Я лёгкий. Я быстренько.
– Всегда вот у тебя так, – проворчал Иван, – я придумаю, а слава тебе.
– Слава?! – опять поразился Колька. – Где я её видал, славу-то? Вечно мне из-за тебя достаётся!
– Тогда держи меня за ноги.
– Не удержать мне тебя. А ты меня запросто. Я ловкий. – Колька, повизгивая от нетерпения, закатал рукава, встал на четвереньки и крикнул: – Пошли! Пошли! Полный вперёд!
– Сначала на суше потренируемся, – предложил Иван.
Тренировка удалась: Колька руками ходил по земле, а Иван держал его ноги в воздухе.
– Поворачиваю! – восторженно крикнул Колька и заработал руками по направлению к луже.
Он вошёл в неё, погрузившись почти по локти, и, осторожно переставляя руки, приближался к фуражке.
До фуражки оставалось не более полуметра, как Иван скомандовал:
– Полный назад!
Дело в том, что Иван оказался уже на самом краю лужи. Ему и в лужу заходить не хотелось, и Колькины ноги нельзя было отпускать.
– Полный назад! – снова скомандовал он.
А Колька увлёкся, ничего не слышал и изо всех сил тянулся к фуражке. А Иван изо всех сил тянул его к себе. Колька почувствовал, что сейчас его тело разорвётся на две части.
– Отпускай! – испуганно крикнул он.
Иван разжал пальцы.
И Колька шлёпнулся в лужу. Не крикнул. Не пикнул. Стоял на четвереньках, будто не знал, что ему делать.
– Вылезай, – прошептал Иван, – а то простудишься.
Колька на четвереньках добрёл до фуражки, взял её и вернулся на сушу; постоял ещё немного на четвереньках и поднялся на ноги.
– Подсох! – жалобно воскликнул он. – Высох! – Жизни мне из-за тебя нет! Вечно ты меня в какую-нибудь историю втянешь!
– Никто тебя не тянул. Сам в лужу полез.
– А кто меня на части хотел разорвать?
– Это что такое?! – услышали они испуганный голос Анны Антоновны. – Что с вами?!
– В лужу спикировал, – объяснил Колька. – Вот из-за этого головного убора! – он бросил фуражку обратно в лужу. – Сам доставай. Каким-нибудь методом! Свинство это, а не метод.
– Сейчас же идите по домам, – сказала Анна Антоновна. – Ну просто беда мне с вами. Вот кого ты сегодня, Семёнов, в школе в лужу какую-то толкнул?
– Не в лужу, а в ведро, – сказал Колька. Он повернулся к Анне Антоновне спиной – сзади он тоже был мокрый. – Видали? – торжествующе спросил он. – Красота! А вы ему «восьмёрки» ставите! Учтите, Анна Антоновна, что я зря страдал. И тут, в луже, зря страдал, и там, в ведре, зря страдал. Всю жизнь я из-за него страдаю.
– Хныкала ты, вот ты кто, – презрительно проговорил Иван. – Нытик и паникёр.
Тут Колька сжал кулаки и подпрыгнул к нему.
– Идите по домам, – сказала Анна Антоновна, вставая между ними. – Увидят вас люди, испугаются.
– Мне домой нельзя, – грустно сообщил Колька, – мне здорово попадёт.
– Тогда идёмте ко мне, – предложила Анна Антоновна. – Я тут неподалёку живу.
ЕЩЕ ВОПРОС – КОГО НА БУКСИР БРАТЬ?
Мальчишки остались в трусах и майках. Иванову одежду повесили на балконе сушиться, а Колькину Анна Антоновна решила выстирать.
– А вы пока займитесь обедом, – сказала она.
– Хорошо! – ответил Колька. – А какой у вас суп?
– Супа у меня нет никакого. Его приготовить надо. Что ты умеешь делать?
– Я? – Колька ненадолго задумался. – Например, суп мешать умею. Пробовать умею. Посолить могу.
– А ты, Семёнов?
– Я картошку чистить умею.
