К тому времени как дилижанс добрался сюда, мисс Сэкетт должна была очень устать. Дорога дальняя, трясет, и никакой возможности отдохнуть. Ей захочется спать. По-моему, они рассуждали примерно так же. Старая леди, сидевшая рядом с Эхо, по видимости, была сообщницей Оутса, тот оказался близко к двери. Помог старой леди сойти, прихватив ее саквояж. Они, несомненно, надеялись, что Эхо не обнаружит подмены. Допустим, Арчи, именно на такой оборот они и рассчитывали. В этом случае они нуждались в убежище, куда можно было бы добраться быстро и переждать, пока не уедет дилижанс. Кроме того, они могли спланировать свои действия и на тот случай, если подмена обнаружится. Тут им тоже требовалось бы укрытие. Если она погналась за ними — а нам известно, что погналась, — то они узнали об этом через несколько минут. Девушка не вернулась, так что остаются две возможности. Либо она все еще преследует их, либо стала пленницей.
— Либо ее убили, — добавил Арчи. — И в таком случае им грозит тюрьма. Стукнули небось по голове и где-нибудь бросили.
Мужчины спешились и двинулись вдоль улицы.
— Может быть, она оставила какой-нибудь знак? — предположил Арчи.
— Зачем ей это? Она же путешествовала одна.
— Но она из рода Сэкеттов. Я слышал, что рассказывал о них ваш дядюшка: он говорил, что Сэкетты всегда стоят друг за друга. Думаю, что если пропадет один Сэкетт, кто-нибудь другой примется его искать. Ваша девушка рассказывала мистеру Финиану о своем дяде, которого зовут Регал. Она вполне могла оставить для него какой-нибудь знак. Судя по тому, что говорил мистер Финиан, они здорово нуждались в этих деньгах. Поэтому я и думаю, что Эхо могла оставить какой-нибудь условный знак для родственников.
— Если у нее была такая возможность и если она еще жива.
Об этом не хотелось думать. Дориану опять стало страшно. Он представил молодую девушку в руках Тима Оутса. Или Хорста. Однако какой знак она могла оставить?
Мужчины дошли до конца улицы и ничего не обнаружили. Вдруг Арчи указал пальцем в землю:
— Глядите, отпечатки копыт. Здесь стояла упряжка! Стояла час, а то и больше.
Полногрудая женщина лет пятидесяти подметала дорожку, ведущую к дому. С конем в поводу Дориан подошел к ней.
— Мэм? — приподняв шляпу, вежливо обратился он. — Вы не видали здесь упряжку? Скажем, тарантас? Этой ночью. Или ближе к утру.
— Упряжку, да? Ага, видела. — Она кивнула в сторону дома. — Я сплю у окна, а эта коляска всю ночь мне не давала спать — то скрипела, то лошади топали. Правда, ближе г рассвету двое прибежали по улице, сели и уехали.
— Двое? Вы уверены, что не трое?
— Была тут еще одна, молодая леди, но она прибежала после, когда они как раз сворачивали за угол. Она, видно, очень разозлилась. Топнула ножкой и сказала… в общем, крепко выразилась.
— И что потом? Куда она направилась?
— Туда. — Женщина показала в сторону конюшни, над дверью которой все еще горел фонарь. — Пошла прямо туда. Это платная конюшня. Минута или две, и она выскочила оттуда верхом и понеслась вдогонку. Не знаю, в чем там дело, но она была очень расстроена, должна вам сказать.
— Спасибо, мэм.
Они вновь вскочили на коней.
— Значит, отправилась в погоню? Придется догонять.
— Мистер! Расспросите о ней на конюшне Тюрягу Джо. Может, он вам расскажет. Скажите, что Марта Рирдон послала. — Помолчав, спросила: — Видно, девчонка попала в беду?
— Боюсь, что да, мэм. Боюсь, что да.
Глава 8
Подобрав юбки, я мчалась по улице, но, когда завернула за угол, они уже садились в коляску. Все было спланировано заранее. На моих глазах они сели и понеслись прочь.
Пытаться их догнать было бесполезно. Сердце бешено колотилось. На какую-то долю секунды я застыла в неподвижности. Пропали деньги, в которых мы так отчаянно нуждались: хозяйству нужен был мул, Регалу новое ружье, да и я сама думала немножко приодеться. А теперь все пропало, только из-за того, что я хотела спать и проворонила эту старушонку.
Значит, она села рядом, чтобы стянуть мой саквояж. А этот, в клетчатом пальто, видел мой саквояж, когда я выходила на остановке из дилижанса, и знал, что им нужно. Будь я благородной барышней, я непременно бы всплакнула. И тут я заметила фонарь и вывеску платной конюшни.
К счастью, на всякий случай я рассовала часть золота по карманам и когда, вбежав в конюшню, спросила коня, то сразу сунула хозяину золотую монету. Не успел он и рта раскрыть, как я уже выводила коня и надевала уздечку. Мое нетерпение было заразительным — набросив седло, хозяин принялся затягивать подпруги. Крикнув, что верну коня, я понеслась вдогонку за упряжкой.
Шамберсбург — город небольшой, и проселочная дорога была рядом. Я видела, что они свернули именно туда, и поскакала следом. Вот когда я пожалела, что не взяла с собой ружья, я бы могла остановить эту коляску прежде, чем она скроется из виду. А теперь все, что у меня было, — это нож и короткоствольный пистолет, который я держала в ридикюле вместе с расческой и духами. Ридикюль — это что-то вроде сумочки на длинных шнурках, которая обычно болталась у меня на руке. В городе была мода на тонкие, просвечивающие платья, к которым кармана не пришить, поэтому без ридикюля было просто никуда. Мое дорожное платье, конечно, было сшито из более плотной материи, но я носила ридикюль в угоду моде.
Они направились к западу и прилично оторвались от меня, но я опасалась ехать слишком быстро, поскольку они могли свернуть, а я бы в темноте этого не заметила. Кроме того, когда рассветет, будут видны следы, а судя по тому, что небо на востоке стало бледно-лимонным, до рассвета оставалось недолго.
Голова моя звенела, и в ней не рождалось никаких планов. Я просто мчалась вслед за грабителями. Тот мужчина в пальто наверняка оглядывался и видел, что его преследуют. Вполне возможно, что он не захочет долго меня терпеть, поэтому следует остерегаться западни.
Финиан Чантри говорил об убийстве. Убийство — одно уже Числилось за Феликсом Хорстом, и он будет готов снова совершить его. И тот, что впереди, тоже долго думать не станет.
Дорога вела через сосновые заросли, во всяком случае, через какой-то лес. Слишком темно, чтобы разобрать точно. Деревья теснились у самой обочины, время от времени попадались изгороди, сделанные из жердей. Через четыре-пять миль деревья вдруг отступили и с обеих сторон показались огороженные пастбища и поля. Далеко впереди светился какой-то огонек.
Светало, но там, где виден был огонек, я разглядела группу строений и ту самую коляску.
Пришпорив коня, я помчалась вперед в надежде наконец догнать обидчиков и разделаться с ними, но коляска рванулась дальше, и я увидела, что кто-то дергает дверь почтовой станции. Дверь не открывалась, и, быстро оглянувшись, за угол юркнула женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41