– А землетрясение? – спрашивают мурашки. Постоял Егор ещё час.
– Идёмте, – говорит, – домой. Не будет землетрясения.
– А ты, – спрашивают мурашки, – откуда знаешь? Постоял Егор ещё немножко и говорит:
– Всё! Идём домой!
– Ни за что! – кричат мурашки.
– Ну, – говорит Егор, – вы как хотите, а я домой пошёл.
– Ну смотри! – говорят мурашки. – Ты как хочешь, а мы тут сойдём.
И сошли. А Егор домой пошёл. Один, без мурашек. И с тех пор мурашки у него по спине больше не бегали. Никогда.

АДМИРАЛ БЕЗ КОРТИКА
Эту историю в Лавровом переулке рассказывают сразу. В один присест. То есть садятся и рассказывают с начала до конца. И пока не расскажут – не встают. А потом встают и уходят. А тот, кому рассказывали, долго ещё сидит и думает: «Ну и ну! Бывает же такое!»
Но на самом деле история эта случилась не сразу. Она случилась постепенно. И сначала, когда эта история ещё только начала случаться, никто и представить себе не мог, что будет дальше.
В Лавровом переулке жил мальчик Лёня, и у этого Лёни был очень строгий папа. Каждый день папа говорил Лёне: «Не шали!», или: «Мой руки перед едой», или: «Убери со стола локти», или: «Не подпрыгивай, когда идёшь рядом», или: «Вынь руки из карманов». А Лёня был очень послушным мальчиком. Он не шалил, мыл руки перед едой и вынимал их из карманов.
Но однажды, когда папа объяснял Лёне, почему нельзя гулять по улице без пальто, в организме у папы что-то щёлкнуло, и с тех самых пор Ленин папа начал молодеть. Папа молодел не сразу, а медленно, поэтому сначала никто ничего не заметил. Но к тому времени, когда мальчик Лёня вырос и стал взрослым Леонидом Степановичем, Ленин папа уже так сильно помолодел, что стал мальчиком Стёпой.
И когда взрослый Леонид Степанович выходил со своим папой гулять, папа засовывал руки в карманы, бежал рядом и подпрыгивал.
– Папа, – удивлялся Леонид Степанович, – зачем же ты подпрыгиваешь и почему ты засунул руки в карманы?
– Сынок, – отвечал папа, – а почему бы мне не подпрыгивать и не держать руки в карманах. По-моему, так гулять гораздо интересней.
Но когда папа, которого теперь все ребята в переулке звали Стёпкой, принёс домой рогатку, Леонид Степанович не выдержал.
– Папа! – закричал Леонид Степанович. – Неужели ты собираешься стрелять в птиц и бить стёкла?
– Ни в коем случае, сынок, – сказал папа. – Ни за что я не буду стрелять в птиц. И стёкла бить не стану, разве что случайно какое-нибудь одно.
– Но тогда зачем же тебе рогатка?! – воскликнул Леонид Степанович. – Зачем ты её носишь?
– Видишь ли, сынок, – ответил папа, – как бы тебе объяснить… Ну вот, например, адмирал носит кортик. Казалось бы, ну зачем адмиралу кортик? А с другой стороны, что это за адмирал без кортика? Где ты видел такого адмирала?
– Нигде не видел, – честно признался Леонид Степанович.
– Ну вот, – сказал папа, – а мальчишка без рогатки всё равно что адмирал без кортика.
И когда папа так сказал, в организме у него опять что-то щёлкнуло и он начал взрослеть. За каких-нибудь две недели папа стал совсем взрослым и даже Леонида Степановича обогнал.
Говорят, что в Лавровом переулке можно и сегодня посмотреть, как взрослый папа гуляет со своим взрослым сыном Леонидом Степановичем. Оба они держат руки в карманах и немножко подпрыгивают. Это, конечно, не очень красиво, но если им так нравится, то почему бы им не подпрыгивать?


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10