Два пересланных мне документа были из совершенно конфиденциальных источников: справка регионального управления по борьбе с организованной преступностью и не подлежащее оглашению сообщение Национального центрального бюро Интерпола Бельгии… Обе бумаги были, как говорится, не для слабонервных. Узнай о них О'Брайен, он бы поручил захватить их вместе с моей головой.
«По конфиденциальным данным, — значилось в справке РУОП, — ТОО „Алькад“ является мафиозной структурой, находящейся в конфликте с криминальными формированиями, находящимися в Бельгии. Фактический владелец фирмы О'Брайен является членом русско-грузинско-еврейской мафии, а также замешан в отмывании денег…»
Дальше шли сведения оперативного характера на О'Брайена, включавшие среди прочего местонахождение жены и двоих детей, проживавших в Антверпене, в Бельгии. С женой авторитет формально оформил развод…
Пастор, работавший представителем очередной фирмы «Экологический продукт» за границей, в свое время письменно запросил О'Брайена направить в Бельгию вооруженных людей. В просьбе ему было отказано, в результате чего он фиктивно отстранился от дел, уступив президентское место Окуню…
Документ Национального центрального бюро Интерпола Бельгии содержал, собственно, почти те же сведения.
«Г-н О'Брайен, Отари, удостоверение личности NAY 193215, проживал по адресу: 2018 Antwerpen Pelikaanstraat 11/С23*, проходит по криминальным учетам Бельгии по делу об изъятии фальшивых банкнот достоинством 100 американских долларов. В настоящее время, по имеющимся сообщениям, находится в Москве…»
На обеих бумагах стоял штамп:
«Данные сведения предоставлены ассоциацией „Лайнс“ на условиях заключенного контракта и не подлежат огласке».
Неожиданно для себя я превращался в наиболее опасного для О'Брайена обладателя компрометирующей его самого и его окружение информации.
Председатель совета директоров банка хотел меня видеть. Я поднялся к нему.
Кабинет был меблирован в соответствии со вкусами главы банка. Паркет скрывало ворсистое синтетическое покрытие. Оно несло вошедшего, словно на воздушной подушке. Ноги шли сами.
Прямой, как палка, Камал Салахетдинов сидел за столом рядом с тяжелым сейфом, в котором было от силы три-четыре бумаги. Напротив, на тумбочке, работал телевизор, который он никогда не выключал. По одному из каналов передавали соревнования японских борцов сумо — самых тяжелых людей планеты. Ляжка каждого из них весила не меньше центнера. Схватки борцов длились не более нескольких мгновений.
Салахетдинов показал мне на стул, вперился в экран. Так молча мы просмотрели несколько боев.
Вызвал он меня, однако, не за этим. Он должен был выполнить весьма приятную церемонию. Камал вытащил из кармана пачку стодолларовых купюр:
—Держи!
Это были деньги для секьюрити и ментов, которых я привлек к охране ресторана во время проведения юбилея банка.
—Поблагодари каждого. Бойцы могут нам еще понадобиться. Ты понимаешь, о чем я…
Деньги были «грязные». Расписок не требовалось. По бухгалтерским проводкам операция не проходила.
Еще один толстяк-борец с округлым женским тазом появился на ковре…
— Посмотри. Это моя жена получила!..
Салахетдинов искал если не дружбы, то профессионального нейтралитета. Он подал отпечатанное на хорошей вощеной бумаге послание. Оно было адресовано персонально председателю совета директоров.
«Уважаемый г-н Камал Салахетдинов!
Милостивый государь, не будучи лично знакомыми с Вашей супругой, мы уверены, что она обладает необходимыми знаниями протокола и этикета. Тем не менее мы не сомневаемся, что участие в нашей программе «Workshop» пополнит ее познания, что будет оценено и Вами…»
— Интересно?
— Чрезвычайно.
Я мельком просмотрел текст.
Лучшие метрдотели Лондона собирались продемонстрировать супругам руководителей российского бизнеса классический стиль приема гостей — украшение столов для деловых завтраков, обедов, банкетов, приемов, фуршетов, правила хорошего тона. Стоимость поездки составляла каких-то четыре тысячи фунтов стерлингов, включая авиабилеты, пятидневное проживание, питание, услуги переводчиков.
Председатель совета директоров сделал мне неожиданное предложение:
—Хочешь отправить жену? За счет фирмы, разумеется.
Я покачал головой:
—Сейчас это опасно.
