руку. Как хорошо все-таки снова оказаться дома. Лучше ничего и быть не может!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75