— произнес голос Ма Ли. — Это что — новый обычай Синанджу?
— Ты не сможешь вечно прятаться за своими миражами! — угрожающе крикнул Римо.
Разноцветные пятна вдруг собрались в одну точку и взорвались красочным фейерверком. Когда последние искры упали на землю, взору Римо предстала прежняя картина: недалеко от него стояли ничего не понимающие Чиун и Джильда. Они тоже только что видели игру цвета.
— Я не боюсь встретиться с тобой один на один.
Теперь это был голос Адониса. Он спокойно подошел к Римо с самодовольной улыбкой на загорелом лице.
— Римо, держись начеку! — предупредил Чиун.
— А вот ты меня боишься!
В этот момент Адонис опять оборотился закутанным в черное ниндзя. Один глаз у него был большой и голубой, другой — узкий и черный.
— Еще чего! — возразил Римо.
— Если ты меня убьешь — умрешь сам! — ликовал Голландец, снова принимая свой настоящий облик.
Его светлые волосы были подобны львиной гриве.
— Он тебя дразнит! — опять предостерег Чиун.
— И что с того? — Римо был преисполнен решимости. — Если он меня убьет, то тоже умрет. Зависимость обоюдная, не так ли, Иеремия?
— Ты что, не видишь? — забеспокоился Чиун. — Загляни ему в глаза — они же безумные! Он хочет умереть, ему терять нечего.
Голландец остановился и подбоченился. Ветер с моря трепал его красный боевой костюм. Он открыл рот, и раздался смех, словно у него в голове сработал заводной механизм. Это был не человеческий смех.
Из-за желтого кушака, туго стягивавшего его талию, он достал очки и швырнул их к ногам Римо. Римо пригляделся — то были очки Смита.
— Я убил твою невесту, твою дочь и твоего начальника. Отомсти, если смеешь!
— Смею!
С этими словами Римо взметнулся вверх. Он исполнил великолепный “бросок цапли” — поднялся на тридцать футов в воздух и камнем упал на воздетое к небу лицо Голландца. Но тот не отпрянул, а приготовился принять удар. И тут Римо понял, что Чиун прав — Голландец хочет умереть. Но было уже поздно.
Однако случилось нечто неожиданное. В самый последний миг Голландец выбросил вверх руку и схватил Римо за лодыжку. Развернувшись подобно дискоболу, он направил энергию падения Римо в крутую дугу и разжал пальцы. Римо со всего размаху влетел в стену недостроенного дома и рухнул вместе с разлетевшимся в щепки бамбуком и тиком.
В ушах у него опять зазвучал голос Голландца: “Иди сюда, Римо. У нас впереди целая ночь. Можно не торопиться умирать! Почему бы мне сперва не убить твою белокурую красотку, а потом отнять и твою жизнь!”
Римо вскочил и, выставив ладонью дверь, со скоростью пушечного ядра вылетел из дома. Дверь покатилась перед ним подобно четырехугольному колесу.
Голландец хохотал. Джильда выхватила из-за пояса кинжал и, занеся над головой, стала осторожно подкрадываться сзади.
Римо поймал дверь и метнул ее как “летающую тарелку”-фрисби. Она взмыла вверх и опустилась, словно крученый мяч, пущенный рукой бейсболиста. Римо рассчитал, что это на какое-то время отвлечет Голландца.
Тот проследил взглядом за дверью — она летела прямо на него. Увернуться от нее будет проще простого. Неужели Римо так ничему и не научился после их последней схватки?
В самый последний момент он увидел руки Джильды: к его горлу оказался приставлен кинжал. А, так в вот в чем дело! Что ж, это им почти удалось.
— Моя девочка — говори, что с ней! — прошипела Джильда Лаклуунская, оттягивая назад его гриву, чтобы не мешалась перед глазами.
— Какие у тебя руки корявые, Джильда! — спокойно сказал он. — Как ты вообще можешь ими что-то делать?
Джильда отпрянула и выронила кинжал. Пальцы ее онемели. Она поднесла руки к глазам и с изумлением увидела, что они стали похожи на шершавые сухие сучья.
Голландец повернулся к ней.
— Старые корявые сучья! — поддразнил он. — Разве это руки воина? Их только в костер бросить.
Огонь побежал по ее пальцам — от ногтей к запястьям, потом все выше и выше, облизывая голубыми языками уже и локти, которые тоже обратились в сухие ветки.
— Обман зрения! Всего лишь мираж! — вскричала Джильда.
— Да, но только не огонь! — поправил Голландец.
— Нет, это все — мираж! — сказала она и зажмурилась от боли.
Голландец отступил на шаг, а к Джильде подскочил Мастер Синанджу и, повалив на землю, стал сбивать огонь.
— Пламя настоящее! — сказал Чиун. — Это он наколдовал.
— Смотри еще, старик! — воскликнул Голландец. — Ты увидишь, кто в действительности достоин принять сан следующего Мастера Синанджу! — Он снова обратил свой взор на Римо Уильямса.
