Хэтфилды знают, кто они такие, знают, во что надо верить, они всегда выстоят. Люди другого типа приходят и уходят. Бойкие на язык и самоуверенные, нытики и жалобщики, бессовестные и беззастенчивые, они исчезают без следа, а Хэтфилды остаются. Они возделывают и засевают землю, собирают урожай, делают самую трудную работу на свете, и все потому, что ее нужно делать. Считайте, вам повезло, что вы встретили таких людей.
Они направились к оседланным лошадям. Вдруг Трент вернулся в дом и вынес старую винтовку системы «Шарпе». Несколько мгновений он смотрел на нее и затем протянул винтовку Джеку.
— В свои четырнадцать, — сказал Трент, — я уже был настоящим мужчиной. Мне пришлось им стать. Похоже, и тебя смерть отца тоже сделала мужчиной. Я дарю тебе эту винтовку. Она старая, но стреляет отлично. Я отдаю ее не мальчику, но мужчине, который никогда не будет стрелять без надобности. И будет беречь пули — стрелять только тогда, когда видит, во что стреляет. И еще помни: человек, который берет в руки оружие, отвечает за то, что он с ним делает. Используй его на охоте, для тренировки, для защиты своего дома и тех, кого любишь. Всегда держи винтовку заряженной. Не годится мужчине ходить с незаряженным оружием. Пусть люди говорят: «Это винтовка Джека Моффита, и она всегда наготове». Несчастные случаи происходят только тогда, когда люди думают, что оружие не заряжено.
— Ого! Вот это винтовка! — Джек восхищенно разглядывал «шарпс». Когда он взглянул на Трента, в его глазах блестели слезы благодарности. — Мистер Трент! Я обещаю — никогда не буду стрелять без надобности.
Трент сел в седло, и они поехали по узкой лесной тропе. У Трента не было иллюзий по поводу того, что ждет их впереди. В этом заброшенном углу на юго-западе Айдахо закон далеко, а Хейл — известный и уважаемый человек. И любой правительственный чиновник решит: такой добропорядочный человек, законопослушный гражданин конечно же прав в своих притязаниях, так что у тех, кто выступает против него, практически нет шансов на законное и справедливое решение вопроса.
— А знаешь, Джек, — продолжал Трент, — эта статья в нашей Конституции, которая провозглашает право каждого американского гражданина иметь собственное оружие, никогда не будет отменена. Люди, которые внесли в Конституцию эту статью сразу после Войны за независимость, понимали, что победа в ней была одержана благодаря тому, что из десяти американцев семеро имели собственные винтовки и умели ими пользоваться. Они считали, что каждый человек всегда должен иметь оружие, чтобы защитить свой дом и свою страну.
Сейчас здесь есть человек, который пытается отобрать наше право на свободу и независимость, и, если закон не поможет нам, мы должны сами защитить себя. Я убивал людей, Джек, и это очень плохо. Но убивал я только тогда, когда меня загоняли в угол и вопрос стоял так: или я, или они.
В нашей огромной стране хватает места для всех, но некоторые люди, жадные до денег и власти, думают, что поскольку они богаты, то могут делать все, что захотят. Твой отец погиб в собственном доме, а не на поле битвы, но он все равно погиб за свободу. Когда храбрый человек погибает за то, во что верит, то приобретает гораздо больше, чем теряет. Ну, может быть, не он сам, а те люди, которые хотят жить честно и достойно.
Хейла не интересовали эти земли, пока мы не перебрались сюда. Мы выполнили свою часть договора с правительством, освоили эту землю и засеяли ее, построили здесь свои дома, у нас законные права на нее, а вот у Хейла никаких прав нет. Он никогда не пас здесь свой скот и никогда не пользовался местными источниками воды.
Тропа стала узкой и труднопроходимой, поэтому разговор пришлось прекратить. Трент почувствовал возбуждение; оно охватывало его всякий раз, когда он приближался к этому месту. Они въехали на вершину продуваемого ветрами плато среди высоких сосен. Трент натянул поводья и остановил коня — он всегда делал так, чтобы полюбоваться прекрасным видом, открывавшимся отсюда.
С одной стороны до самого горизонта расстилалась огромная горная страна, и Кедровая долина казалась крошечным пятнышком этой панорамы. Над горными хребтами, теснившимися вдали, висела голубая дымка. Здесь же воздух был так чист и прозрачен, что каждый пик отчетливо вырисовывался на фоне неба и пространство казалось бесконечным.
