Его тоже не было дома.
Насер поехал дальше. Но тут неожиданно его остановил полицейский.
– В чем дело? – спросил его Насер.
– Почему у вас не горит задний фонарь?
Случилось самое нелепое, что могло произойти.
Смеркалось. После длительной перебранки полицейский наконец сел на мотоцикл. Насер продолжал объезжать офицеров. Он очень устал и решил заскочить домой. Жена и дети уже спали. Братья Лесси и Шауки сидели у приемника. Гамаль принял холодный душ. Он одевался, когда кто-то постучал в дверь. Гамаль сразу определил: военный. Вошел старший лейтенант военной разведки Саад Тауфик. Он не был в списке девяноста девяти. Насер боялся полностью положиться на него.
– Что происходит, Гамаль? – спросил Саад с порога.
Гамаль непонимающе покачал головой.
– Это будет сегодня ночью?
Гамаль снова покачал головой, пропуская его в дом.
– Тогда зачем ты надеваешь форму?
– Ты пришел допрашивать меня? – сердито спросил его Насер.
– Я пришел сказать тебе, что надо отложить выступление.
– Что отложить?
– Выступление, которое ты наметил.
– Почему?
– Они оповещены.
– Кто оповещен?
– Фарук знает о подготовке переворота. Связался с начальником Генштаба.
– Так. Кто еще? Говори быстрее…
Это была новая неприятность.
– Начальник Генштаба приказал вызвать всех командиров дивизий и бригад в управление армии у Кубри эль-Кубба.
– Откуда тебе это известно? – не унимался Гамаль.
– Сегодня я дежурный офицер в управлении разведки, – объяснил Саад. – У меня едва нашлась минута, чтобы прийти к тебе. Прошу, отложи операцию…
– Нет. Это невозможно, – ответил Гамаль, наконец доверившись Сааду. – Колесо уже завертелось. Можешь возвращаться.
– Нет, – внезапно сказал Саад. – Я останусь с тобой. Я такой же «свободный офицер», как и ты.
Гамаль велел Сааду срочно идти домой, переодеться, взять оружие и ждать в условленном месте.
После этого Гамаль сказал братьям: «У меня двести фунтов. Сто я оставлю при себе. Остальные отдаю вам. Если что случится, позаботьтесь о семье…»
Сев в машину, Насер поехал к Амеру. Гамаль сообщил собравшимся у Амера об экстренном совещании в Генштабе.
– Если бы мы смогли захватить их всех сразу! – сказал Насер. Выступление было назначено на час ночи. Часы Гамаля показывали одиннадцать часов сорок две минуты.
– Пойдем в казармы поднимать солдат, – предложил Амер.
Центральный вход в военный городок был закрыт. Перед воротами необычно много военных полицейских. Повернули ко вторым воротам. Они тоже закрывались.
– Чья это работа? – спросил Насер.
– Не знаю. Попробуем заехать с другой стороны, – сказал Амер.
Только сейчас вспомнил Насер, что не захватил Саада Тауфика. Было одиннадцать часов пятьдесят минут. Он решил сдержать слово и вернуться за ним. Около университета «Айн Шамс» Насер и Амер увидели прямо перед собой колонну бронемашин с потушенными огнями.
– Враги действуют быстро, – сказал Насер, нажимая на тормоза.
– Мне кажется, это повстанцы, – сказал Амер.
Они остановились. Когда подошли первые машины, Насер и Амер поняли, что это тринадцатый батальон.
Неожиданно молодой лейтенант приказал окружить «остин».
– Ты можешь убираться! – крикнул он грубо Амеру, бывшему в гражданской одежде. – А ты, – офицер потряс перед носом Насера пистолетом, – арестован. Майорам запрещено шляться по улицам этой ночью.
Насер начал проявлять нетерпение. Время шло. Генералы, должно быть, уже кончали совещание. Они могли дать сигнал тревоги.
– Я знаю твоего командира, – сказал Насер.
– Никого ты не знаешь. Ты не знаешь, что это за ночь…
В этот момент подъехал «джип».
– Гамаль, – послышалось оттуда, – что ты тут делаешь?
Насер узнал старшего лейтенанта Юсефа Сиддика, командира батальона. Утром Гамаль просил его не участвовать в перевороте. У Сиддика был туберкулез. Накануне у него началось горловое кровотечение. Но Юсеф был марксистом. Он бредил революцией. Сейчас Сиддик радостно улыбался. Большинство офицеров в его батальоне были в прошлом учениками Насера.
– Нас арестовали, – сказал Гамаль.
– Командир нашей дивизии тоже арестован, – доложил Юсеф Насеру. – Сидит в моей машине. Группа к исполнению задания готова.
Гамаль в общих чертах обрисовал положение.
– Теперь твой батальон должен немедленно арестовать генералов, пока они не разошлись с совещания, – сказал он.