Лицо Римо было искажено гримасой боли и гнева. Он был в каких-то нескольких ярдах и двигался подобно выпущенной стреле.
— Смотришься неплохо, — бросил Голландец. — Как жаль, что твоя свадьба — то есть я хотел сказать, наша свадьба, — так быстро прервалась. У меня для тебя был приготовлен запоминающийся медовый месяц.
Римо расставил руки, но поймал только воздух: Голландец материализовался у него за спиной.
— Какая жалость! — посетовал он. — Ты так ничему и не научился. Я по-прежнему сильнее тебя. Нуич учил меня, когда я был ребенком, а ты пришел в Синанджу в зрелом возрасте. Это преимущество ты у меня никогда не отнимешь.
С нарочитым пренебрежением он повернулся к Римо спиной.
— Вот теперь мы в равном положении, — сказал он, скрестив на груди руки.
Римо резко выбросил вперед ногу, но Голландец подпрыгнул и ловко избежал удара. В прыжке он повернулся вокруг своей оси и выбросил вперед выпрямленную ладонь. Римо поставил блок и отбил удар, затем зацепил противника ногой за лодыжку, одновременно мощным ударом посылая его назад. Тот несколько раз перевернулся и опустился на спину.
— Ну, кто из нас сильнее? — Римо с видом победителя поставил ногу на вздымающуюся грудь Голландца и нажал так, что хрустнули хрящи. Синие глаза Голландца вспыхнули неестественным огнем.
— Я недооценил тебя, Римо. Прекрасно, убей меня, если таково твое желание.
— Римо, нет! — встрял Чиун и подскочил к Римо.
— Не вмешивайся, Чиун! — предупредил Римо, взглянув на него.
Этим моментом воспользовался Голландец, он стальными пальцами сжал Римо лодыжку и крутанул. Римо взвыл от боли и на одной ноге отпрыгнул в сторону.
Голландец сел и объявил:
— Что-то ты не больно владеешь концентрацией! Как ты вообще одолел начальный курс подготовки?
Римо обрел способность двигаться.
— А некоторые очень высокого обо мне мнения. Наступать на правую ногу ему все еще было больно, но не так сильно, как при переломе. Эту боль можно было терпеть.
— Ма Ли так не считает. Она сейчас в Вечности, и душа ее вопиет о том, как ты не сумел ее защитить. Твой ребенок, твой хозяин — все они будут нетленными свидетельствами твоей несостоятельности.
— Приготовься составить им компанию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Ты не сможешь вечно прятаться за своими миражами! — угрожающе крикнул Римо.
Разноцветные пятна вдруг собрались в одну точку и взорвались красочным фейерверком. Когда последние искры упали на землю, взору Римо предстала прежняя картина: недалеко от него стояли ничего не понимающие Чиун и Джильда. Они тоже только что видели игру цвета.
— Я не боюсь встретиться с тобой один на один.
Теперь это был голос Адониса. Он спокойно подошел к Римо с самодовольной улыбкой на загорелом лице.
— Римо, держись начеку! — предупредил Чиун.
— А вот ты меня боишься!
В этот момент Адонис опять оборотился закутанным в черное ниндзя. Один глаз у него был большой и голубой, другой — узкий и черный.
— Еще чего! — возразил Римо.
— Если ты меня убьешь — умрешь сам! — ликовал Голландец, снова принимая свой настоящий облик.
Его светлые волосы были подобны львиной гриве.
— Он тебя дразнит! — опять предостерег Чиун.
— И что с того? — Римо был преисполнен решимости. — Если он меня убьет, то тоже умрет. Зависимость обоюдная, не так ли, Иеремия?
— Ты что, не видишь? — забеспокоился Чиун. — Загляни ему в глаза — они же безумные! Он хочет умереть, ему терять нечего.
Голландец остановился и подбоченился. Ветер с моря трепал его красный боевой костюм. Он открыл рот, и раздался смех, словно у него в голове сработал заводной механизм. Это был не человеческий смех.
Из-за желтого кушака, туго стягивавшего его талию, он достал очки и швырнул их к ногам Римо. Римо пригляделся — то были очки Смита.
— Я убил твою невесту, твою дочь и твоего начальника. Отомсти, если смеешь!
— Смею!
С этими словами Римо взметнулся вверх. Он исполнил великолепный “бросок цапли” — поднялся на тридцать футов в воздух и камнем упал на воздетое к небу лицо Голландца. Но тот не отпрянул, а приготовился принять удар. И тут Римо понял, что Чиун прав — Голландец хочет умереть. Но было уже поздно.
Однако случилось нечто неожиданное. В самый последний миг Голландец выбросил вверх руку и схватил Римо за лодыжку. Развернувшись подобно дискоболу, он направил энергию падения Римо в крутую дугу и разжал пальцы. Римо со всего размаху влетел в стену недостроенного дома и рухнул вместе с разлетевшимся в щепки бамбуком и тиком.
