ведь оно сродни ощущению, охватывающему человека, внезапно пробудившегося от сна.
Звон катящейся по кафельному полу бутылки… голос женщины средних лет, раздраженной шумом кондиционера… дыхание испуганного человека неопределенного возраста и избитые фразы мужчины, холодные и недобрые… торопливое шарканье комнатных туфель… чья-то брань из-за того, что выстиранное белье никак не сохнет… «Ладно-ладно, сказано ведь, именно поэтому». «Может, все к тому и идет». «Что, если отказаться, а?» «Да, да, чудное местечко». Плеск воды, льющейся в стакан из крана… грохот прыгающей по лестнице жестянки… тяжелое дыхание женщины, сдавленный смех… шорох разрываемой бумаги… замирающий и вновь возникающий свист, будто сквозняк… мяуканье котенка… «Так что же сказать? Ну, ладно»…
* * *
Благодаря специальной шестиканальной записи на одной дорожке в левом и правом наушниках слышны одновременно по три звука, а всего их — шесть, никак не связанных между собой. Значит, надо настроить свои нервы на восприятие всех этих звуков. Одни продолжались довольно долго, другие умолкали через две-три секунды. Попадались назойливые сцены, то исчезавшие, то начинавшиеся вновь, но были и звуки, которые, промелькнув, не повторялись ни разу. Вероятно, материал для записи отбирал компьютер. С ним, скорее всего, соединили особое устройство, с помощью которого в ответ на мгновенные изменения характера и силы звука включался специальный транслятор, и, если звучали человеческие голоса при модуле напряжения голосовых связок ниже трех и двух десятых или другие естественные звуки, при определенном повторе ритма и высоты запись через три секунды автоматически прекращалась. Модуль напряжения голосовых связок — это числовое выражение физиологической реакции, соответствующее психическому напряжению, а повтор естественных звуков находится в обратной зависимости от действий человека, совершаемых на их фоне. Таково, по-моему, объяснение всей этой системы.
Она, при ограниченной емкости каналов, позволяла следить за превосходящим — и намного — ее пропускную способность числом источников звуков. За последний год количество трансляторов достигло двухсот четырнадцати, один транслятор принимает сигналы в радиусе примерно ста метров и при емкости восьми каналов может одновременно действовать в тысяче семистах двенадцати цепях — тем самым, вся территория клиники находится под наблюдением.
Цель мужчины — внимательно вслушиваться в каждый из шести поясов времени, которые движутся короткими скачками, переплетаясь между собой, и попытаться выловить хотя бы осколочек голоса жены. Услыхав знакомый голос, он остановит ленту и, прокручивая ее, воспроизведет голос сколько угодно раз. Затем, изучив сигналы, обозначенные в начале заинтересовавшей его записи, он сможет узнать номер транслятора, через который она прошла, и с достаточной степенью вероятности установить место расположения данной подслушивающей аппаратуры.
Напрягая все свои нервы, мужчина слушал. Кто-то учел, наверно, что ему потребуется много времени, — окна были занавешены тонкими черными шторами и даже предусмотрительно поставлен диван с подушками. Хорошо бы такая забота помогла найти жену. Но покуда, увы, никакая забота не может избавить его от тревоги, да и возможно ль поймать блоху волейбольной сеткой. Какие бы беды ни обрушились на мужчину, для клиники они были лишь мелкими неприятностями постороннего, чуждого ей человека. Будь система наблюдения и в самом деле столь всемогущей, как изобразил ее главный охранник, мужчине было бы впору благодарно склониться перед великодушием, с каким открыли перед ним ворота крепости. Он не был настолько высокого мнения о себе, чтобы предположить, будто все это подстроено с единственной целью обмануть его, но в то же время не мог не думать, что все-таки его обманывают. Волей-неволей ему пришлось сделать вывод: главное сейчас — броситься в лобовую атаку и любой ценой добыть информацию.
