— Не мне, а вам.
Сержант прицелился в пряжку Римо, готовясь сразить его наповал.
И тут раздался высокий пронзительный вопль. Всем показалось, что разверзлась земля и началось землетрясение. Солдаты повернули головы на этот вопль и увидели, как тощая желтая рука с длинными ногтями пронзила изнутри стену палатки. Подобно кинжалу, она вспорола полотно до самого низа, и среди развевающихся на ветру обрывков появился Мастер Синанджу.
Сержант подбежал к палатке. Навстречу ему взметнулось желтое облако: Чиун, точно песчаный смерч, кинулся ему навстречу. Указательный палец сержанта лег на спуск, но прежде, чем он успел выстрелить, рука Чиуна накрыла его руку. Сержант почувствовал, что спусковой крючок отжимает его палец назад, мешая выстрелить. А потом он услышал, как хрустят фаланги его пальцев под тонкой желтой рукой, и почувствовал, как его кости дробятся и засасываются в дуло пистолета, как под давлением этой руки холодная сталь прикипает к его кисти. Потом пришла боль. Сержант издал душераздирающий крик и бесформенной кучей свалился на землю с пистолетом, насаженным на его правую руку, будто его приколотили гвоздями.
Рядовые охранники, безусые мальчишки с прыщавыми лицами, с ужасом наблюдали за этой сценой.
— Стреляйте, мерзавцы! — крикнул Блич.
— Сам стреляй, — сказал один охранник, бросая винтовку и обращаясь в бегство. Двое других колебались.
— Стреляйте, вам говорят! — вопил Блич.
И тут несколько солдат сделали последнюю в своей недолгой жизни ошибку: подбежали к Чиуну и нажали на спусковые крючки. Автоматные очереди прошили полотно палатки. Больше солдаты не стреляли: автоматные дула вошли им в животы и вышли из спин, не задержавшись даже на позвоночнике.
Парни сползали на землю медленно, будто желе из подогретой формы.
Рядом с ними лежал всхлипывающий сержант, безуспешно пытающийся отделить мертвый металл от своей плоти.
Насмотревшийся на эти ужасы, Блич сделал попытку убежать, но Римо просунул руку под его толстый кожаный ремень и подтянул к себе. Ноги Блича еще продолжали движение, тогда как он оставался на одном месте. Наблюдающим это солдатам казалось, что они видят юмористическую сценку на экране телевизора, когда герой пытается бежать по льду и прилагает очень большие усилия, не достигая результата.
Они засмеялись.
Блич это слышал. Они смеются! Над солдатом, над своим командиром, над человеком, выступившим в защиту своей страны от всякого рода коммуняк и «розовых», от крайних левых и радикалов, пытающихся ее разрушить.
— Как вы смеете! — взвизгнул он.
Они засмеялись громче. Инстинкт молодых подсказывал им, что время их лидера прошло.
— Ну хватит, — сказал Римо, подтягивал к себе полковника за ремень. — Представление окончено. Кто руководит этой операцией?
Блич собрался с духом.
— Ребята! — крикнул он. — Сейчас вы увидите, как умеют умирать настоящие солдаты! Я им ничего не скажу!
Однако Блич не ведал, что такое настоящая боль, и не был готов к ней. Римо захватил мочку его левого уха между большим и указательным пальцем и с силой стиснул.
— Кто ваш руководитель? — повторил он вопрос.
Ответ последовал незамедлительно:
— Бейсли Депау.
Когда Римо отпустил мочку, боль уступила место стыду оттого, что он так быстро сломался и теперь его солдаты смеются над ним в открытую. Его переполняли стыд и гнев, голова горела огнем. Он подполз туда, где валялась кобура, и вынул пистолет. Но прежде чем он успел застрелиться, Руби подняла с земли автоматическую винтовку и выпустила очередь в голову полковника Блича.
Он шмякнулся на землю, будто грязный мокрый носок.
Солдаты больше не смеялись.
Руби подошла и толкнула тело Блича носком ботинка. Она виновато оглянулась на Римо.
— Я мечтала убить этого кровопийцу с самой первой минуты, когда нас сюда привели.
Римо окинул взглядом сидящих на траве солдат. Испуганные, смущенные, растерянные, они не сводили с него глаз.
Указывая на труп Уэнделла Блича, он сказал:
— Вот и все, ребята. Ваш командир сошел с дистанции. Садитесь в автобусы и отправляйтесь по домам. Ваша часть расформирована.
На его суровом лице играли солнечные блики. Под глазами, точно озера смерти, темнели круги.
— Отправляйтесь по домам, — повторил он.
Никто из них не тронулся с места. Все произошло так быстро, что им было трудно в это поверить.
Римо снял с мертвого Блича плетеный ремень в два с половиной дюйма толщиной, взял его в обе руки, а затем без видимого усилия развел руки в стороны, медленно, будто мимоходом.
На глазах у солдат ремень лопнул пополам.
— Идите домой! — снова сказал Римо. — Живо!
В конце первого ряда поднялся солдат.
— Ребята, — сказал он, — по-моему, нам пора сматывать удочки.
Это послужило сигналом к бегству: парни наперегонки помчались к автобусам.
Римо пнул стонущего сержанта носком ботинка.
— И не надо оставлять после себя мусор!
Только теперь он заметил, что Смит держится за правое плечо.
— Что у вас с рукой, Смитти? — спросил он.
— Ничего особенного. Я просто упал, — ответил тот.
Глава одиннадцатая
В номере мотеля, который Смит снял для телефонных переговоров, лежал бесплатный экземпляр «Курьера Южной Пенсильвании», раскрытый Смитом посередине. Во всю ширину разворота красовалось броское воззвание.
— Вот, почитайте, — кивком указал на него Смит вошедшему Римо.
Тот начал читать:
— "Наконец-то мы поняли, в чем причины трудностей, которые переживает Америка". Я уже давно это понял, — откомментировал Римо. — В самих американцах.
— Читайте дальше! — сказал Смит.
Текст на левой странице был лаконичным и ясным.
Американские черные, говорилось в нем, страдают от хронических проблем: высокий уровень безработицы, недостаточное образование, низкая занятость, национальная ассимиляция, забвение богатых культурных традиций негров.
Американские белые, было сказано далее, тоже недовольны: на улицах больших и малых городов творится разбой, по ним стало опасно ходить. У американцев растет ощущение, что федеральное правительство не заинтересовано вести борьбу с преступностью.
— Это точно! — подтвердил Римо.
— Читайте! — хмуро сказал Смит.
Белые видят, что результаты их труда уплывают от них в виде непомерно возросших налогов, растущих цен, а также в виде расходов на все новые правительственные программы, от которых нет никакого проку.
Все это вызывает брожение умов и расовые конфликты. Но теперь, обещало воззвание, выход найден.
Чернокожие хотят элементарных экономических и культурных гарантий: гарантированной работы, крыши над головой, питания и возможности изучать свое богатое культурное наследие, оставаясь среди себе подобных, в чьих глазах эти традиции и устои жизни имеют цену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37