Она была так восхитительно красива, что Маргарита не удержалась и поцеловала ее.
- Спи, моя детка, спи, дорогая. И пусть сон принесет тебе облегчение...
Принцесса закрыла глаза, мысленно возвращаясь в объятия Филиппа, тотчас кровать под ней будто провалилась, какое-то неведомое течение подхватило ее и быстро понесло сквозь густеющий туман дремоты в самую пучину сладких грез.
А за окном уже светало, и чистое безоблачное небо, веселое и жизнерадостное пение птиц предвещали наступление погожего солнечного дня.
10. ПОХОДЯ РЕШАЕТСЯ СУДЬБА МАТИЛЬДЫ, А ФИЛИПП НАЧИНАЕТ
ПОНИМАТЬ, ЧТО ЯВНО ПОСПЕШИЛ С ПЕРЕОЦЕНКОЙ ЦЕННОСТЕЙ
Молоденький паж провел Филиппа на крытую террасу с видом на дворцовый парк, где при хорошей погоде Маргарита имела обыкновение завтракать, а порой и обедать в узком кругу друзей. На этот раз за круглым обеденным столом компанию ей составляли две постоянные ее сотрапезницы - Бланка и Жоанна, а также Этьен де Монтини, занявший место своей сестры, которая по вполне понятным причинам сегодня отсутствовала.
Пустовало и кресло справа от Маргариты - с начала июня и вплоть до последнего дня его неизменным хозяином был Рикард Иверо, уже вошедший в историю наваррского двора как виновник самого продолжительного увлечения принцессы за все шесть лет ее сексуального "стажа". Но сегодня Маргарита не пригласила его к себе; также не предвиделось присутствие на обеде сестры Рикарда, Елены.
Когда появился Филипп, Маргарита, и до того несказанно удивившая Бланку и Жоанну бесконечными проволочками с началом обеда, отколола нечто вообще из ряда вон выходящее - она встала из-за стола и почти бегом бросилась ему навстречу.
- А вот и наш милый принц, - проворковала она, глядя на него с откровенным восхищением. - Вы уж не взыщите, что мы начали без вас...
- Э, нет, принцесса, - живо возразил Филипп. - Так не пойдет. Ведь это я должен просит у вас прощения, что опоздал. - Он галантно поцеловал ее руку и почтительным кивком приветствовал остальных присутствующих. - Во всем виноват мой паж. Я сказал ему, что меня ни для кого нет, имея в виду моих придворных. Но он понял эти слова буквально и целых полчаса заговаривал зубы вашему посланнику, в то время как я беседовал с... мм... с одним из моих дворян - о чем я рассчитываю потолковать с вами несколько позже.
- Да, - кивнула Маргарита. - Об этом мы непременно поговорим - но чуть позже. А пока, прошу вас к столу, кузен. Присоединяйтесь к нашей компании, отобедайте. Вы, кстати, почти не опоздали - только что нам подали первые блюда.
Бланка с трудом подавила ироническую улыбку: да, почти - если, конечно, не принимать во внимание получасовой задержки в связи с его "почтинеопозданием".
Филипп расположился в кресле Рикарда Иверо, первым делом отпил из кубка глоток вина... и тут же поперхнулся, когда Маргарита больно ущипнула его за бедро. Он, впрочем, ожидал какого-нибудь интимного знака внимания с ее стороны, наподобие нежного пожатия руки под столом или потирания ножкой о его ногу, но эта выходка принцессы прямо-таки потрясла его.
"Ты что, милочка, спятила? - будто говорил ей укоризненный взгляд Филиппа. - Умерь-ка свой пыл".
Маргарита зарделась и в смущении потупила глаза. На губах Бланки заиграла ехидная усмешка. По всей видимости, она догадалась, в чем дело, и уже открыла рот с явным намерением отпустить колкость в адрес кузины, однако Филипп был начеку. Он торопливо сказал:
- Направляясь к вам, я заметил на площади римские флаги и штандарты. Вы не знаете, с какой это стати, принцесса? Неужели прибыл император?
Маргарита с благодарностью взглянула на него и ответила:
- Нет, только консул Гай Орсини Калабрийский с известием о приближении императорского поезда. Самого Августа Юлия мы ожидаем к вечеру.
- Ах да, теперь вспомнил. Утром меня пытались разбудить по поручению отца, но спросонку я заявил, что и сотня консулов не помешают мне выспаться всласть.
- Еще бы! - едко заметила Бланка. - Ведь вы так утомились.
Филипп озадаченно уставился на нее. Эти симптомы были ему хорошо знакомы. В дурном расположении духа Бланка становилась крайне язвительной, и горе тому, кто подвернется ей под горячую руку (вернее, острый язычок), да еще и осмелится пререкаться с нею.
"Вот как! - подумал Филипп. - Вижу, ты очень привязана к Матильде."
