Вилька презрительно плюнул и сказал:
– Ты, дачник! Трус!
– Проверить надо, кто трус.
– А что проверять? – испуганно спросил Мурашкин. – Все знают, что вот я, например, храбрый. И проверять нечего.
– Сегодня ночью я пойду за колёсами, – угрожающе проговорил Вилька, – ночью…
Все примолкли.
Всем стало страшно.
Слышно было, как капала вода с пиджака Мурашкина.
– Пойдёшь со мной, дачник? – спросил Вилька.
– А почему обязательно ночью?
– Если трусишь, можешь не ходить.
– Я никогда не трушу, – сквозь зубы ответил Павлик.
«Стрелять будут, ложись»
Ночь выдалась тёмная. Луна катилась по небу, будто гонимая ветром. Когда она скрывалась за тучами, становилось ещё темнее, как в кинотеатре перед началом сеанса.
Но постепенно глаза привыкли к темноте, и Павлик видел даже большие оттопыренные уши Вильки. Тот шёл впереди.
Лишь в редких окнах горел свет. Где-то громко играло радио. Сколько ни вслушивался Павлик, он не мог разобрать слов песни. Мешало волнение.
– Скоро? – прошептал он.
– Боишься?
– Почти нет.
– Стрелять будут, ложись! – посоветовал Вилька.
Павлик съёжился. Он ведь не хотел идти за колёсами, но пошёл. Почему? – спросите вы. А помните Люсю? Тогда Павлик испугался насмешек – струсил. И вот сейчас он думал: знала бы Люся, каким он стал храбрым!
Но было страшно. Ему казалось, что со всех сторон на него смотрят осуждающие глаза.
– СТОЙ!
Он едва не крикнул от страха, остановился, отдышался и понял, что голос ему просто почудился.
– Внимание, – прошептал Вилька, – здесь…
Как погиб Вилька
Они были у двухэтажной дачи, окружённой садом. Вилька пошарил дрожащей рукой, повернул вертушку и толкнул калитку. Павлик шагнул следом.
Они шли, держась за изгородь.
Эх, убежать бы!
– Вот колёса, – прошептал Вилька, – кати…
Павлик поставил колесо и начал толкать. Колесо было тяжёлым.
Вдруг откуда-то сверху бабахнул выстрел.
Мелькнул огонь.
Вилька упал.
Павлик бросился к калитке, но мозг пронзила мысль: не бросай товарища в беде! Он схватил Вильку за ногу и потащил.
В окнах загорелся свет. Хлопнула дверь.
– Стой! Стрелять буду!
Выпустив Вилькину ногу, Павлик остановился. К нему подошёл мужчина с ружьём в руках.
– Хорош герой! – сказал он. – А ну, пошли в дом! Павлик посмотрел вниз: Вильки не было.
Неприятный разговор
Его провели на кухню. Странно: он не испытывал никакого страха. Ему было стыдно. Он согласился бы сейчас умереть, если бы первого сентября ему не надо было идти в первый класс.
В кухню заглянули несколько человек. Алексей Егорович (а это был именно он) что-то им сказал, и они ушли.
– Как тебя звать?
– Павлик.
– А фамилия?
– Меркушев.
– А где живёшь?
– Восьмая дача.
Алексей Егорович задумался и сказал:
– Где-то я слышал твою фамилию… Это не ты ловлю тигров организовал? Это из-за тебя мальчик в яме чуть не погиб?
– Он сам в яму залез. Никто его не просил.
– Сам? – Видно было, что Алексей Егорович не поверил. – Ну, не будем вспоминать тигров. А ты вот до воровства дошёл. Ты понимаешь, что за такие делишки судят?
Павлику хотелось заплакать, но он сдержался и пробормотал:
– Маленьких не судят.
– А ты разве маленький?
– Нет… но и не большой.
– Вот что, – предложил Алексей Егорович, – давай без лишних слов расскажи мне про свои дела, и я отведу тебя домой.
