он из Кавалерии Соединенных Штатов, и зовут его капитан Херли. Мы гоним первый дилижанс до Плазы.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила Эви. — Мы не ожидали гостей, но что-нибудь найдется. Лабан, будь добр, принеси еще дров, я заварю свежий кофе.
Том Уайлди оглядел каменное строение, затем загон для скота.
— Простите наше удивление, миссис Тил, но мы были уверены, что в этих краях никто не живет. Встретить вас здесь никак не ожидали.
Сэмпсон переводил взгляд с Эви на детей.
— А вас предупреждали, что это Индейская Территория, мэм?
— Мы их ни разу не видели. Правда, далеко от дома не уходим. Только за дровами, поблизости. А мистер Тил уехал покупать скот.
— Тил? Не слышал такого имени. Не то чтобы я знаю всех и вся, но человек, покупающий скот… Обычно об этом становится известно.
Эви первая вошла в хижину.
— Мы еще не готовы принимать гостей, но рады вам.
— Спасибо, — ответил Том Уайлди, усаживаясь и кладя шляпу на колени. — Миссис Тил, у нас сейчас трудный период; обустройство почтовых станций займет немало времени. Не согласились бы вы временно принимать у себя пассажиров? Ваш дом находится в двадцати милях от последней предполагаемой станции. Вы могли бы кое-что подзаработать. У вас с деньгами негусто, как я понимаю.
— Вы правы, мистер Уайлди. — Она бессознательно разглаживала на коленях фартук. — Да, я бы взялась, но мне нужна провизия.
— Нет проблем, миссис Тил. Вы избавите нас от массы забот и расходов, пока мы не развернемся сами. Составьте список, что вам необходимо, и Мак-Клауд доставит вам все со следующим дилижансом… за наш счет. Компания внесет свой учредительный взнос, учитывая любезность, которую вы нам оказываете. А далее ваше право блюсти свои собственные интересы.
— Вот и прекрасно.
— Мы планируем разместить следующую станцию на пятнадцать миль западней, но пока суд да дело, вы избавляете нас от строительных расходов. — Он повернулся к Лабану: — Ты умеешь обращаться с лошадьми, сынок? Сможешь запрягать для нас упряжки и выводить их, пока не вернется твой папа?
— Да, сэр. Я всегда помогаю папе с лошадьми. Я даже сам правил, когда мы ехали сюда из Миссури.
— Так вы из Миссури? — спросил капитан Херли.
— Мой муж миссуриец, капитан, а я из Огайо.
Беседуя, Эви сновала вокруг них, готовя стол. Она разрумянилась от волнения. Так радостно было видеть людей, слушать их будничные разговоры о поездке, о состоянии дорог, о вероятности дождя, о выпасе скота.
— Скоро у вас появятся соседи на юге, — сказал Херли. — Несколько скотоводческих хозяйств образовались в степи примерно в тридцати милях от вас.
— Это замечательно. А как часто будут ходить дилижансы, мистер Уайлди?
— Сначала не очень часто. Потом — три раза в неделю, один на запад, другой на восток. Как дела пойдут, а то и через день пустим.
Она хлопотала, расставляя на столе еду и вновь наполняя чашки.
Когда трапеза закончилась и гости пошли к карете, Мак-Клауд на минуту замешкался.
— И все же держите ушки на макушке, мэм, — предупредил он. — Сейчас пока краснокожие ведут себя тихо, но заварушка может начаться в любой момент, и всегда найдутся молодые бычки, любители порезвиться за чужой счет. Не давайте им ничего даром. Они расценят это как признак слабости. Заставьте их меняться. Все краснокожие обожают меняться и большие мастера торговаться. Учтите, у них совсем иное мышление, нам их трудно понять.
— Спасибо вам, мистер Мак-Клауд. Я постараюсь запомнить.
— Вы сказали, что ваш муж уехал покупать скот?
— Да, он хотел пригнать племенное стадо. Мы надеемся вырастить хороших животных и года через три начать продавать их.
— Если встречу вашего мужа, передам ему, что у вас все в порядке. — Мак-Клауд галантно прикоснулся к шляпе. — До встречи, мэм.
Эви постояла возле хижины, пока дилижанс не скрылся за поворотом, затем повернулась к детям.
— Ну, пошли, ребята, — позвала она. — У нас много работы.
Вся семья была возбуждена неожиданным визитом. Лабан преисполнился гордости в связи со своей новой должностью. Он будет главным конюхом, по крайней мере пока не вернется папа, но и потом он его уговорит, чтобы ему оставили эту обязанность — под папиным присмотром, конечно.