Приказ был отдан. Батальон продолжил движение…
Подразделение Сиддика окружило здание Генерального штаба. Охрана попыталась оказать сопротивление. Перестрелка длилась минут десять. Затем генералы вышли из здания с поднятыми руками.
– На восемь больше, чем я занес в список, – сказал Насер.
В это время вошел Садат.
В наши дни Садат пытается в своих публичных выступлениях и мемуарных книгах изобразить себя чуть ли не организатором и отцом египетской революции. Вот как все обстояло на самом деле… Хасан Ибрагим по заданию Насера успел побывать на Синае и сообщить Садату, что восстание должно произойти между 22 июля и 5 августа. Сказав командиру, что у него заболела мать, Анвар Садат сел в поезд и 22 июля приехал в Каир. Однако Насер так и не нашел его в этот день, а операцию по выведению из строя связи пришлось поручить другому офицеру.
«Приехав в Каир в четыре тридцать, – пишет Садат, – я решил провести вечер с детьми в летнем кинотеатре, расположенном недалеко от дома, и явиться на следующее утро к Гамалю Абдель Насеру, чтобы получить от него задание. В это время Гамаль Абдель Насер приезжал ко мне домой на своем знаменитом „остине“ и не нашел меня… Гамаль вернулся через час и, не застав меня снова, оставил визитную карточку с запиской: „План осуществляется сегодня. Встреча у Абдель Хакима Амера в 11…“
Обращает на себя внимание факт, что эпизоду с посещением кинотеатра во время революционного выступления в последних воспоминаниях уделено меньше внимания, чем в ранних трудах Садата. Тогда еще был жив Насер, и уж он-то хорошо знал, почему Садат не связался с ним тотчас после приезда из аль-Ариша в Каир.
Однако ни в одной из своих книг Садат не упоминает об эпизоде в кинотеатре. О нем стало известно из документа, использованного египетским публицистом Гали Шукри в книге «Контрреволюция», изданной в Бейруте. Как выяснилось впоследствии из бумаг, найденных в полицейском участке около кинотеатра «Маниал», Садат затеял драку во время сеанса с соседом, обвинив его в том, что тот якобы «странно посмотрел на его жену». На крик прибежали полицейские, и Садат потребовал, чтобы они составили протокол с указанием имен участников драки и свидетелей. Этот полицейский документ должен был в случае неудачи революционного выступления засвидетельствовать, что Садат не принимал в нем участия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Насер поехал дальше. Но тут неожиданно его остановил полицейский.
– В чем дело? – спросил его Насер.
– Почему у вас не горит задний фонарь?
Случилось самое нелепое, что могло произойти.
Смеркалось. После длительной перебранки полицейский наконец сел на мотоцикл. Насер продолжал объезжать офицеров. Он очень устал и решил заскочить домой. Жена и дети уже спали. Братья Лесси и Шауки сидели у приемника. Гамаль принял холодный душ. Он одевался, когда кто-то постучал в дверь. Гамаль сразу определил: военный. Вошел старший лейтенант военной разведки Саад Тауфик. Он не был в списке девяноста девяти. Насер боялся полностью положиться на него.
– Что происходит, Гамаль? – спросил Саад с порога.
Гамаль непонимающе покачал головой.
– Это будет сегодня ночью?
Гамаль снова покачал головой, пропуская его в дом.
– Тогда зачем ты надеваешь форму?
– Ты пришел допрашивать меня? – сердито спросил его Насер.
– Я пришел сказать тебе, что надо отложить выступление.
– Что отложить?
– Выступление, которое ты наметил.
– Почему?
– Они оповещены.
– Кто оповещен?
– Фарук знает о подготовке переворота. Связался с начальником Генштаба.
– Так. Кто еще? Говори быстрее…
Это была новая неприятность.
– Начальник Генштаба приказал вызвать всех командиров дивизий и бригад в управление армии у Кубри эль-Кубба.
– Откуда тебе это известно? – не унимался Гамаль.
– Сегодня я дежурный офицер в управлении разведки, – объяснил Саад. – У меня едва нашлась минута, чтобы прийти к тебе. Прошу, отложи операцию…
– Нет. Это невозможно, – ответил Гамаль, наконец доверившись Сааду. – Колесо уже завертелось. Можешь возвращаться.
– Нет, – внезапно сказал Саад. – Я останусь с тобой. Я такой же «свободный офицер», как и ты.
Гамаль велел Сааду срочно идти домой, переодеться, взять оружие и ждать в условленном месте.
После этого Гамаль сказал братьям: «У меня двести фунтов. Сто я оставлю при себе. Остальные отдаю вам. Если что случится, позаботьтесь о семье…»
Сев в машину, Насер поехал к Амеру. Гамаль сообщил собравшимся у Амера об экстренном совещании в Генштабе.
