Приближалась ночь. Неизвестно, что случится в Гринхорне, пока мы будем спать. Ничего хорошего ожидать не приходилось.
— Перед тем как лечь, — предложил Галлоуэй, — надо бы посмотреть, что делается на улице.
— Спи в доме, а я лягу на свежем воздухе. Иначе не смогу заснуть.
— Идея! Давненько я не спал в кровати, — улыбнулся Галлоуэй.
— Вот и давай. Я найду себе место снаружи.
Мы вернулись в салун. Старик все еще сидел за своим столиком над чашкой кофе. Он тяжело взглянул на нас, но мы потопали к бару.
Бармен налил нам выпивку, затем пригласил за столик.
— Присаживайтесь. Сегодня больше никого не будет, и нет смысла стоять, когда можно посидеть. Не хочется огорчать хорошенькую молодую леди, — начал он, когда мы устроились, — но у нас ходят слухи, что Костелло попал как раз в эпицентр заварушки. — Бармен помолчал.
В комнате стало тихо. Наконец он заговорил опять. Освещенное керосиновой лампой с рефлектором лицо его приобрело зловещий вид.
— На ранчо происходит нечто странное, не знаю точно что. Костелло иногда приезжал сюда... последний раз год назад. А не так давно я ехал мимо его дома, и он не захотел меня видеть. Приказал убираться с его земли.
— Почему?
— Наверное, у него имелись на это веские причины. — Бармен снова наполнил наши стаканы. — Тем не менее я забеспокоился. Его поведение показалось мне странным. Потом мне сказали, что он выгнал своих ковбоев — всех.
— Теперь он на ранчо один?
— Не думаю. Несколько дней назад через город проехали всадники, спрашивали, где находится ранчо Костелло. Я им объяснил. Зачем врать? Хотя они мне не понравились. Предупредил, как и вас, что с распростертыми объятиями их там не примут. Они надо мной посмеялись и сказали, что им будут рады, Костелло, мол, их ждет.
— Они нас опередили, Флэган, — покачал головой Галлоуэй. — Черный уже там.
Бармен недоумевающе поглядывал на нас:
— Вы знаете тех парней?
— Вот именно. И если кто-нибудь из них покажется снова, будьте осторожны. Им убить так же легко, как посмотреть на вас... может, даже легче.
— Что вы собираетесь делать?
— Подняться на ранчо. Мы дали обещание деду молодой леди доставить ее к отцу. Стало быть, мы поднимаемся.
— А как же те?
Галлоуэй улыбнулся ему своей располагающей улыбкой:
— Им лучше сматываться в Техас, пока мы не привязали к хвостам их коней консервные банки.
— Те люди гнали стадо? — спросил я.
— Нет, но они предупредили, что стадо следует за ними. — Он помолчал. — Могу чем-нибудь вам помочь? У нас в округе хороший народ. Костелло уважают, считают неплохим соседом. Правда, он немного замкнутый, но в помощи никогда никому не отказывал. Если уж на то пошло, можно собрать отряд, чтобы выручить его.
— Оставьте это нам. Мы, Сэкетты, привыкли сами объезжать своих лошадей.
Старик, сидевший в одиночестве за столиком, вдруг поднялся:
— Я так и знал. Сразу догадался, что вы — из Сэкеттов. Меня зовут Кэп Раунтри. В тот раз, в стычке на Моголлонах, я был вместе с Тайрелом.
— Слыхал о вас, — приветственно поднял руку Галлоуэй. — Присаживайтесь к нам.
— Если вы, ребята, попали в затруднительное положение, буду рад стать на вашу сторону. Я уже несколько лет делю с Сэкеттами радости и беды и так привык к ним, что без них чувствую себя не в своей тарелке. — Старик заулыбался, его лицо выражало искреннюю симпатию.
Мы говорили, не замечая, как летят ночные часы, хотя и бдительности не теряли — постоянно прислушивались, не раздастся ли вдали конский топот. Но никто так и не появился.
Черный или послал вперед несколько парней, и они ехали быстро, не щадя коней, или даже поехал сам, оставив позади стадо. Если бы мы сразу направились на ранчо, не расспросив в городе о том, что творится в округе, то наверняка попали бы прямо в лапы банде.
— Надеюсь, с Костелло ничего не случилось, — произнес я. — Каково будет Джудит, если вслед за дедушкой она потеряет и отца!
— Ладно, ребята, увидимся на рассвете, — подвел итог нашей беседы Раунтри. — Если вдруг понадоблюсь, я на конюшне.
— Пойду ночевать к лошадям, — предупредил я. — Не стреляйте, пока не убедитесь, что перед вами враг.
Кэп вышел, постоял немного на крыльце и скрылся в темноте.
— Славный старик, — улыбнулся Галлоуэй. — Похоже, они с Тайрелом были друзьями.
— Он его давний друг. Приехал с ним из Восточного Канзаса. Они перегоняли скот.
— Он нам пригодится, — добавил Галлоуэй. — Скоро придется трудно.
— Иди поспи. Я тоже лягу.
