Он подошел к выключателю, повернул его. Зажглась большая электрическая лампа торшера, возле которого сидел Клос. Одновременно он услышал необычные звуки: какие-то скрипы, шарканье ног, тяжелые вздохи человека.
— Господин консул нервничает, не может уснуть, и все это из-за вас, господин Клос, — заметил князь. А потом торжествующим тоном добавил: — В консульстве вмонтировано одиннадцать микрофонов, три — в кабинете консула. Теперь вам понятно?
— Когда вы успели сделать все это?
— О, это было еще до войны. В этом районе тогда устанавливали газовое оборудование. Все было так просто… Правда, это устройство имеет и свои недостатки, — продолжал князь, — ибо консул Грандель не имеет привычки читать вслух свои совершенно секретные документы. Тогда мы используем нашего агента фрау фон Тильден.
— Ваше оборудование, князь, имеет еще один недостаток, — уточнил Клос. — Из-за него я едва не сломал себе ногу. Если вы не прикажете закопать провод в своем саду, его может обнаружить даже глуповатый гитлеровец Петерс.
Только теперь Клос понял, почему вилла князя показалась ему знакомой: мимо нее он дважды проходил сегодняшней ночью. Это было единственное здание в восточном стиле на правой стороне улицы, около стоянки такси. Только запущенный сад отделял его от виллы консульства.
— Вы ликвидируете советника Витте? — вдруг спросил Клоса князь.
— А вы что-нибудь имеете против этого? — ответил Клос.
— Нет. Просто предлагаю небольшую сделку. Вы оставляете в покое моего агента фрау фон Тильден, а взамен мы передаем полное досье на советника Витте. Ваши шефы в Берлине, получив подробные материалы, будут вами довольны. Я не спрашиваю вас, господин Клос, кем вы являетесь на самом деле. Я хочу только иметь гарантию, что фрау фон Тильден…
— Дорогой князь, — заметил Клос, — человек, который привез меня к вам в своей машине, а перед этим предупредил вас о моем визите, знает о вас столько, что…
Князь Мжаванадзе не дал ему закончить:
— Вы забыли, господин Клос, что здесь вы одни. — Князь громко рассмеялся, потом приподнял бокал и произнес: — Выпьем за успехи союзников!
Выпили. Князь подошел к окну, посмотрел на ясное, безоблачное небо. Занималось тихое, солнечное утро.
— Вы, господин Клос, еще долго задержитесь в Стамбуле? — спросил Мжаванадзе.
— Да, видимо, еще несколько дней, хотя моя миссия уже почти закончена. Правда, я должен еще купить килограмм настоящего кофе для штандартенфюрера Рейсмана, а может быть, я куплю ему целых два килограмма…
Двойной нельсон
Клос открыл окно. Дым ворвался в купе вагона, занавеска от ветра взметнулась вверх, лежавшие на столике газеты и сигареты слетели на пол. Плотная пелена дыма закрыла все вокруг, и Клос не видел ничего, кроме сигнальных огней да неясных контуров каких-то строений.
Он посмотрел на девушку, сидевшую напротив. В скромном коричневом платье она выглядела значительно элегантнее, чем в мундире. Клос почувствовал на себе ее пристальный взгляд и подумал, что допустил уже вторую ошибку за те два часа, что провел вместе с ней в купе вагона скорого поезда, следующего из Берлина через Познань, Варшаву и далее на Люблин и Львов, пересекая с севера на юг оккупированную Польшу.
Первую ошибку Клос совершил буквально через две минуты после того, как поезд отошел от Берлинского вокзала. Он стоял перед окном и вдруг увидел лучи прожекторов, перекрещивающиеся в небе, а потом услышал грохот взорвавшихся бомб. Поезд тронулся, стремясь быстрее вырваться из огненного кольца. Клос упивался этим зрелищем, на мгновение забыв о присутствии девушки, которая внимательно наблюдала за выражением его лица.
Заметила ли она его радость? Неужели ей удалось то, что не удавалось до этого никому, — застать врасплох Ганса Клоса, когда он, расслабившись на миг, потерял над собою контроль? А ведь он всегда, в любой ситуации владел собой, ни на минуту не забывая, кто он. Она ничего не сказала, но… Ганна Бесель — небезопасный противник. Она не просто миловидная девушка, с которой приятно путешествовать в одном купе, а офицер немецкой разведки. Она его враг, хитрый и опытный, может быть, даже один из наиболее опасных противников, с которым ему, Клосу, приходилось до этого встречаться.
Ганна Бесель сидела непринужденно и курила, мастерски пуская кольца ароматного дыма.
— Тебе душно, Ганс? — спросила она Клоса. — Если хочешь, можешь открыть окно.
— Нет, благодарю тебя… Послушай, Ганна…
— Снова! — с досадой прервала она Клоса. — Ты забываешь, что я теперь не Ганна, а Ева.
«Входит в роль», — подумал Клос и вспомнил о настоящей Еве, замученной в берлинском гестапо. Той, настоящей Евы он почти не знал — видел ее однажды в коридоре военного министерства в Берлине и не предполагал, что она… Он понял это позднее, когда увидел ее вечером около портрета Фридриха Великого, висящего в коридоре, недалеко от двери, ведущей в интендантство, где господствовал полковник Люфт. Ева Фромм работала у Люфта секретаршей по рекомендации СД и была допущена к секретным документам. Маленькая, неприметная, ничего собой не представляющая, она сидела часами, склонясь над пишущей машинкой, не поднимая глаз даже тогда, когда кто-то входил в приемную полковника Люфта. Клос даже не помнил ее лица…
В тот вечер он засиделся допоздна над составлением каких-то списков. Закончив работу, Клос приоткрыл дверь, ведущую в коридор, увидел Еву, стоящую около портрета… Спустившись через несколько минут вниз, увидел ее снова. Двое верзил, обязанности которых он хорошо знал, держали Еву под руки. Когда они грубо вталкивали ее в машину, она была бледная, перепуганная насмерть. Невдалеке стояла другая машина. Около водителя сидела молодая женщина в мундире. Клос не знал тогда, что ее имя Ганна Бесель.
О дальнейшей судьбе Евы он узнал только через два дня. Будучи вызванным к полковнику Лангнеру, одному из заместителей адмирала Канариса, Клос застал в его кабинете Ганну Бесель и капитана Больдта, которого хорошо знал по совместной работе в отделе «Восток» абвера.
— Это капитан Клос, — сказал Лангнер, обращаясь к Ганне Бесель. — Он один из наших наиболее способных офицеров. Поэтому я выделил его в ваше распоряжение, майор, на время этой весьма сложной операции.
Клос молчал. Он знал, что прусские офицеры, а Лангнер был пруссаком, не любят, когда подчиненные задают им вопросы. Они должны уметь молча слушать, что им говорят, время от времени напоминая о своем присутствии и беспрекословном повиновении коротким и звучным: «Так точно».
— Вы, господин Клос, работали в Польше и поэтому снова отправитесь туда же, — продолжал Лангнер. Кратко и точно он изложил суть дела: — Два дня назад была арестована Ева Фромм, за которой велось длительное наблюдение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71