Я машинально пробежал глазами послание:
«Почетными гостями международной встречи в этом году станут также Норма Майджер, Джин Ягср, баронесса Бригита фон Фрундершусс…»
Я понятия не имел, кто эти достойные дамы.
«…Кроме того, жены послов России, Украины, Грузии… Основные темы: „Супруга руководителя. Что это значит? Как манеры могут помочь деловой карьере вашего супруга или погубить ее…“
—Ты смог бы поехать вместе с ней… Осмотреться. Сейчас многие наши дела решаются там. Ты меня понимаешь.
Я подумывал о работе частного детектива за рубежом по заказам из России. Это было интересно и достаточно высоко оплачивалось. Но моему решению еще предстояло дозреть.
Я положил послание на стол. Камал Салахетдинов смотрел на меня испытующе:
— Ну?
— Нет.
—Вот и я тоже. Я знаю, кто за всем этим стоит. О'Брайен. Я решил, что им нужен заложник…
До этого он никогда не был со мной откровенен.
—Двести миллионов баксов за три месяца невозможно превратить в триста миллионов, чтобы вернуть их банку да еще себе заработать! Афера! Запускают новую пирамиду. Деньги пойдут за границу! В израильский банк…
Я впервые услышал, как он матерится.
«У них есть свой человек у нас в банке…» Я мог бы быть откровенным, но время для этого пока не наступило: я еще не знал всех обстоятельств, связанных с выдачей кредита.
Одно было ясно: как только «Алькад» предъявит нам свои условия, он передаст их через своего человека…
Камал Салахетдинов уже взял себя в руки. Жизнь его прошла в мире, который был всегда далек от законопослушных граждан, и не знать его законы было просто опасно. В том страшном месте, где он отбывал срок, за высказанное вслух крепкое словцо можно было запросто угодить в карцер. А можно было и вовсе лишиться жизни, если случайно вылетевшее слово предназначалось такому же пахану или просто вору.
Все изменилось. Больше не удивлялись слову «Вор», написанному с большой буквы, призывам неизвестных «полковников милиции» передать криминальным авторитетам наведение общественного порядка в городах, могилам крестных отцов на московских кладбищах, их «роллс-ройсам», виллам… Нас вовлекли в их жестокий мир.
Он поделился со мной на прощанье еще одной мыслью:
— О'Брайен расправился с Женей Дашевским, с Лобаном, потому что славяне действуют всегда по отдельности. Их много. А эти все вместе…
— А если все-таки попытаться подключить к о н тору ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
«По конфиденциальным данным, — значилось в справке РУОП, — ТОО „Алькад“ является мафиозной структурой, находящейся в конфликте с криминальными формированиями, находящимися в Бельгии. Фактический владелец фирмы О'Брайен является членом русско-грузинско-еврейской мафии, а также замешан в отмывании денег…»
Дальше шли сведения оперативного характера на О'Брайена, включавшие среди прочего местонахождение жены и двоих детей, проживавших в Антверпене, в Бельгии. С женой авторитет формально оформил развод…
Пастор, работавший представителем очередной фирмы «Экологический продукт» за границей, в свое время письменно запросил О'Брайена направить в Бельгию вооруженных людей. В просьбе ему было отказано, в результате чего он фиктивно отстранился от дел, уступив президентское место Окуню…
Документ Национального центрального бюро Интерпола Бельгии содержал, собственно, почти те же сведения.
«Г-н О'Брайен, Отари, удостоверение личности NAY 193215, проживал по адресу: 2018 Antwerpen Pelikaanstraat 11/С23*, проходит по криминальным учетам Бельгии по делу об изъятии фальшивых банкнот достоинством 100 американских долларов. В настоящее время, по имеющимся сообщениям, находится в Москве…»
На обеих бумагах стоял штамп:
«Данные сведения предоставлены ассоциацией „Лайнс“ на условиях заключенного контракта и не подлежат огласке».
Неожиданно для себя я превращался в наиболее опасного для О'Брайена обладателя компрометирующей его самого и его окружение информации.
Председатель совета директоров банка хотел меня видеть. Я поднялся к нему.
Кабинет был меблирован в соответствии со вкусами главы банка. Паркет скрывало ворсистое синтетическое покрытие. Оно несло вошедшего, словно на воздушной подушке. Ноги шли сами.
Прямой, как палка, Камал Салахетдинов сидел за столом рядом с тяжелым сейфом, в котором было от силы три-четыре бумаги. Напротив, на тумбочке, работал телевизор, который он никогда не выключал. По одному из каналов передавали соревнования японских борцов сумо — самых тяжелых людей планеты. Ляжка каждого из них весила не меньше центнера. Схватки борцов длились не более нескольких мгновений.