Брат ушел, а я еще немного задержался, слушая ночную тишину и вдыхая прохладный ароматный воздух. Где-то в темноте спали снежные вершины. Мне нравился запах ветра, несущегося с этих вершин.
Однако через минуту я устало перешел дорогу, взял одеяло и пончо и улегся в тополиной роще, откуда мог слышать все, что происходит в ночи. Если к Гринхорн-Инн кто-то подъедет, я услышу их первым.
Как я ни устал, сон не шел. Думал о нас с Галлоуэем, таких же бездомных бродягах, как перекати-поле. Пора найти землю и пустить корни. Не тоже мужчине шататься по белу свету, испытывая судьбу. Бродяга рано или поздно расстанется с жизнью на какой-нибудь неведомой тропе, в глубоком каньоне или на склоне холма, а над его трупом будут драться шакалы да стервятники. Неважно, какой ты крутой или как быстро выхватываешь револьвер. Придет час — и ты чуть-чуть опоздаешь или чуть-чуть промажешь.
Мы с Галлоуэем были достаточно крутыми, но в эту землю закопали немало подобных нам. И нельзя недооценивать Черного Фетчена. Он завоевал себе известность не только плохим характером, но крепкими кулаками и меткой стрельбой. Победа над ним дорого стоит.
Не помню, когда задремал, но проснулся внезапно, мои глаза широко открылись, и я начал прислушиваться. Приближалась лошадь... нет, две.
Мои пальцы нащупали рукоятку револьвера.
Городок спал. Ни в одном окне не светился огонек. Салун тоже стоял тихий и темный.
Первое, что я заметил — отблеск лунного света на крупе лошади и дуло винтовки. Всадники остановились напротив салуна. Скрипнуло седло — один из них спешился.
Наши лошади паслись на поляне среди деревьев. Если ночные гости не станут объезжать окрестности, они их не найдут, потому что поляна лежала за корралем и конюшней.
Я бесшумно сел, придерживая на плечах одеяло, поскольку ночь была холодной. Свой шестизарядник 45-го калибра держал в руке, положив ствол на бедро.
Через минуту я услышал, как заскрипели сапоги по щебенке — человек возвращался. К этому времени мои глаза привыкли к темноте, и я различил крупного мужчину.
— Нету, — услышал я его шепот. — Их лошадей нет ни в конюшне, ни в коррале.
Он сел в седло, и оба всадника шагом двинулись по дороге. За домами они перешли на рысь, и я начал гадать, где они спрячутся на ночь. С рассветом, если не найдут на дороге наших следов, они где-нибудь засядут и будут нас ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Перед тем как лечь, — предложил Галлоуэй, — надо бы посмотреть, что делается на улице.
— Спи в доме, а я лягу на свежем воздухе. Иначе не смогу заснуть.
— Идея! Давненько я не спал в кровати, — улыбнулся Галлоуэй.
— Вот и давай. Я найду себе место снаружи.
Мы вернулись в салун. Старик все еще сидел за своим столиком над чашкой кофе. Он тяжело взглянул на нас, но мы потопали к бару.
Бармен налил нам выпивку, затем пригласил за столик.
— Присаживайтесь. Сегодня больше никого не будет, и нет смысла стоять, когда можно посидеть. Не хочется огорчать хорошенькую молодую леди, — начал он, когда мы устроились, — но у нас ходят слухи, что Костелло попал как раз в эпицентр заварушки. — Бармен помолчал.
В комнате стало тихо. Наконец он заговорил опять. Освещенное керосиновой лампой с рефлектором лицо его приобрело зловещий вид.
— На ранчо происходит нечто странное, не знаю точно что. Костелло иногда приезжал сюда... последний раз год назад. А не так давно я ехал мимо его дома, и он не захотел меня видеть. Приказал убираться с его земли.
— Почему?
— Наверное, у него имелись на это веские причины. — Бармен снова наполнил наши стаканы. — Тем не менее я забеспокоился. Его поведение показалось мне странным. Потом мне сказали, что он выгнал своих ковбоев — всех.
— Теперь он на ранчо один?
— Не думаю. Несколько дней назад через город проехали всадники, спрашивали, где находится ранчо Костелло. Я им объяснил. Зачем врать? Хотя они мне не понравились. Предупредил, как и вас, что с распростертыми объятиями их там не примут. Они надо мной посмеялись и сказали, что им будут рады, Костелло, мол, их ждет.
— Они нас опередили, Флэган, — покачал головой Галлоуэй. — Черный уже там.
Бармен недоумевающе поглядывал на нас:
— Вы знаете тех парней?
— Вот именно. И если кто-нибудь из них покажется снова, будьте осторожны. Им убить так же легко, как посмотреть на вас... может, даже легче.
— Что вы собираетесь делать?
— Подняться на ранчо. Мы дали обещание деду молодой леди доставить ее к отцу. Стало быть, мы поднимаемся.
— А как же те?
Галлоуэй улыбнулся ему своей располагающей улыбкой:
— Им лучше сматываться в Техас, пока мы не привязали к хвостам их коней консервные банки.