– Смехота! – Колька хихикнул. – У меня сестёр две штуки. Зачем мне с картошкой возиться? – И он опять хихикнул.
Анна Антоновна поставила на газовую горелку кастрюлю с водой, положила туда мяса и ушла стирать Колькину одежду.
– И не стыдно тебе? – спросил Колька. – Хочешь, всем ребятам расскажу? Ведь задразнят тогда тебя. Где это слыхано, где это видано, чтобы наш брат картошку чистил?
– А в армии?
– Там специальные повара есть. Солдаты воюют, а повара картошку чистят и прочее. Ты поваром хочешь быть или смелым солдатом?
– А если убьют повара?
– Запасной всегда бывает.
– А если запасного убьют?
– Тогда сухой паёк едят. Концентраты разные.
– Сам ты концентрат, – сказал Иван. – Сам ты сухой паёк, а не смелый солдат.
– А тебя на буксир взяли.
– По ошибке. Зря взяли. Тебя надо было на буксире тащить.
– А за что?! – поразился Колька. – Я средний. У меня всё в порядке. У меня всего понемножку. Всё в меру.
– А вот я тебя на буксир возьму, – пообещал Иван. – Не сейчас, конечно, а потом.
Вернулась Анна Антоновна, развесила на балконе Колькину одежду, сказала:
– Часа через два высохнет.
– Красота! – воскликнул Колька. – Домой приду сухой, чистый. А суп скоро будет готов?
– Сухим пайком получишь, – ответил Иван. – По-моему, теперь его очередь к буксиру прицепляться.
– Не смеши ты меня, – чуть не плача сказал Колька. – Чего ты ко мне привязался? Иди ты своей дорогой, вон у тебя всё высохло.
– И пойду, – сказал Иван. – У меня дел много, не то что у тебя.
– Какие же у меня могут быть дела, когда я в таком виде? – возмутился Колька.
– Довольно ссориться, – сказала Анна Антоновна. – А буксир никому не вреден. Не знаете, почему Аделаида сегодня в школе не была?
– Наверно, мороженым объелась, – ответил Колька. – Говорят, она в день по килограмму съедает.
– Не по килограмму, а по четыре, – сказал Иван.
– Да ну? – поразился Колька.
– У них дома только мороженое едят. Кошка ничего, кроме эскимо, в рот не берёт. А собака только сливочный пломбир.
– Вот это я понимаю! – воскликнул Колька. – Мне бы так денька три пожить!
Иван не сдержался и захохотал. И Анна Антоновна рассмеялась.
– Обманул… – разочарованно протянул Колька. – А я сначала поверил. Вот всегда он так, Анна Антоновна.
– Спорить мне некогда, – сказал Иван. – Вот возьму я тебя на буксир, тогда…
– Ты пока ещё сам на буксире, – перебила Анна Антоновна. – Не забывай.
– Я не забываю, – пробормотал Иван. – Только я бы на вашем месте вот этого Николая Веткина обязательно бы на буксир взял.
Лицо у Кольки было такое испуганное и обиженное, что Иван добавил дружелюбно:
– Тебе же лучше будет.
ИВАН НАХОДИТ ЗОЛОТОЙ САМОРОДОК
Грустный, брёл Иван по улице. Как домой без фуражки явиться?
Где сил найти, чтобы сесть за уроки?
Вдруг Иван увидел, что в траве – будто осколочек солнца блестит. Он полюбовался сверканием, нагнулся, поднял… зуб!
«Пусть зуб, – подумал Иван, – все равно золотой самородок!»
Чей же это зуб?
Аделаиды, ее мамаши или ещё чей-нибудь?
Что должен делать честный человек, если найдёт драгоценность?
Отнести в милицию!
Но Егорушкин, взглянув на зуб, сказал:
– Можешь взять это дело себе. Заявления о пропаже золотого зуба не поступало.
– Не могу я его себе взять, – сказал Иван. – Чужая вещь. Может, ищет кто, а найти не может.
– Да у нас в посёлке всего два золотых зуба в наличии, – сказал Егорушкин, – у гражданки из мороженого киоска и у её дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18