В ушах у него опять зазвучал голос Голландца: “Иди сюда, Римо. У нас впереди целая ночь. Можно не торопиться умирать! Почему бы мне сперва не убить твою белокурую красотку, а потом отнять и твою жизнь!”
Римо вскочил и, выставив ладонью дверь, со скоростью пушечного ядра вылетел из дома. Дверь покатилась перед ним подобно четырехугольному колесу.
Голландец хохотал. Джильда выхватила из-за пояса кинжал и, занеся над головой, стала осторожно подкрадываться сзади.
Римо поймал дверь и метнул ее как “летающую тарелку”-фрисби. Она взмыла вверх и опустилась, словно крученый мяч, пущенный рукой бейсболиста. Римо рассчитал, что это на какое-то время отвлечет Голландца.
Тот проследил взглядом за дверью — она летела прямо на него. Увернуться от нее будет проще простого. Неужели Римо так ничему и не научился после их последней схватки?
В самый последний момент он увидел руки Джильды: к его горлу оказался приставлен кинжал. А, так в вот в чем дело! Что ж, это им почти удалось.
— Моя девочка — говори, что с ней! — прошипела Джильда Лаклуунская, оттягивая назад его гриву, чтобы не мешалась перед глазами.
— Какие у тебя руки корявые, Джильда! — спокойно сказал он. — Как ты вообще можешь ими что-то делать?
Джильда отпрянула и выронила кинжал. Пальцы ее онемели. Она поднесла руки к глазам и с изумлением увидела, что они стали похожи на шершавые сухие сучья.
Голландец повернулся к ней.
— Старые корявые сучья! — поддразнил он. — Разве это руки воина? Их только в костер бросить.
Огонь побежал по ее пальцам — от ногтей к запястьям, потом все выше и выше, облизывая голубыми языками уже и локти, которые тоже обратились в сухие ветки.
— Обман зрения! Всего лишь мираж! — вскричала Джильда.
— Да, но только не огонь! — поправил Голландец.
— Нет, это все — мираж! — сказала она и зажмурилась от боли.
Голландец отступил на шаг, а к Джильде подскочил Мастер Синанджу и, повалив на землю, стал сбивать огонь.
— Пламя настоящее! — сказал Чиун. — Это он наколдовал.
— Смотри еще, старик! — воскликнул Голландец. — Ты увидишь, кто в действительности достоин принять сан следующего Мастера Синанджу! — Он снова обратил свой взор на Римо Уильямса.
Лицо Римо было искажено гримасой боли и гнева. Он был в каких-то нескольких ярдах и двигался подобно выпущенной стреле.
— Смотришься неплохо, — бросил Голландец. — Как жаль, что твоя свадьба — то есть я хотел сказать, наша свадьба, — так быстро прервалась. У меня для тебя был приготовлен запоминающийся медовый месяц.
Римо расставил руки, но поймал только воздух: Голландец материализовался у него за спиной.
— Какая жалость! — посетовал он. — Ты так ничему и не научился. Я по-прежнему сильнее тебя. Нуич учил меня, когда я был ребенком, а ты пришел в Синанджу в зрелом возрасте. Это преимущество ты у меня никогда не отнимешь.
С нарочитым пренебрежением он повернулся к Римо спиной.
— Вот теперь мы в равном положении, — сказал он, скрестив на груди руки.
Римо резко выбросил вперед ногу, но Голландец подпрыгнул и ловко избежал удара. В прыжке он повернулся вокруг своей оси и выбросил вперед выпрямленную ладонь. Римо поставил блок и отбил удар, затем зацепил противника ногой за лодыжку, одновременно мощным ударом посылая его назад. Тот несколько раз перевернулся и опустился на спину.
— Ну, кто из нас сильнее? — Римо с видом победителя поставил ногу на вздымающуюся грудь Голландца и нажал так, что хрустнули хрящи. Синие глаза Голландца вспыхнули неестественным огнем.
— Я недооценил тебя, Римо. Прекрасно, убей меня, если таково твое желание.
— Римо, нет! — встрял Чиун и подскочил к Римо.
— Не вмешивайся, Чиун! — предупредил Римо, взглянув на него.
Этим моментом воспользовался Голландец, он стальными пальцами сжал Римо лодыжку и крутанул. Римо взвыл от боли и на одной ноге отпрыгнул в сторону.
Голландец сел и объявил:
— Что-то ты не больно владеешь концентрацией! Как ты вообще одолел начальный курс подготовки?
Римо обрел способность двигаться.
— А некоторые очень высокого обо мне мнения. Наступать на правую ногу ему все еще было больно, но не так сильно, как при переломе. Эту боль можно было терпеть.
— Ма Ли так не считает. Она сейчас в Вечности, и душа ее вопиет о том, как ты не сумел ее защитить. Твой ребенок, твой хозяин — все они будут нетленными свидетельствами твоей несостоятельности.
— Приготовься составить им компанию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66