— Те люди гнали стадо? — спросил я.
— Нет, но они предупредили, что стадо следует за ними. — Он помолчал. — Могу чем-нибудь вам помочь? У нас в округе хороший народ. Костелло уважают, считают неплохим соседом. Правда, он немного замкнутый, но в помощи никогда никому не отказывал. Если уж на то пошло, можно собрать отряд, чтобы выручить его.
— Оставьте это нам. Мы, Сэкетты, привыкли сами объезжать своих лошадей.
Старик, сидевший в одиночестве за столиком, вдруг поднялся:
— Я так и знал. Сразу догадался, что вы — из Сэкеттов. Меня зовут Кэп Раунтри. В тот раз, в стычке на Моголлонах, я был вместе с Тайрелом.
— Слыхал о вас, — приветственно поднял руку Галлоуэй. — Присаживайтесь к нам.
— Если вы, ребята, попали в затруднительное положение, буду рад стать на вашу сторону. Я уже несколько лет делю с Сэкеттами радости и беды и так привык к ним, что без них чувствую себя не в своей тарелке. — Старик заулыбался, его лицо выражало искреннюю симпатию.
Мы говорили, не замечая, как летят ночные часы, хотя и бдительности не теряли — постоянно прислушивались, не раздастся ли вдали конский топот. Но никто так и не появился.
Черный или послал вперед несколько парней, и они ехали быстро, не щадя коней, или даже поехал сам, оставив позади стадо. Если бы мы сразу направились на ранчо, не расспросив в городе о том, что творится в округе, то наверняка попали бы прямо в лапы банде.
— Надеюсь, с Костелло ничего не случилось, — произнес я. — Каково будет Джудит, если вслед за дедушкой она потеряет и отца!
— Ладно, ребята, увидимся на рассвете, — подвел итог нашей беседы Раунтри. — Если вдруг понадоблюсь, я на конюшне.
— Пойду ночевать к лошадям, — предупредил я. — Не стреляйте, пока не убедитесь, что перед вами враг.
Кэп вышел, постоял немного на крыльце и скрылся в темноте.
— Славный старик, — улыбнулся Галлоуэй. — Похоже, они с Тайрелом были друзьями.
— Он его давний друг. Приехал с ним из Восточного Канзаса. Они перегоняли скот.
— Он нам пригодится, — добавил Галлоуэй. — Скоро придется трудно.
— Иди поспи. Я тоже лягу.
Брат ушел, а я еще немного задержался, слушая ночную тишину и вдыхая прохладный ароматный воздух. Где-то в темноте спали снежные вершины. Мне нравился запах ветра, несущегося с этих вершин.
Однако через минуту я устало перешел дорогу, взял одеяло и пончо и улегся в тополиной роще, откуда мог слышать все, что происходит в ночи. Если к Гринхорн-Инн кто-то подъедет, я услышу их первым.
Как я ни устал, сон не шел. Думал о нас с Галлоуэем, таких же бездомных бродягах, как перекати-поле. Пора найти землю и пустить корни. Не тоже мужчине шататься по белу свету, испытывая судьбу. Бродяга рано или поздно расстанется с жизнью на какой-нибудь неведомой тропе, в глубоком каньоне или на склоне холма, а над его трупом будут драться шакалы да стервятники. Неважно, какой ты крутой или как быстро выхватываешь револьвер. Придет час — и ты чуть-чуть опоздаешь или чуть-чуть промажешь.
Мы с Галлоуэем были достаточно крутыми, но в эту землю закопали немало подобных нам. И нельзя недооценивать Черного Фетчена. Он завоевал себе известность не только плохим характером, но крепкими кулаками и меткой стрельбой. Победа над ним дорого стоит.
Не помню, когда задремал, но проснулся внезапно, мои глаза широко открылись, и я начал прислушиваться. Приближалась лошадь... нет, две.
Мои пальцы нащупали рукоятку револьвера.
Городок спал. Ни в одном окне не светился огонек. Салун тоже стоял тихий и темный.
Первое, что я заметил — отблеск лунного света на крупе лошади и дуло винтовки. Всадники остановились напротив салуна. Скрипнуло седло — один из них спешился.
Наши лошади паслись на поляне среди деревьев. Если ночные гости не станут объезжать окрестности, они их не найдут, потому что поляна лежала за корралем и конюшней.
Я бесшумно сел, придерживая на плечах одеяло, поскольку ночь была холодной. Свой шестизарядник 45-го калибра держал в руке, положив ствол на бедро.
Через минуту я услышал, как заскрипели сапоги по щебенке — человек возвращался. К этому времени мои глаза привыкли к темноте, и я различил крупного мужчину.
— Нету, — услышал я его шепот. — Их лошадей нет ни в конюшне, ни в коррале.
Он сел в седло, и оба всадника шагом двинулись по дороге. За домами они перешли на рысь, и я начал гадать, где они спрячутся на ночь. С рассветом, если не найдут на дороге наших следов, они где-нибудь засядут и будут нас ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40