Мед не выдавливается, не капает. Мы начинаем проковыривать дырочку, но самый догадливый из нас соображает, что делать, спускается с чердака и приносит нож. И мы аккуратно режем улей пополам.
Там много маленьких норок, некоторые — серые и пустые, а в некоторых — белое, мокренькое. Дикий мед! Мы по очереди пробуем его, стараемся убедить себя и других, что он сладкий. По правде говоря, он совсем невкусный. «Наверное, его надо посыпать сахаром», — догадывается один из нас.
Мы не успели сбегать в кухню за сахаром. Послышался шум. Из чердачного люка выглянула недовольная Светлана:
— Ну, где вы? Мне велели смотреть за вами, а вас не видно. Эй, что вы там делаете?
— Светлана, мы мед нашли! Вот полный улей!
Светлана оказывается мигом возле нас, выхватывает у нас улей и — хлоп! — выкидывает в чердачное окно как можно дальше и говорит странным шепотом:
— Марш отсюда! Вот дураки несчастные! Вы же осиное гнездо разорили! Осы вас покусать за это могут!
Торопить нас не надо. Мы скатываемся по лестнице, прячемся в комнате. А Светлана нам объясняет:
— И как только вы живы остались, недоумки несчастные! Пчелы — это пчелы, а осы — это осы! Осы никакого меда не приносят. Они просто летают и кусаются. Пчелы — покороче и пушистые, коричневые, летают медленно. А эти — вжж! вжж! — и полосатые. Понятно?
Мы кивали головами, пугались и весь день боялись выйти в сад. Осы заметят нас, догадаются, что это мы разорили их гнезда и закусают до смерти.
ЕЖИК
Папа хотел, чтобы мы были добрыми и любили животных, и поэтому у нас в доме время от времени появлялись какие-то животные, которые потом незаметно и таинственно исчезали. Так же таинственно и навсегда, как барабанчики или гармошки, которые дарили нам гости.
Морская свинка, толстая, молчаливая и немного испуганная заинтересовала нас с сестрой своей непохожестью на настоящую свинью. Мы долго обсуждали, стоя возле клетки, почему ее назвали именно свинкой, а не как-нибудь иначе. Погладили по жесткой шерстке, чем привели ее в состояние еще большей удрученности, и ушли играть с подружками, рисовать, читать книжки. Потом свинка оказалась в Светланиной школе, в живом уголке. Светланины одноклассники часто говорили про нее, когда приходили к сестре вместе учить уроки.
Желтая канарейка жила у нас долго, года два. Папа приучал нас ухаживать за ней, но, постоянно напоминая нам об этом, ухаживал за ней сам. И за рыбками сам ухаживал.
А ежик — ежик был чудо! Мы сразу назвали его Яшка. Он звонко топал по деревянному полу коготками, когда бежал по комнатам, всюду совал длинный носик, хмыкал, чихал, одобряя или не одобряя увиденное, и глазки у него сверкали, как смородинки.
Чем глубже осень, тем реже он играл с нами, меньше интересовался молоком в блюдце, долго пропадал под шкафом, где у него была постель — старый половичок, который Матрешенька специально выстирала, где Яшке было приятно спать. Всю зиму он и проспал на этом половике под шкафом, в самом дальнем углу.
Зато когда солнце стало вставать рано и уходить с неба поздно, Яшка выкатился из-под шкафа и пошел гулять по комнатам.
— Дверью не прихлопните! Много ли ему надо! — тревожилась Матрешенька.
На улицу его не брали, боялись за него: как понесем? Там собаки, мальчишки. Это сейчас мальчишки более цивилизованные.
В квартире Яшка был полный хозяин и лазал повсюду. Папа торопится утром на работу, натягивает сапоги, — из сапога сердитое пыхтение. Яшка сердится, что его зря потревожили. С тех пор взрослые всегда вытряхивали обувь прежде чем надеть.
Однажды Яшка пропадал весь день. Мы напрасно ползали по всей квартире, шипели, звали: «Яш! Яш!», ставили блюдечки с молоком в разные потайные уголки. А вечером папа вернулся с работы, поставил на пол портфель, и оттуда, негодующие фыркая, выбрался Яшка и зацокал по полу в кухню, к блюдцу с молоком: проголодался за день. Он ходил с папой на работу, вернее ездил в портфеле. Залез туда ночью, а папа обнаружил его только на работе. Открывает портфель в кабинете, хотел своему начальнику поднести деловые бумаги, а там, на деловых бумагах, Яшка фыркает — на папу, на начальника и на сидящих товарищей по работе, хотя они-то и подарили папе ежика, нашли в лесу и — нам, ребятам.
КАМУШКИ
Мы сидели на траве и играли в камушки. Эту игру, а вместе и сами камушки мы привезли с Украины, где побывали в начале лета, и весь наш двор, все мальчишки и все девчонки научились играть и играли в эту игру и утром, и вечером, пока не заходило солнце. Темнеет, все камушки кажутся серыми, подбрасываем их и ловим и никак не оторвемся от этой игры.