Но все новые и новые звуки, независимо от его сомнений и тревог, словно глумясь над мужчиной, раздавались немолчною чередой. Слабая надежда, что вот в следующее мгновение все и случится, побеждала неуверенность мужчины и удерживала его в кресле. Ему казалось, будто самые разные звуки и голоса нарочно дразнят его, показывая только кончик путеводной нити. А может, ощущение это порождалось его собственной жаждой найти, отыскать эту путеводную нить или в самих звуках изначально таилось нечто загадочное. Итак, на него обрушился водопад звуков. Покорность, раздражение, недовольство, оправдание, насмешка, намек, зависть, брань… и, наконец, сдобренная всем этим непристойность. Особенно непристойным бывал шепот. Когда стыд прикрывается маской любопытства, человек как бы выворачивается наизнанку, превращаясь в свою противоположность. Синдром острого отравления подслушиванием. Разрушение связей с внешним миром, когда все поле зрения сведено к узенькой полоске, вызывает головокружение, напоминающее болезненную боязнь высоты. Мозаика времени, когда ты можешь сосуществовать, но не способен на сопереживание. Нечто напоминающее кромешный мрак.
* * *
Видимо, слух значительно пассивнее зрения. Стоит закрыть глаза — и гигантский танкер водоизмещением в пятьсот тысяч тонн моментально исчезнет, а от писка одного-единственного комара не убежать. И наоборот, один-единственный морской желудь, прилепившийся к танкеру, легко различим, а если хочешь в уличном шуме распознать чьи-то шаги — это потребует огромных усилий и вызовет огромную усталость.
Кажется, конец близок. Будто на голову надвинули свинцовый колпак — шея затекла, глаза налились кровью, кровь застучала в висках.
Вдруг мелькнула мысль: а что, если жена вернулась домой и ждет его? Да… так и есть… встревожась, что его до сих пор нет дома, она, наверно, звонит всем, кто, как ей кажется, может знать, где он. Мужчина взглянул на часы — почти половина седьмого. Значит, он уже целых пять часов сидит в этой комнате. Позвонив в фирму, он предупредил, что опоздает и только; придется теперь попотеть, восстанавливая свою репутацию, еще бы — отсутствие без разрешения на важном совещании, в котором предполагалось участие директора.
Прежде всего нужно, не теряя времени, освободить перенапрягшийся мочевой пузырь. Не сказав ни слова главному охраннику в соседней комнате, он вышел наружу через дверь, ведущую в коридор. Шаркая по желтому кафельному полу в пустом, точно вымершем коридоре, он добежал до уборной рядом с лифтом.
Зазвонил телефон. Жеребец справлялся, как продвигаются мои записки. Я тоже не растерялся и задал вопрос. Согласно указаниям жеребца, в самом начале первой кассеты записаны какие-то многозначительные шорохи и шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Звон катящейся по кафельному полу бутылки… голос женщины средних лет, раздраженной шумом кондиционера… дыхание испуганного человека неопределенного возраста и избитые фразы мужчины, холодные и недобрые… торопливое шарканье комнатных туфель… чья-то брань из-за того, что выстиранное белье никак не сохнет… «Ладно-ладно, сказано ведь, именно поэтому». «Может, все к тому и идет». «Что, если отказаться, а?» «Да, да, чудное местечко». Плеск воды, льющейся в стакан из крана… грохот прыгающей по лестнице жестянки… тяжелое дыхание женщины, сдавленный смех… шорох разрываемой бумаги… замирающий и вновь возникающий свист, будто сквозняк… мяуканье котенка… «Так что же сказать? Ну, ладно»…
* * *
Благодаря специальной шестиканальной записи на одной дорожке в левом и правом наушниках слышны одновременно по три звука, а всего их — шесть, никак не связанных между собой. Значит, надо настроить свои нервы на восприятие всех этих звуков. Одни продолжались довольно долго, другие умолкали через две-три секунды. Попадались назойливые сцены, то исчезавшие, то начинавшиеся вновь, но были и звуки, которые, промелькнув, не повторялись ни разу. Вероятно, материал для записи отбирал компьютер. С ним, скорее всего, соединили особое устройство, с помощью которого в ответ на мгновенные изменения характера и силы звука включался специальный транслятор, и, если звучали человеческие голоса при модуле напряжения голосовых связок ниже трех и двух десятых или другие естественные звуки, при определенном повторе ритма и высоты запись через три секунды автоматически прекращалась. Модуль напряжения голосовых связок — это числовое выражение физиологической реакции, соответствующее психическому напряжению, а повтор естественных звуков находится в обратной зависимости от действий человека, совершаемых на их фоне. Таково, по-моему, объяснение всей этой системы.
Она, при ограниченной емкости каналов, позволяла следить за превосходящим — и намного — ее пропускную способность числом источников звуков. За последний год количество трансляторов достигло двухсот четырнадцати, один транслятор принимает сигналы в радиусе примерно ста метров и при емкости восьми каналов может одновременно действовать в тысяче семистах двенадцати цепях — тем самым, вся территория клиники находится под наблюдением.