И Павлик рассказал обо всём, начиная с того, как Мурашкин упал с кровати.
Алексей Егорович долго смеялся, потом сказал:
– Непутёвый вы народ, хотя и любопытный… Что с тобой?
Глаза Павлика расширились от удивления: в дверях стояла Люся!
Она сделала вид, что не заметила Павлика, подошла и спросила:
– Кто тут стрелял, дядя Лёша? В кого стрелял?
– Понимаешь, племянница, ерунда получилась. Жулики у нас появились.
– Мы с ним не жулики… – начал Павлик и осёкся.
– Мы с ним? – быстро переспросил Алексей Егорович. – Разве ты был не один?
Сказать о Вильке или не сказать? А вдруг будут дразнить предателем?
– Не хочешь выдавать товарища?
– Нет, – твёрдо ответил Павлик, – он мне не товарищ. Виноват я сам. Своя голова на плечах.
Люся подошла к нему и сказала:
– А ты всё-таки трус.
…Так печально закончился пятый день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах. Мне даже не хотелось писать об этом, но я написал, потому что так и было.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Специалист по Нижним Петухам
Утром Павлик навестил бородатого историка Петра Петровича Золотарёва. Он колол дрова.
– Приветствую вас, молодой человек! – сказал он, вонзив топор в толстое полено. – Чем могу служить? Может быть, ты со своими приятелями решил послушать лекцию о Нижних Петухах?
Честно говоря, Павлик забыл о предложении Петра Петровича прочитать лекцию, но сейчас обрадовался:
– Да, да!
– Я ведь специалист по Нижним Петухам, – сказал Пётр Петрович. – Я знаю о них много интересного. Пусть приходят все, кто желает. Куда? Это ваше дело. К семи часам я буду готов. Заходите за мной.
Ребята просят работу
В районном комитете партии заседание подходило к концу. Время было жаркое: шла уборка урожая, и никому не хотелось заседать долго.
У здания райкома стояли запылённые автомашины, подводы, осёдланные лошади. Они ждали председателей колхозов, агрономов и других людей, от которых зависела судьба урожая.
Вот в это время сюда и пришёл Павлик.
В комнате, которая называлась приёмной, сидела тётенька и стучала на пишущей машинке. Тётенька спросила:
– Что тебе нужно, мальчик?
– Мне велели прийти сюда.
– Как твоя фамилия?
– Меркушев.
– Подожди немного.
Павлик стал листать какой-то журнал и думал, что сейчас он трусит куда сильнее, чем вчера ночью.
Обитая клеёнкой дверь открылась, из-за неё один за другим выходили люди.
Тётенька сказала Павлику:
– Пройдите, товарищ Меркушев.
В кабинете, куда он вошёл, сидели несколько человек.
– Товарищи, вот тот самый Павлик, – оказал Алексей Егорович. – Делать ему с приятелями нечего, и занимаются они разными глупыми и нехорошими делишками с утра до вечера.
– Нет, – несмело возразил Павлик, – утром я продляю жизнь.
Раздался хохот. Смеялись так громко, что, казалось, в кабинете стало тесно от смеха. Видимо, поэтому один усатый дяденька распахнул окно.
– Жизнь продляешь? – спросил он. – А как? Научи-ка нас.
– Очень просто, – объяснил Павлик, – встаю пораньше. Вот жизнь чуть-чуть и продляется.
– А ведь, пожалуй, правильно, – сказал усатый дяденька.
– А для чего же ты жизнь продляешь? – спросил Алексей Егорович. – Чтобы успеть побольше глупостей сделать?
– Нет.
В кабинет вошла тётенька и сказала:
– Их там целая делегация, Алексей Егорович. Шумят.
Алексей Егорович разрешил своим товарищам уйти и попросил тётеньку впустить делегацию.
В кабинет с шумом и гамом ввалились мальчишки и заговорили все сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11