Вскоре стало известно, что генерал Сирри Амер замешан в крупной махинации: боеприпасы с египетских складов были проданы через контрабандистов израильтянам. «Свободные офицеры» немедленно выпустили листовку, в которой потребовали предать Сирри Амера суду военного трибунала. Однако король явно не хотел наказывать своего любимца. Тогда «свободные офицеры» решили организовать покушение на продажного генерала. Они хорошо изучили привычки Сирри Амера и его распорядок дня. В назначенный день группа исполнения приговора спряталась недалеко от дома Сирри Амера. Когда он вышел на улицу, раздались выстрелы. Насер, лично принимавший участие в покушении, вместе с друзьями сумел оторваться от преследователей.
Вернувшись ночью домой, он так и не смог уснуть, курил одну сигарету за другой. Теперь он еще более утвердился в своей мысли, что террор – несостоятельное средство в борьбе, что столь опасные акции могут только помочь полиции в ее охоте за членами организации.
Когда на следующее утро жена принесла свежую газету, он с трепетом взял ее в руки. Только узнав, что Сирри Амер остался жив, Насер несколько успокоился.
«…Во время бессонной ночи в насквозь прокуренной комнате я задавал себе вопрос: „Может ли судьба страны быть по-настоящему изменена, если мы устраним то или иное лицо?.. – писал впоследствии Насер в „Философии революции“. – Тогда я ответил себе со всей убежденностью: мы должны изменить тактику… Корни идут гораздо глубже в почву – проблема куда более серьезна“.
Полиция пыталась внедрить провокаторов в организацию «Свободные офицеры». Но Насер был очень хорошим конспиратором. Он никогда, например, не называл своего имени по телефону, когда разговаривал с товарищами по борьбе. Обычно Гамаль называл себя в таком случае Заглюлем. Новички подвергались тщательным испытаниям, прежде чем их допускали к выполнению заданий. Когда руководитель одной из революционных группировок предложил присоединить ее к организации «Свободные офицеры», Насер ответил, что после Фаллюджи он отошел «от этих дел». «Я хочу жить и есть свой хлеб, и только», – сказал он, так как не поверил этому человеку.
«Свободные офицеры» хорошо знали, что творилось в армии и при дворе. Салах Салим пользовался доверием военного министра и передавал ему нарочито ложную информацию.
Ответственным за пропаганду в армии был назначен член Совета руководства революцией Халид Мохиеддин.
«Первые листовки, – вспоминает он, – мы написали вместе с Насером. Чтобы их размножить, пришлось воспользоваться печатной машинкой одного железнодорожного служащего. Потом, скрываясь от полиции, мы стали печатать их в доме офицера Хамди Абиду, страстного любителя искусства. Друзья думали, что мы ходим туда слушать музыку. На самом же деле мы с Гамалем писали у него листовки, размножали их, раздавали офицерам и рассылали по почте. Это была трудная работа.
Со временем пришлось создать специальную группу, которая была занята лишь тем, что писала адреса на конвертах и относила их на почту. Это ответственное задание мы поручили четырем офицерам-марксистам.
Но полиция не дремала. И вскоре пришлось перевести нашу «типографию» на конспиративную квартиру одной из действовавших тогда в Египте марксистских организаций – «Хадиту». Теперь дело было поставлено так: мы приносили тексты, товарищи из «Хадиту» отпечатывали листовки, а мы распространяли их в армии. Иногда их писал Ахмед Фуад, известный в Египте марксист, впоследствии заведующий канцелярией Насера.
Программу «Свободных офицеров» отпечатали только в одном экземпляре, хранить который было поручено мне. Принимая в организацию новых офицеров, мы давали им прочитать программу, после чего она возвращалась вновь ко мне, и моя жена прятала ее».
Этот документ, названный «Программой действий», включал в себя несколько принципов: ликвидация колониализма и феодализма, борьба против господства капитала, социальное равенство, демократизация общественной жизни, формирование национальной армии.
«Свободные офицеры» не были единственной организацией в армии. Наряду с ними, например, в египетских вооруженных силах работала группа «Ахзейн», которая представляла собой филиал «Хадиту». Руководителем этой организации был Ахмед Фуад.
Немало марксистов было и в организации прапорщиков. Именем ее руководителя Абдель Кадира Таги, погибшего от пули реакционеров за два месяца до революции, египтяне потом назвали одну из улиц в Каире.
Политические взгляды, по крайней мере, одной из многочисленных марксистских организаций, существовавших в стране, – «Хадиту», были весьма распространены в армии. Марксисты вели постоянную работу и среди «свободных офицеров». Оценивая положение в стране, «Хадиту» требовала проведения демократической революции и ликвидации иностранного гнета, что делало программу марксистской организации близкой и понятной «свободным офицерам».
Когда произошла революция, «Хадиту» с первого дня встала на ее сторону.
Западные историки и биографы Насера, например Роберт Стефенс, значительно больше пишут о связях «свободных офицеров» с «братьями-мусульманами». Такие связи действительно имели место. Но «братья-мусульмане» оказывали на «свободных офицеров» меньшее влияние, чем левые демократические организации. Об этом можно судить хотя бы по «программе действий», принятой Советом руководства революцией.
Насер назначил выступление на март 1952 года. Но один из «свободных офицеров», Рашид Механна, покинул организацию, дезертировал. Этим могли воспользоваться органы безопасности. Над Насером и его друзьями нависла угроза. Было решено перенести переворот на сентябрь.
С начала июля и до конца сентября король обычно отдыхал в Монтазе. Вместе с ним выезжала его семья и вся челядь: парикмахеры, массажисты, повара, шоферы, стража.
Вечером, сидя на балконе, он слушал оркестр, укрытый в китайской беседке, который негромко играл модную музыку. Во дворце всегда было много гостей, главным образом красивых молодых женщин. В полночь тушили свет. Король парил в танце. Во время этих тихих, интимных вечеров Фарук забывал все обрушившиеся на него беды.
Министры переселялись в Александрию вслед за королем. Правительственные учреждения фактически прекращали работу.
Гамаль, подав рапорт об отпуске, уехал из душного Каира и в спокойной обстановке обдумывал все детали выступления. Но 11 июля пришла депеша, в которой ему предлагалось вернуться в академию для подготовки экзаменационных документов. Жена и дети были недовольны тем, что прерывается отдых.
Гамаль же был рад. Он так или иначе хотел вернуться в Каир. Но за передвижением офицеров в те дни внимательно наблюдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63