Салахетдинов показал мне на стул, вперился в экран. Так молча мы просмотрели несколько боев.
Вызвал он меня, однако, не за этим. Он должен был выполнить весьма приятную церемонию. Камал вытащил из кармана пачку стодолларовых купюр:
—Держи!
Это были деньги для секьюрити и ментов, которых я привлек к охране ресторана во время проведения юбилея банка.
—Поблагодари каждого. Бойцы могут нам еще понадобиться. Ты понимаешь, о чем я…
Деньги были «грязные». Расписок не требовалось. По бухгалтерским проводкам операция не проходила.
Еще один толстяк-борец с округлым женским тазом появился на ковре…
— Посмотри. Это моя жена получила!..
Салахетдинов искал если не дружбы, то профессионального нейтралитета. Он подал отпечатанное на хорошей вощеной бумаге послание. Оно было адресовано персонально председателю совета директоров.
«Уважаемый г-н Камал Салахетдинов!
Милостивый государь, не будучи лично знакомыми с Вашей супругой, мы уверены, что она обладает необходимыми знаниями протокола и этикета. Тем не менее мы не сомневаемся, что участие в нашей программе «Workshop» пополнит ее познания, что будет оценено и Вами…»
— Интересно?
— Чрезвычайно.
Я мельком просмотрел текст.
Лучшие метрдотели Лондона собирались продемонстрировать супругам руководителей российского бизнеса классический стиль приема гостей — украшение столов для деловых завтраков, обедов, банкетов, приемов, фуршетов, правила хорошего тона. Стоимость поездки составляла каких-то четыре тысячи фунтов стерлингов, включая авиабилеты, пятидневное проживание, питание, услуги переводчиков.
Председатель совета директоров сделал мне неожиданное предложение:
—Хочешь отправить жену? За счет фирмы, разумеется.
Я покачал головой:
—Сейчас это опасно.
Я машинально пробежал глазами послание:
«Почетными гостями международной встречи в этом году станут также Норма Майджер, Джин Ягср, баронесса Бригита фон Фрундершусс…»
Я понятия не имел, кто эти достойные дамы.
«…Кроме того, жены послов России, Украины, Грузии… Основные темы: „Супруга руководителя. Что это значит? Как манеры могут помочь деловой карьере вашего супруга или погубить ее…“
—Ты смог бы поехать вместе с ней… Осмотреться. Сейчас многие наши дела решаются там. Ты меня понимаешь.
Я подумывал о работе частного детектива за рубежом по заказам из России. Это было интересно и достаточно высоко оплачивалось. Но моему решению еще предстояло дозреть.
Я положил послание на стол. Камал Салахетдинов смотрел на меня испытующе:
— Ну?
— Нет.
—Вот и я тоже. Я знаю, кто за всем этим стоит. О'Брайен. Я решил, что им нужен заложник…
До этого он никогда не был со мной откровенен.
—Двести миллионов баксов за три месяца невозможно превратить в триста миллионов, чтобы вернуть их банку да еще себе заработать! Афера! Запускают новую пирамиду. Деньги пойдут за границу! В израильский банк…
Я впервые услышал, как он матерится.
«У них есть свой человек у нас в банке…» Я мог бы быть откровенным, но время для этого пока не наступило: я еще не знал всех обстоятельств, связанных с выдачей кредита.
Одно было ясно: как только «Алькад» предъявит нам свои условия, он передаст их через своего человека…
Камал Салахетдинов уже взял себя в руки. Жизнь его прошла в мире, который был всегда далек от законопослушных граждан, и не знать его законы было просто опасно. В том страшном месте, где он отбывал срок, за высказанное вслух крепкое словцо можно было запросто угодить в карцер. А можно было и вовсе лишиться жизни, если случайно вылетевшее слово предназначалось такому же пахану или просто вору.
Все изменилось. Больше не удивлялись слову «Вор», написанному с большой буквы, призывам неизвестных «полковников милиции» передать криминальным авторитетам наведение общественного порядка в городах, могилам крестных отцов на московских кладбищах, их «роллс-ройсам», виллам… Нас вовлекли в их жестокий мир.
Он поделился со мной на прощанье еще одной мыслью:
— О'Брайен расправился с Женей Дашевским, с Лобаном, потому что славяне действуют всегда по отдельности. Их много. А эти все вместе…
— А если все-таки попытаться подключить к о н тору ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77