- Вы правы, кузина, - с готовностью согласился он, лишая, таким образом, Бланку повода для дальнейших злых острот. - Я в самом деле чувствовал себя уставшим, и даже приезд императора не заставил бы меня встать с постели... Однако постойте! Коль скоро Август Двенадцатый лично приезжает за своей невестой, то и венчание должно состояться сразу же после передачи.
Маргарита пожала плечами.
- Ясное дело! Ведь в противном случае итальянские ханжи-патриции лопнут от негодования: ах, какое вопиющее нарушение правил приличия, подумать только! Венчание назначено на десятое число - на десятое сентября, разумеется...
- Очень существенное уточнение, - съязвила Бланка. - Не то кузен подумал бы, что на десятое декабря.
Маргарита бросила на нее быстрый взгляд и продолжала:
- Так вот, десятого сентября Август Юлий и Нора повенчаются здесь, в Памплоне, в соборе Пречистой Девы Марии, а уже на следующий день утром отправятся в Рим, где по их прибытии состоится коронация новой королевы Италии.
- Можно подумать, - вставила Бланка, - что до их прибытия.
- А можно подумать, - раздраженно ответила Маргарита, - что у тебя больше неприятностей, чем у меня, что я меньше твоего переживаю за Матильду. Что, в конце концов... Это же ребячество, кузина! Постыдись! Ты ведь не девчушка малая.
К удивлению Филиппа, Бланка не огрызалась и даже попросила прощения за несдержанность, хотя видно было, что она очень расстроена.
"Взрослеет", - отметил он с умилением отца, в один прекрасный день обнаружившего, что его дочь из нескладного подростка превратилась в очаровательную юную девушку.
После этого инцидента разговор за столом увял и лишь изредка молодые люди обменивались скупыми бессодержательными репликами. Когда, наконец, подали десерт, Жоанна, не любившая сладкого, молча поднялась со своего места.
- Ты уже уходишь? - спросила ее Маргарита.
- Пожалуй, да. Если я не ошибаюсь, у вас намечается разговор не для чужих ушей.
- А разве ты чужая? - не так чтобы очень настойчиво, скорее ради проформы, запротестовала принцесса. - Оставайся. Мы люди честные, откровенные, нам нечего от тебя скрывать.
- Однако я пойду.
Маргарита небрежно передернула плечами.
- Воля твоя, сестренка. И пожалуйста - про Рикарда никому ни слова. Передай Александру, что если он станет болтать...
- Не надо угроз, Маргарита. Я просто попрошу его молчать. Меня он послушается.
- Вот и хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Спи, моя детка, спи, дорогая. И пусть сон принесет тебе облегчение...
Принцесса закрыла глаза, мысленно возвращаясь в объятия Филиппа, тотчас кровать под ней будто провалилась, какое-то неведомое течение подхватило ее и быстро понесло сквозь густеющий туман дремоты в самую пучину сладких грез.
А за окном уже светало, и чистое безоблачное небо, веселое и жизнерадостное пение птиц предвещали наступление погожего солнечного дня.
10. ПОХОДЯ РЕШАЕТСЯ СУДЬБА МАТИЛЬДЫ, А ФИЛИПП НАЧИНАЕТ
ПОНИМАТЬ, ЧТО ЯВНО ПОСПЕШИЛ С ПЕРЕОЦЕНКОЙ ЦЕННОСТЕЙ
Молоденький паж провел Филиппа на крытую террасу с видом на дворцовый парк, где при хорошей погоде Маргарита имела обыкновение завтракать, а порой и обедать в узком кругу друзей. На этот раз за круглым обеденным столом компанию ей составляли две постоянные ее сотрапезницы - Бланка и Жоанна, а также Этьен де Монтини, занявший место своей сестры, которая по вполне понятным причинам сегодня отсутствовала.
Пустовало и кресло справа от Маргариты - с начала июня и вплоть до последнего дня его неизменным хозяином был Рикард Иверо, уже вошедший в историю наваррского двора как виновник самого продолжительного увлечения принцессы за все шесть лет ее сексуального "стажа". Но сегодня Маргарита не пригласила его к себе; также не предвиделось присутствие на обеде сестры Рикарда, Елены.
Когда появился Филипп, Маргарита, и до того несказанно удивившая Бланку и Жоанну бесконечными проволочками с началом обеда, отколола нечто вообще из ряда вон выходящее - она встала из-за стола и почти бегом бросилась ему навстречу.
- А вот и наш милый принц, - проворковала она, глядя на него с откровенным восхищением. - Вы уж не взыщите, что мы начали без вас...
- Э, нет, принцесса, - живо возразил Филипп. - Так не пойдет. Ведь это я должен просит у вас прощения, что опоздал. - Он галантно поцеловал ее руку и почтительным кивком приветствовал остальных присутствующих. - Во всем виноват мой паж. Я сказал ему, что меня ни для кого нет, имея в виду моих придворных. Но он понял эти слова буквально и целых полчаса заговаривал зубы вашему посланнику, в то время как я беседовал с... мм... с одним из моих дворян - о чем я рассчитываю потолковать с вами несколько позже.