Обогнув вершину, Трент и его спутники подъехали ко второму месту, где он тоже всегда останавливался. К западу и югу отсюда, насколько ему было известно, простиралась огромная необитаемая территория. Даже индейцы избегали этих мест: одна часть территории представляла собой пустыню, а другая, большая, — нагромождение скал и лавовых потоков. Вздыбленная, расколотая на куски силами, которые человек не может себе даже представить, эта земля была перерезана руслами давно исчезнувших рек, кратерами и каньонами такой невообразимой глубины, что дно их можно было увидеть, только подойдя к самому краю. Лишь очень сильный человек мог перебросить камень через каньон, глубина которого достигала двух тысяч футов. Это была дикая, неприступная страна, пересечь которую не отваживался ни один человек.
Как-то раз один индеец рассказал Тренту, что его отец знал дорогу через эту пустыню и даже говорил, что по дну самого глубокого каньона можно проехать на лошади. Но никто из ныне живущих этого не делал. Люди чурались здешних мест, но Трента они притягивали, возможно из-за его любви к одиночеству.
Часто над этой местностью висела такая плотная дымка, что трудно было рассмотреть детали, и все же Трент постоянно приезжал сюда и любовался раскинувшимися внизу просторами, игрой света и тени, заходами и восходами солнца, столь причудливо преображающими этот ландшафт.
Вдали вгрызались в небо зубчатые красноватые вершины гор, похожие на сломанные зубы. «Когда-нибудь, — пообещал себе Трент, — я обязательно пройду по этим местам, хотя они и похожи на раскаленную пасть дьявола».
Въехав во двор, они сразу же увидели Парсона Хэтфилда и всех его четверых рослых сыновей, вооруженных длинными винтовками системы «Кентукки».
— Привет, Трент. Честно говоря, я ожидал других гостей. Неспокойно стало в нашей долине.
— Люди Хейла убили Моффита. Ты ведь знаешь Салли и Джека. Думаю, ты приютишь их. Мне неудобно — я один, и поблизости ни одной женщины.
— Ты правильно подумал, сынок. Нечего надеяться на Бога, надо самим помогать друг другу. Под крышей дома Хэтфилда всегда найдется место для детей друга.
Старший из сыновей, Куинс, подошел к ним.
— Па, а ты рассказал ему про Лезерса?
— Лезерса? — Зная могущество Хейла, Трент догадался, о чем пойдет речь. — А что с ним?
— Он нам теперь ничего не продает. — Куинс сплюнул и крутанул свою винтовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Они направились к оседланным лошадям. Вдруг Трент вернулся в дом и вынес старую винтовку системы «Шарпе». Несколько мгновений он смотрел на нее и затем протянул винтовку Джеку.
— В свои четырнадцать, — сказал Трент, — я уже был настоящим мужчиной. Мне пришлось им стать. Похоже, и тебя смерть отца тоже сделала мужчиной. Я дарю тебе эту винтовку. Она старая, но стреляет отлично. Я отдаю ее не мальчику, но мужчине, который никогда не будет стрелять без надобности. И будет беречь пули — стрелять только тогда, когда видит, во что стреляет. И еще помни: человек, который берет в руки оружие, отвечает за то, что он с ним делает. Используй его на охоте, для тренировки, для защиты своего дома и тех, кого любишь. Всегда держи винтовку заряженной. Не годится мужчине ходить с незаряженным оружием. Пусть люди говорят: «Это винтовка Джека Моффита, и она всегда наготове». Несчастные случаи происходят только тогда, когда люди думают, что оружие не заряжено.
— Ого! Вот это винтовка! — Джек восхищенно разглядывал «шарпс». Когда он взглянул на Трента, в его глазах блестели слезы благодарности. — Мистер Трент! Я обещаю — никогда не буду стрелять без надобности.
Трент сел в седло, и они поехали по узкой лесной тропе. У Трента не было иллюзий по поводу того, что ждет их впереди. В этом заброшенном углу на юго-западе Айдахо закон далеко, а Хейл — известный и уважаемый человек. И любой правительственный чиновник решит: такой добропорядочный человек, законопослушный гражданин конечно же прав в своих притязаниях, так что у тех, кто выступает против него, практически нет шансов на законное и справедливое решение вопроса.
— А знаешь, Джек, — продолжал Трент, — эта статья в нашей Конституции, которая провозглашает право каждого американского гражданина иметь собственное оружие, никогда не будет отменена. Люди, которые внесли в Конституцию эту статью сразу после Войны за независимость, понимали, что победа в ней была одержана благодаря тому, что из десяти американцев семеро имели собственные винтовки и умели ими пользоваться. Они считали, что каждый человек всегда должен иметь оружие, чтобы защитить свой дом и свою страну.