Попробуйте сами, это очень интересная игра; если вы не очень маленькие или не очень большие. Соединив ладони ковшиком одна к другой, погремите камушками, смешайте их и, отняв ладони, высыпайте их перед собой. Кучка из шести — двенадцати камушков. Подбросив один камушек кверху, хватаешь с земли другой и в ту же ладонь подхватываешь падающий сверху. Удалось поймать, откладываешь в сторонку оба, подбрасываешь третий камушек и хватаешь с земли четвертый, пока все камушки не переловишь и не схватишь.
Для игры нужно было хорошее удобное место. О тротуар, например, пальцы обдирались. Лучше всего мягкая притоптанная земля или притоптанная травка. Место для игры отыскалось на той стороне дома. Там, правда, чужие окна глядели на нас. В случае чего не покричишь. Не выглянет родное лицо, не защитит криком: «Вот я вас! Чего пристали к маленьким?» Мы — Светка, Лузочка, я и Наташа устроились на притоптанном газоне очень удачно. И нам никто не мешает, и мы никому не мешаем.
Очередь бросать камушки не моя. Оглядываюсь и вижу, как солнце садится за зеленый забор. Там таинственная картонажная фабрика из темно-красного кирпича. Оттуда выходят утомленные люди. Очень хочется там побывать. Но не хочу доставлять лишних забот сторожу. Забор то ли сломали, то ли он сломался сам. Мальчишки и большие девочки залезали на поломанные кирпичи, проникали внутрь. Сторож только успевай кричать и гоняться за ними. Там можно найти разноцветные картонные трубочки, тоненькие на концах, с утолщением посередине — шпульки. Но к игре как-то не удавалось их приспособить.
И вот наступала моя очередь. Я один за другим брала в ладони теплые камушки, подбрасывала их и забывала про все на свете. А когда камушки подбрасывали Света, Лузочка или Наташа, я смотрела на бабочек. Много-много крупных разноцветных бабочек. И я забываю про все на свете, следя за ними.
Вот так и летают весь день перед глазами то легкие бабочки, то тяжелые камушки.
МОРОЖЕНОЕ
Мороженое продавал на станции хмурый дяденька. Он был в белом фартуке и стоял возле блестящего сооружения, похожего на алюминиевую походную кухню средних размеров, или же на поставленные на колеса огромные баки для кипячения белья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Там много маленьких норок, некоторые — серые и пустые, а в некоторых — белое, мокренькое. Дикий мед! Мы по очереди пробуем его, стараемся убедить себя и других, что он сладкий. По правде говоря, он совсем невкусный. «Наверное, его надо посыпать сахаром», — догадывается один из нас.
Мы не успели сбегать в кухню за сахаром. Послышался шум. Из чердачного люка выглянула недовольная Светлана:
— Ну, где вы? Мне велели смотреть за вами, а вас не видно. Эй, что вы там делаете?
— Светлана, мы мед нашли! Вот полный улей!
Светлана оказывается мигом возле нас, выхватывает у нас улей и — хлоп! — выкидывает в чердачное окно как можно дальше и говорит странным шепотом:
— Марш отсюда! Вот дураки несчастные! Вы же осиное гнездо разорили! Осы вас покусать за это могут!
Торопить нас не надо. Мы скатываемся по лестнице, прячемся в комнате. А Светлана нам объясняет:
— И как только вы живы остались, недоумки несчастные! Пчелы — это пчелы, а осы — это осы! Осы никакого меда не приносят. Они просто летают и кусаются. Пчелы — покороче и пушистые, коричневые, летают медленно. А эти — вжж! вжж! — и полосатые. Понятно?
Мы кивали головами, пугались и весь день боялись выйти в сад. Осы заметят нас, догадаются, что это мы разорили их гнезда и закусают до смерти.
ЕЖИК
Папа хотел, чтобы мы были добрыми и любили животных, и поэтому у нас в доме время от времени появлялись какие-то животные, которые потом незаметно и таинственно исчезали. Так же таинственно и навсегда, как барабанчики или гармошки, которые дарили нам гости.
Морская свинка, толстая, молчаливая и немного испуганная заинтересовала нас с сестрой своей непохожестью на настоящую свинью. Мы долго обсуждали, стоя возле клетки, почему ее назвали именно свинкой, а не как-нибудь иначе. Погладили по жесткой шерстке, чем привели ее в состояние еще большей удрученности, и ушли играть с подружками, рисовать, читать книжки. Потом свинка оказалась в Светланиной школе, в живом уголке. Светланины одноклассники часто говорили про нее, когда приходили к сестре вместе учить уроки.