- Да, - кивнула Маргарита. - Об этом мы непременно поговорим - но чуть позже. А пока, прошу вас к столу, кузен. Присоединяйтесь к нашей компании, отобедайте. Вы, кстати, почти не опоздали - только что нам подали первые блюда.
Бланка с трудом подавила ироническую улыбку: да, почти - если, конечно, не принимать во внимание получасовой задержки в связи с его "почтинеопозданием".
Филипп расположился в кресле Рикарда Иверо, первым делом отпил из кубка глоток вина... и тут же поперхнулся, когда Маргарита больно ущипнула его за бедро. Он, впрочем, ожидал какого-нибудь интимного знака внимания с ее стороны, наподобие нежного пожатия руки под столом или потирания ножкой о его ногу, но эта выходка принцессы прямо-таки потрясла его.
"Ты что, милочка, спятила? - будто говорил ей укоризненный взгляд Филиппа. - Умерь-ка свой пыл".
Маргарита зарделась и в смущении потупила глаза. На губах Бланки заиграла ехидная усмешка. По всей видимости, она догадалась, в чем дело, и уже открыла рот с явным намерением отпустить колкость в адрес кузины, однако Филипп был начеку. Он торопливо сказал:
- Направляясь к вам, я заметил на площади римские флаги и штандарты. Вы не знаете, с какой это стати, принцесса? Неужели прибыл император?
Маргарита с благодарностью взглянула на него и ответила:
- Нет, только консул Гай Орсини Калабрийский с известием о приближении императорского поезда. Самого Августа Юлия мы ожидаем к вечеру.
- Ах да, теперь вспомнил. Утром меня пытались разбудить по поручению отца, но спросонку я заявил, что и сотня консулов не помешают мне выспаться всласть.
- Еще бы! - едко заметила Бланка. - Ведь вы так утомились.
Филипп озадаченно уставился на нее. Эти симптомы были ему хорошо знакомы. В дурном расположении духа Бланка становилась крайне язвительной, и горе тому, кто подвернется ей под горячую руку (вернее, острый язычок), да еще и осмелится пререкаться с нею.
"Вот как! - подумал Филипп. - Вижу, ты очень привязана к Матильде."
- Вы правы, кузина, - с готовностью согласился он, лишая, таким образом, Бланку повода для дальнейших злых острот. - Я в самом деле чувствовал себя уставшим, и даже приезд императора не заставил бы меня встать с постели... Однако постойте! Коль скоро Август Двенадцатый лично приезжает за своей невестой, то и венчание должно состояться сразу же после передачи.
Маргарита пожала плечами.
- Ясное дело! Ведь в противном случае итальянские ханжи-патриции лопнут от негодования: ах, какое вопиющее нарушение правил приличия, подумать только! Венчание назначено на десятое число - на десятое сентября, разумеется...
- Очень существенное уточнение, - съязвила Бланка. - Не то кузен подумал бы, что на десятое декабря.
Маргарита бросила на нее быстрый взгляд и продолжала:
- Так вот, десятого сентября Август Юлий и Нора повенчаются здесь, в Памплоне, в соборе Пречистой Девы Марии, а уже на следующий день утром отправятся в Рим, где по их прибытии состоится коронация новой королевы Италии.
- Можно подумать, - вставила Бланка, - что до их прибытия.
- А можно подумать, - раздраженно ответила Маргарита, - что у тебя больше неприятностей, чем у меня, что я меньше твоего переживаю за Матильду. Что, в конце концов... Это же ребячество, кузина! Постыдись! Ты ведь не девчушка малая.
К удивлению Филиппа, Бланка не огрызалась и даже попросила прощения за несдержанность, хотя видно было, что она очень расстроена.
"Взрослеет", - отметил он с умилением отца, в один прекрасный день обнаружившего, что его дочь из нескладного подростка превратилась в очаровательную юную девушку.
После этого инцидента разговор за столом увял и лишь изредка молодые люди обменивались скупыми бессодержательными репликами. Когда, наконец, подали десерт, Жоанна, не любившая сладкого, молча поднялась со своего места.
- Ты уже уходишь? - спросила ее Маргарита.
- Пожалуй, да. Если я не ошибаюсь, у вас намечается разговор не для чужих ушей.
- А разве ты чужая? - не так чтобы очень настойчиво, скорее ради проформы, запротестовала принцесса. - Оставайся. Мы люди честные, откровенные, нам нечего от тебя скрывать.
- Однако я пойду.
Маргарита небрежно передернула плечами.
- Воля твоя, сестренка. И пожалуйста - про Рикарда никому ни слова. Передай Александру, что если он станет болтать...
- Не надо угроз, Маргарита. Я просто попрошу его молчать. Меня он послушается.
- Вот и хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48