Цель мужчины — внимательно вслушиваться в каждый из шести поясов времени, которые движутся короткими скачками, переплетаясь между собой, и попытаться выловить хотя бы осколочек голоса жены. Услыхав знакомый голос, он остановит ленту и, прокручивая ее, воспроизведет голос сколько угодно раз. Затем, изучив сигналы, обозначенные в начале заинтересовавшей его записи, он сможет узнать номер транслятора, через который она прошла, и с достаточной степенью вероятности установить место расположения данной подслушивающей аппаратуры.
Напрягая все свои нервы, мужчина слушал. Кто-то учел, наверно, что ему потребуется много времени, — окна были занавешены тонкими черными шторами и даже предусмотрительно поставлен диван с подушками. Хорошо бы такая забота помогла найти жену. Но покуда, увы, никакая забота не может избавить его от тревоги, да и возможно ль поймать блоху волейбольной сеткой. Какие бы беды ни обрушились на мужчину, для клиники они были лишь мелкими неприятностями постороннего, чуждого ей человека. Будь система наблюдения и в самом деле столь всемогущей, как изобразил ее главный охранник, мужчине было бы впору благодарно склониться перед великодушием, с каким открыли перед ним ворота крепости. Он не был настолько высокого мнения о себе, чтобы предположить, будто все это подстроено с единственной целью обмануть его, но в то же время не мог не думать, что все-таки его обманывают. Волей-неволей ему пришлось сделать вывод: главное сейчас — броситься в лобовую атаку и любой ценой добыть информацию.
Но все новые и новые звуки, независимо от его сомнений и тревог, словно глумясь над мужчиной, раздавались немолчною чередой. Слабая надежда, что вот в следующее мгновение все и случится, побеждала неуверенность мужчины и удерживала его в кресле. Ему казалось, будто самые разные звуки и голоса нарочно дразнят его, показывая только кончик путеводной нити. А может, ощущение это порождалось его собственной жаждой найти, отыскать эту путеводную нить или в самих звуках изначально таилось нечто загадочное. Итак, на него обрушился водопад звуков. Покорность, раздражение, недовольство, оправдание, насмешка, намек, зависть, брань… и, наконец, сдобренная всем этим непристойность. Особенно непристойным бывал шепот. Когда стыд прикрывается маской любопытства, человек как бы выворачивается наизнанку, превращаясь в свою противоположность. Синдром острого отравления подслушиванием. Разрушение связей с внешним миром, когда все поле зрения сведено к узенькой полоске, вызывает головокружение, напоминающее болезненную боязнь высоты. Мозаика времени, когда ты можешь сосуществовать, но не способен на сопереживание. Нечто напоминающее кромешный мрак.
* * *
Видимо, слух значительно пассивнее зрения. Стоит закрыть глаза — и гигантский танкер водоизмещением в пятьсот тысяч тонн моментально исчезнет, а от писка одного-единственного комара не убежать. И наоборот, один-единственный морской желудь, прилепившийся к танкеру, легко различим, а если хочешь в уличном шуме распознать чьи-то шаги — это потребует огромных усилий и вызовет огромную усталость.
Кажется, конец близок. Будто на голову надвинули свинцовый колпак — шея затекла, глаза налились кровью, кровь застучала в висках.
Вдруг мелькнула мысль: а что, если жена вернулась домой и ждет его? Да… так и есть… встревожась, что его до сих пор нет дома, она, наверно, звонит всем, кто, как ей кажется, может знать, где он. Мужчина взглянул на часы — почти половина седьмого. Значит, он уже целых пять часов сидит в этой комнате. Позвонив в фирму, он предупредил, что опоздает и только; придется теперь попотеть, восстанавливая свою репутацию, еще бы — отсутствие без разрешения на важном совещании, в котором предполагалось участие директора.
Прежде всего нужно, не теряя времени, освободить перенапрягшийся мочевой пузырь. Не сказав ни слова главному охраннику в соседней комнате, он вышел наружу через дверь, ведущую в коридор. Шаркая по желтому кафельному полу в пустом, точно вымершем коридоре, он добежал до уборной рядом с лифтом.
Зазвонил телефон. Жеребец справлялся, как продвигаются мои записки. Я тоже не растерялся и задал вопрос. Согласно указаниям жеребца, в самом начале первой кассеты записаны какие-то многозначительные шорохи и шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44