– Если бы мы смогли захватить их всех сразу! – сказал Насер. Выступление было назначено на час ночи. Часы Гамаля показывали одиннадцать часов сорок две минуты.
– Пойдем в казармы поднимать солдат, – предложил Амер.
Центральный вход в военный городок был закрыт. Перед воротами необычно много военных полицейских. Повернули ко вторым воротам. Они тоже закрывались.
– Чья это работа? – спросил Насер.
– Не знаю. Попробуем заехать с другой стороны, – сказал Амер.
Только сейчас вспомнил Насер, что не захватил Саада Тауфика. Было одиннадцать часов пятьдесят минут. Он решил сдержать слово и вернуться за ним. Около университета «Айн Шамс» Насер и Амер увидели прямо перед собой колонну бронемашин с потушенными огнями.
– Враги действуют быстро, – сказал Насер, нажимая на тормоза.
– Мне кажется, это повстанцы, – сказал Амер.
Они остановились. Когда подошли первые машины, Насер и Амер поняли, что это тринадцатый батальон.
Неожиданно молодой лейтенант приказал окружить «остин».
– Ты можешь убираться! – крикнул он грубо Амеру, бывшему в гражданской одежде. – А ты, – офицер потряс перед носом Насера пистолетом, – арестован. Майорам запрещено шляться по улицам этой ночью.
Насер начал проявлять нетерпение. Время шло. Генералы, должно быть, уже кончали совещание. Они могли дать сигнал тревоги.
– Я знаю твоего командира, – сказал Насер.
– Никого ты не знаешь. Ты не знаешь, что это за ночь…
В этот момент подъехал «джип».
– Гамаль, – послышалось оттуда, – что ты тут делаешь?
Насер узнал старшего лейтенанта Юсефа Сиддика, командира батальона. Утром Гамаль просил его не участвовать в перевороте. У Сиддика был туберкулез. Накануне у него началось горловое кровотечение. Но Юсеф был марксистом. Он бредил революцией. Сейчас Сиддик радостно улыбался. Большинство офицеров в его батальоне были в прошлом учениками Насера.
– Нас арестовали, – сказал Гамаль.
– Командир нашей дивизии тоже арестован, – доложил Юсеф Насеру. – Сидит в моей машине. Группа к исполнению задания готова.
Гамаль в общих чертах обрисовал положение.
– Теперь твой батальон должен немедленно арестовать генералов, пока они не разошлись с совещания, – сказал он.
Приказ был отдан. Батальон продолжил движение…
Подразделение Сиддика окружило здание Генерального штаба. Охрана попыталась оказать сопротивление. Перестрелка длилась минут десять. Затем генералы вышли из здания с поднятыми руками.
– На восемь больше, чем я занес в список, – сказал Насер.
В это время вошел Садат.
В наши дни Садат пытается в своих публичных выступлениях и мемуарных книгах изобразить себя чуть ли не организатором и отцом египетской революции. Вот как все обстояло на самом деле… Хасан Ибрагим по заданию Насера успел побывать на Синае и сообщить Садату, что восстание должно произойти между 22 июля и 5 августа. Сказав командиру, что у него заболела мать, Анвар Садат сел в поезд и 22 июля приехал в Каир. Однако Насер так и не нашел его в этот день, а операцию по выведению из строя связи пришлось поручить другому офицеру.
«Приехав в Каир в четыре тридцать, – пишет Садат, – я решил провести вечер с детьми в летнем кинотеатре, расположенном недалеко от дома, и явиться на следующее утро к Гамалю Абдель Насеру, чтобы получить от него задание. В это время Гамаль Абдель Насер приезжал ко мне домой на своем знаменитом „остине“ и не нашел меня… Гамаль вернулся через час и, не застав меня снова, оставил визитную карточку с запиской: „План осуществляется сегодня. Встреча у Абдель Хакима Амера в 11…“
Обращает на себя внимание факт, что эпизоду с посещением кинотеатра во время революционного выступления в последних воспоминаниях уделено меньше внимания, чем в ранних трудах Садата. Тогда еще был жив Насер, и уж он-то хорошо знал, почему Садат не связался с ним тотчас после приезда из аль-Ариша в Каир.
Однако ни в одной из своих книг Садат не упоминает об эпизоде в кинотеатре. О нем стало известно из документа, использованного египетским публицистом Гали Шукри в книге «Контрреволюция», изданной в Бейруте. Как выяснилось впоследствии из бумаг, найденных в полицейском участке около кинотеатра «Маниал», Садат затеял драку во время сеанса с соседом, обвинив его в том, что тот якобы «странно посмотрел на его жену». На крик прибежали полицейские, и Садат потребовал, чтобы они составили протокол с указанием имен участников драки и свидетелей. Этот полицейский документ должен был в случае неудачи революционного выступления засвидетельствовать, что Садат не принимал в нем участия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63