Желтая канарейка жила у нас долго, года два. Папа приучал нас ухаживать за ней, но, постоянно напоминая нам об этом, ухаживал за ней сам. И за рыбками сам ухаживал.
А ежик — ежик был чудо! Мы сразу назвали его Яшка. Он звонко топал по деревянному полу коготками, когда бежал по комнатам, всюду совал длинный носик, хмыкал, чихал, одобряя или не одобряя увиденное, и глазки у него сверкали, как смородинки.
Чем глубже осень, тем реже он играл с нами, меньше интересовался молоком в блюдце, долго пропадал под шкафом, где у него была постель — старый половичок, который Матрешенька специально выстирала, где Яшке было приятно спать. Всю зиму он и проспал на этом половике под шкафом, в самом дальнем углу.
Зато когда солнце стало вставать рано и уходить с неба поздно, Яшка выкатился из-под шкафа и пошел гулять по комнатам.
— Дверью не прихлопните! Много ли ему надо! — тревожилась Матрешенька.
На улицу его не брали, боялись за него: как понесем? Там собаки, мальчишки. Это сейчас мальчишки более цивилизованные.
В квартире Яшка был полный хозяин и лазал повсюду. Папа торопится утром на работу, натягивает сапоги, — из сапога сердитое пыхтение. Яшка сердится, что его зря потревожили. С тех пор взрослые всегда вытряхивали обувь прежде чем надеть.
Однажды Яшка пропадал весь день. Мы напрасно ползали по всей квартире, шипели, звали: «Яш! Яш!», ставили блюдечки с молоком в разные потайные уголки. А вечером папа вернулся с работы, поставил на пол портфель, и оттуда, негодующие фыркая, выбрался Яшка и зацокал по полу в кухню, к блюдцу с молоком: проголодался за день. Он ходил с папой на работу, вернее ездил в портфеле. Залез туда ночью, а папа обнаружил его только на работе. Открывает портфель в кабинете, хотел своему начальнику поднести деловые бумаги, а там, на деловых бумагах, Яшка фыркает — на папу, на начальника и на сидящих товарищей по работе, хотя они-то и подарили папе ежика, нашли в лесу и — нам, ребятам.
КАМУШКИ
Мы сидели на траве и играли в камушки. Эту игру, а вместе и сами камушки мы привезли с Украины, где побывали в начале лета, и весь наш двор, все мальчишки и все девчонки научились играть и играли в эту игру и утром, и вечером, пока не заходило солнце. Темнеет, все камушки кажутся серыми, подбрасываем их и ловим и никак не оторвемся от этой игры.
Попробуйте сами, это очень интересная игра; если вы не очень маленькие или не очень большие. Соединив ладони ковшиком одна к другой, погремите камушками, смешайте их и, отняв ладони, высыпайте их перед собой. Кучка из шести — двенадцати камушков. Подбросив один камушек кверху, хватаешь с земли другой и в ту же ладонь подхватываешь падающий сверху. Удалось поймать, откладываешь в сторонку оба, подбрасываешь третий камушек и хватаешь с земли четвертый, пока все камушки не переловишь и не схватишь.
Для игры нужно было хорошее удобное место. О тротуар, например, пальцы обдирались. Лучше всего мягкая притоптанная земля или притоптанная травка. Место для игры отыскалось на той стороне дома. Там, правда, чужие окна глядели на нас. В случае чего не покричишь. Не выглянет родное лицо, не защитит криком: «Вот я вас! Чего пристали к маленьким?» Мы — Светка, Лузочка, я и Наташа устроились на притоптанном газоне очень удачно. И нам никто не мешает, и мы никому не мешаем.
Очередь бросать камушки не моя. Оглядываюсь и вижу, как солнце садится за зеленый забор. Там таинственная картонажная фабрика из темно-красного кирпича. Оттуда выходят утомленные люди. Очень хочется там побывать. Но не хочу доставлять лишних забот сторожу. Забор то ли сломали, то ли он сломался сам. Мальчишки и большие девочки залезали на поломанные кирпичи, проникали внутрь. Сторож только успевай кричать и гоняться за ними. Там можно найти разноцветные картонные трубочки, тоненькие на концах, с утолщением посередине — шпульки. Но к игре как-то не удавалось их приспособить.
И вот наступала моя очередь. Я один за другим брала в ладони теплые камушки, подбрасывала их и забывала про все на свете. А когда камушки подбрасывали Света, Лузочка или Наташа, я смотрела на бабочек. Много-много крупных разноцветных бабочек. И я забываю про все на свете, следя за ними.
Вот так и летают весь день перед глазами то легкие бабочки, то тяжелые камушки.
МОРОЖЕНОЕ
Мороженое продавал на станции хмурый дяденька. Он был в белом фартуке и стоял возле блестящего сооружения, похожего на алюминиевую походную кухню средних размеров, или же на поставленные на колеса огромные баки для кипячения белья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26