На закате Эви ушла подальше от хижины и постояла на краю дороги одна, подставив лицо легкому ветерку. Ее поглотила тишина. Она не уставала восхищаться здешними восходами и закатами, их мягкими красками, переливами цветов на холмах, шорохом ветра в траве. Небо и степь были здесь бесконечны; Эви подумала, что до приезда сюда она не ведала, что такое простор. А по запаху неправдоподобно чистого воздуха, свежего и прохладного, который в тихие вечера хотелось пить как воду из родника, угадывалось направление ветра: он мог нести аромат кедра и сосны, или цветущего шалфея, или креозотовых кустов с песчаных пустошей после дождя.
Она взглянула под ноги, на следы от колес проехавшего дилижанса — первые следы на этой дороге после отъезда Джейкоба. И вдруг ее охватил ужас. Поверх следов дилижанса она увидела отпечатки неподкованных копыт… Индейцы!
Но когда же они проехали? Как она их не заметила?
Наверное, это случилось во время ужина, когда они сидели за столом. Дилижанс отправился в путь вскоре после полудня, а она с детьми продолжала работу в доме и во дворе. Лабан задавал корм животным… Да, индейцы проехали, пока они ужинали.
Эви прошла немного по следу. Похоже, всадники — их было двое, — увидев хижину, остановились и, развернув коней, прислушивались к разговору.
После ужина не прошло и часа. Эви резко повернулась и, подобрав юбку, поспешила к дому. Они могут и сейчас стоять под кедрами, наблюдая за ней. Она почти бежала.
В дверях столкнулась с Лабаном, который вытряхивал сено из своей одежды. Руфь читала газету, оставленную недавними посетителями.
— Что случилось, мама? — воскликнул Лабан, заметив ее тревогу.
Она поколебалась одно мгновение, но сказать было надо.
— Индейцы, Лабан. Там, на дороге, их следы. Они, должно быть, проехали мимо, пока мы ужинали. Надо соблюдать крайнюю осторожность.
В ту ночь она оставила приоткрытым окно, выходившее на загон, и положила рядом с собой дробовик, предполагая, что скорее всего индейцы явятся за лошадьми. Всю ночь до самого утра она напряженно прислушивалась к звукам степи, но ничего, кроме привычного надрывного воя койотов, не уловила.
В ожидании следующего дилижанса Эви тщательно разровняла и утрамбовала земляной пол, а затем нарисовала на нем цветной узор. Еще раз оглядела пестрый «ковер» — так делала ее бабушка давным-давно, на ферме в Огайо. Потом поставила воду на огонь и приготовила обед.
Грохот колес по камням и стук копыт они услышали задолго до появления дилижанса.
Возницей снова оказался Чарли Мак-Клауд, но с дробовиком сидел длинный, сутулый мужчина с грубыми чертами лица и жестким ртом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Проходите, пожалуйста, — пригласила Эви. — Мы не ожидали гостей, но что-нибудь найдется. Лабан, будь добр, принеси еще дров, я заварю свежий кофе.
Том Уайлди оглядел каменное строение, затем загон для скота.
— Простите наше удивление, миссис Тил, но мы были уверены, что в этих краях никто не живет. Встретить вас здесь никак не ожидали.
Сэмпсон переводил взгляд с Эви на детей.
— А вас предупреждали, что это Индейская Территория, мэм?
— Мы их ни разу не видели. Правда, далеко от дома не уходим. Только за дровами, поблизости. А мистер Тил уехал покупать скот.
— Тил? Не слышал такого имени. Не то чтобы я знаю всех и вся, но человек, покупающий скот… Обычно об этом становится известно.
Эви первая вошла в хижину.
— Мы еще не готовы принимать гостей, но рады вам.
— Спасибо, — ответил Том Уайлди, усаживаясь и кладя шляпу на колени. — Миссис Тил, у нас сейчас трудный период; обустройство почтовых станций займет немало времени. Не согласились бы вы временно принимать у себя пассажиров? Ваш дом находится в двадцати милях от последней предполагаемой станции. Вы могли бы кое-что подзаработать. У вас с деньгами негусто, как я понимаю.
— Вы правы, мистер Уайлди. — Она бессознательно разглаживала на коленях фартук. — Да, я бы взялась, но мне нужна провизия.
— Нет проблем, миссис Тил. Вы избавите нас от массы забот и расходов, пока мы не развернемся сами. Составьте список, что вам необходимо, и Мак-Клауд доставит вам все со следующим дилижансом… за наш счет. Компания внесет свой учредительный взнос, учитывая любезность, которую вы нам оказываете. А далее ваше право блюсти свои собственные интересы.
— Вот и прекрасно.
— Мы планируем разместить следующую станцию на пятнадцать миль западней, но пока суд да дело, вы избавляете нас от строительных расходов. — Он повернулся к Лабану: — Ты умеешь обращаться с лошадьми, сынок? Сможешь запрягать для нас упряжки и выводить их, пока не вернется твой папа?
— Да, сэр. Я всегда помогаю папе с лошадьми. Я даже сам правил, когда мы ехали сюда из Миссури.
— Так вы из Миссури? — спросил капитан Херли.
— Мой муж миссуриец, капитан, а я из Огайо.