Сейчас здесь есть человек, который пытается отобрать наше право на свободу и независимость, и, если закон не поможет нам, мы должны сами защитить себя. Я убивал людей, Джек, и это очень плохо. Но убивал я только тогда, когда меня загоняли в угол и вопрос стоял так: или я, или они.
В нашей огромной стране хватает места для всех, но некоторые люди, жадные до денег и власти, думают, что поскольку они богаты, то могут делать все, что захотят. Твой отец погиб в собственном доме, а не на поле битвы, но он все равно погиб за свободу. Когда храбрый человек погибает за то, во что верит, то приобретает гораздо больше, чем теряет. Ну, может быть, не он сам, а те люди, которые хотят жить честно и достойно.
Хейла не интересовали эти земли, пока мы не перебрались сюда. Мы выполнили свою часть договора с правительством, освоили эту землю и засеяли ее, построили здесь свои дома, у нас законные права на нее, а вот у Хейла никаких прав нет. Он никогда не пас здесь свой скот и никогда не пользовался местными источниками воды.
Тропа стала узкой и труднопроходимой, поэтому разговор пришлось прекратить. Трент почувствовал возбуждение; оно охватывало его всякий раз, когда он приближался к этому месту. Они въехали на вершину продуваемого ветрами плато среди высоких сосен. Трент натянул поводья и остановил коня — он всегда делал так, чтобы полюбоваться прекрасным видом, открывавшимся отсюда.
С одной стороны до самого горизонта расстилалась огромная горная страна, и Кедровая долина казалась крошечным пятнышком этой панорамы. Над горными хребтами, теснившимися вдали, висела голубая дымка. Здесь же воздух был так чист и прозрачен, что каждый пик отчетливо вырисовывался на фоне неба и пространство казалось бесконечным.
Обогнув вершину, Трент и его спутники подъехали ко второму месту, где он тоже всегда останавливался. К западу и югу отсюда, насколько ему было известно, простиралась огромная необитаемая территория. Даже индейцы избегали этих мест: одна часть территории представляла собой пустыню, а другая, большая, — нагромождение скал и лавовых потоков. Вздыбленная, расколотая на куски силами, которые человек не может себе даже представить, эта земля была перерезана руслами давно исчезнувших рек, кратерами и каньонами такой невообразимой глубины, что дно их можно было увидеть, только подойдя к самому краю. Лишь очень сильный человек мог перебросить камень через каньон, глубина которого достигала двух тысяч футов. Это была дикая, неприступная страна, пересечь которую не отваживался ни один человек.
Как-то раз один индеец рассказал Тренту, что его отец знал дорогу через эту пустыню и даже говорил, что по дну самого глубокого каньона можно проехать на лошади. Но никто из ныне живущих этого не делал. Люди чурались здешних мест, но Трента они притягивали, возможно из-за его любви к одиночеству.
Часто над этой местностью висела такая плотная дымка, что трудно было рассмотреть детали, и все же Трент постоянно приезжал сюда и любовался раскинувшимися внизу просторами, игрой света и тени, заходами и восходами солнца, столь причудливо преображающими этот ландшафт.
Вдали вгрызались в небо зубчатые красноватые вершины гор, похожие на сломанные зубы. «Когда-нибудь, — пообещал себе Трент, — я обязательно пройду по этим местам, хотя они и похожи на раскаленную пасть дьявола».
Въехав во двор, они сразу же увидели Парсона Хэтфилда и всех его четверых рослых сыновей, вооруженных длинными винтовками системы «Кентукки».
— Привет, Трент. Честно говоря, я ожидал других гостей. Неспокойно стало в нашей долине.
— Люди Хейла убили Моффита. Ты ведь знаешь Салли и Джека. Думаю, ты приютишь их. Мне неудобно — я один, и поблизости ни одной женщины.
— Ты правильно подумал, сынок. Нечего надеяться на Бога, надо самим помогать друг другу. Под крышей дома Хэтфилда всегда найдется место для детей друга.
Старший из сыновей, Куинс, подошел к ним.
— Па, а ты рассказал ему про Лезерса?
— Лезерса? — Зная могущество Хейла, Трент догадался, о чем пойдет речь. — А что с ним?
— Он нам теперь ничего не продает. — Куинс сплюнул и крутанул свою винтовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53