Беседуя, Эви сновала вокруг них, готовя стол. Она разрумянилась от волнения. Так радостно было видеть людей, слушать их будничные разговоры о поездке, о состоянии дорог, о вероятности дождя, о выпасе скота.
— Скоро у вас появятся соседи на юге, — сказал Херли. — Несколько скотоводческих хозяйств образовались в степи примерно в тридцати милях от вас.
— Это замечательно. А как часто будут ходить дилижансы, мистер Уайлди?
— Сначала не очень часто. Потом — три раза в неделю, один на запад, другой на восток. Как дела пойдут, а то и через день пустим.
Она хлопотала, расставляя на столе еду и вновь наполняя чашки.
Когда трапеза закончилась и гости пошли к карете, Мак-Клауд на минуту замешкался.
— И все же держите ушки на макушке, мэм, — предупредил он. — Сейчас пока краснокожие ведут себя тихо, но заварушка может начаться в любой момент, и всегда найдутся молодые бычки, любители порезвиться за чужой счет. Не давайте им ничего даром. Они расценят это как признак слабости. Заставьте их меняться. Все краснокожие обожают меняться и большие мастера торговаться. Учтите, у них совсем иное мышление, нам их трудно понять.
— Спасибо вам, мистер Мак-Клауд. Я постараюсь запомнить.
— Вы сказали, что ваш муж уехал покупать скот?
— Да, он хотел пригнать племенное стадо. Мы надеемся вырастить хороших животных и года через три начать продавать их.
— Если встречу вашего мужа, передам ему, что у вас все в порядке. — Мак-Клауд галантно прикоснулся к шляпе. — До встречи, мэм.
Эви постояла возле хижины, пока дилижанс не скрылся за поворотом, затем повернулась к детям.
— Ну, пошли, ребята, — позвала она. — У нас много работы.
Вся семья была возбуждена неожиданным визитом. Лабан преисполнился гордости в связи со своей новой должностью. Он будет главным конюхом, по крайней мере пока не вернется папа, но и потом он его уговорит, чтобы ему оставили эту обязанность — под папиным присмотром, конечно.
На закате Эви ушла подальше от хижины и постояла на краю дороги одна, подставив лицо легкому ветерку. Ее поглотила тишина. Она не уставала восхищаться здешними восходами и закатами, их мягкими красками, переливами цветов на холмах, шорохом ветра в траве. Небо и степь были здесь бесконечны; Эви подумала, что до приезда сюда она не ведала, что такое простор. А по запаху неправдоподобно чистого воздуха, свежего и прохладного, который в тихие вечера хотелось пить как воду из родника, угадывалось направление ветра: он мог нести аромат кедра и сосны, или цветущего шалфея, или креозотовых кустов с песчаных пустошей после дождя.
Она взглянула под ноги, на следы от колес проехавшего дилижанса — первые следы на этой дороге после отъезда Джейкоба. И вдруг ее охватил ужас. Поверх следов дилижанса она увидела отпечатки неподкованных копыт… Индейцы!
Но когда же они проехали? Как она их не заметила?
Наверное, это случилось во время ужина, когда они сидели за столом. Дилижанс отправился в путь вскоре после полудня, а она с детьми продолжала работу в доме и во дворе. Лабан задавал корм животным… Да, индейцы проехали, пока они ужинали.
Эви прошла немного по следу. Похоже, всадники — их было двое, — увидев хижину, остановились и, развернув коней, прислушивались к разговору.
После ужина не прошло и часа. Эви резко повернулась и, подобрав юбку, поспешила к дому. Они могут и сейчас стоять под кедрами, наблюдая за ней. Она почти бежала.
В дверях столкнулась с Лабаном, который вытряхивал сено из своей одежды. Руфь читала газету, оставленную недавними посетителями.
— Что случилось, мама? — воскликнул Лабан, заметив ее тревогу.
Она поколебалась одно мгновение, но сказать было надо.
— Индейцы, Лабан. Там, на дороге, их следы. Они, должно быть, проехали мимо, пока мы ужинали. Надо соблюдать крайнюю осторожность.
В ту ночь она оставила приоткрытым окно, выходившее на загон, и положила рядом с собой дробовик, предполагая, что скорее всего индейцы явятся за лошадьми. Всю ночь до самого утра она напряженно прислушивалась к звукам степи, но ничего, кроме привычного надрывного воя койотов, не уловила.
В ожидании следующего дилижанса Эви тщательно разровняла и утрамбовала земляной пол, а затем нарисовала на нем цветной узор. Еще раз оглядела пестрый «ковер» — так делала ее бабушка давным-давно, на ферме в Огайо. Потом поставила воду на огонь и приготовила обед.
Грохот колес по камням и стук копыт они услышали задолго до появления дилижанса.
Возницей снова оказался Чарли Мак-Клауд, но с дробовиком сидел длинный, сутулый мужчина с грубыми чертами лица и жестким ртом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35