В фельетоне «Кто ужасается при каких словах» он пишет, что Акчура приходит в ужас, когда ему говорят: «В твою статью случайно попало татарское слово». Так Тукан срывает демагогический покров с националистов, готовых предать и родной л зык, и родную землю.
В фельетоне «Гадание по словарю» мы находим фамилии многих так называемых «узких националистов».
Спачад.ч я открыл словарь на Юсуфа Акчурина. Вышло: «Солдатский чин в Турции». А я-то думал, что он уже генерал.
Стал гадать на шаха: «Ядовитая, вредная трава, произрастающая в Иране». Не стал вдаваться в смысл этого выражения.
Занялся Мутыйги. Получилось: «Бессмысленное мудрствование, пустозвонство». Подумал: «Неужели дошло и до этого?»
Открываю на Фатыха Карими, «Представитель одной торговой фирмы». Вначале не хотел было верить, но, вспомнив, что он сейчас пишет не от себя, а по заказу издателей, решил удовольствоваться таким определением.
Риза-казый: «Тихий и незлобивый». Поверил, хотя вспомнил, что однажды он «сильно бушевал против Рашита-казыя».
Последний комментарий требует пояснений. Риза-казый Фахретдинов заслужил уважение демократов своими научными трудами. Несколько добрых слов сказал он и в адрес самого Тукая. Однако Тукай его не пощадил. Чтобы понять, в чем здесь дело, следует вспомнить установку либералов на «единство нации». Они объявляли недопустимой любую внутринациональную полемику и борьбу. Одним из тех, кто рьяно отстаивал этот принцип, был и Риза-казый. Он ставил превыше всего благовоспитанность, писал и говорил изящным языком, чтобы никого не обидеть. А это, по мнению Тукая, непростительная уступка реакции.
В другом фельетоне Тукая мы читаем: «Вся разница между учебными пособиями Ризы-казыя и книгами „Раунак эль-ислам“ и „Дуррат эль-насихин“ заключается в том, что последние написаны древними святыми, а первые – святошей двадцатого века».
Когда речь идет о борьбе Тукая с либералами, не надо забывать, что поэт, конечно, отличал их от кадимистов. Так, Тукай не раз высмеивал X. Максуди, называя его газету «гнилушкой», и в то же время он говорил: «Хотя сахар и мед не одно и то же, но они противостоят хрену и соли, равно как „Баян эль-хак“ – „Юлдузу“.
Тут стоит вспомнить статью одного из соратников Хусаина Ямашева, социал-демократа Галимзяна Сайфетдинова под названием «Открытое письмо редактору „Баян эль-хака“ Мухаммедзяну-ага», где автор дает уничтожающую характеристику реакционной газете «Баян эль-хак», которая подвергала травле либеральную «Вакыт», и замечает: «У меня нет особой дружбы и с „Вакыт“, поскольку она является узконационалистической газетой. И все же я не могу обвинить ее в беспринципности и в том, что она печатает реакционные статьи».
Как видно, Тукай ставил вопрос так же, как Сайфетдинов. Определение «узконационалистическая)) в отношении к газете „Вакыт“ часто встречается и в статьях и фельетонах Ф. Амирхана и Г. Тукая.
В 1908 году в стихотворении «Националисты» Тукай едко высмеял именно «узких националистов» как прислужников буржуазии. Они громогласно объявляют себя служителями народа, говорит поэт, но неспособны жертвовать собой ради его блага. И подобны тем, кто утешает больного в надежде вытянуть последние гроши из его тощего кармана.
Стихотворец из фельетона «Националист» (1909), однажды воспламенившись особо страстной любовью к нации, одним махом сочинил стихотворение и вечером отправился в ресторан. Увидев, как толстопузый татарин в вышитом жемчугом каляпуше и роскошном бешмете пьет коньяк из изящной рюмки – «Нация отпила из самшитового бокалакясы!» – наш поэт восторженно цитирует собственное сочинение, а затем направляется в зал для «черной» публики. Там, среди рабочих и мужиков, он закуривает национальную трехкопеечную папиросу и, выковыривая из национальных перемячей национальных тараканов, вновь цитирует, несколько перефразируя, строки своего стихотворения:
Кто долго погрязал, спасение обрел
От рук спасителя, что чай попить зашел.
Обмакнув перемячи в хрен, националист кладет их в рот, на глазах у него выступают слезы, и снова следуют стихотворные строчки:
О моих священных мыслях говорит моя слеза,
Так сиянье отличает от каменьев жемчуга.
Не в характере Тукая, начав борьбу, останавливаться на полпути. В фельетоне «Философские слова» он обвиняет в мягкотелости даже своего друга Амирхана: «Говорят, слово, что стрела, выпущенная из лука, – обратно не вернешь. А вот Амирхан-эфенди: взял назад свои слова о Ризе-казые».
Нажив многочисленных врагов в борьбе против кадимистов, поэт восстанавливает теперь против себя и лагерь либералов. Считавшие себя столпами нации, они смотрели на сгруппировавшихся вокруг газеты «Эль-ислах» и «Яшен» молодых писателей, в том числе и на Тукая, как на взбалмошных мальчишек, не имеющих понятия о приличиях, вернее, стремились создать у общественности подобное представление о них. Солидные люди не станут унижаться до ответа на неприличную «брань» каких-то недорослей, лучшая тактика – хранить молчание. Пусть думают, что стрелы Тукая для них не больней комариного укуса. Храня «олимпийское» спокойствие, столпы либерализма не погнушались, однако, спустить на Тукая, говоря словами Амирхана, «курносых щенков». Одним из них был Зариф Башири, исполнявший обязанности секретаря редакции журнала «Чукеч». Этот молодой человек учился в Казани в медресе «Мухаммедия», шакирдом посещал редакцию газеты «Эль-ислах», помогал ее распространению. Покинув медресе, он некоторое время учительствовал в родных краях, а в 1908 году уехал в Оренбург и стал работать в «Чукече». Журнал, основанный в 1906 году, в программной статье обещал защищать интересы рабочего люда, но слова своего не сдержал. Одновременно с газетой «Вакыт» журнал стал поносить учение о социализме, что означало: его редактор, уже известный читателю Тлмерша Соловьев, вполне разделял взгляды Ф. Карими и Р.Фахретдинова.
В первое время после приезда в Оренбург 3. Башири, по-видимому, делал какие-то попытки вести журнал в более демократическом направлении. Но достаточно было одного хмурого взгляда хозяина, чтобы от его намерений не осталось и следа. В письме к Амирхану он сообщал, что журнал выпускает один, почти все материалы пишет сам, и продолжал: «Но голова моя зажата под мышкой у баев, ибо ответственным редактором у нас – Соловьев. Приведу в качестве примера статью о медресе „Хусаиния“, которую он снял уже после набора… Но больше всех мне надоел Фатых Карими. Если ему кажется, что хоть как-то могут быть задеты баи, он становится настоящим черносотенцем». Эти слова не следует принимать за чистую монету: в письме чувствуется стремление угодить Амирхану, представить себя в выгодном свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
В фельетоне «Гадание по словарю» мы находим фамилии многих так называемых «узких националистов».
Спачад.ч я открыл словарь на Юсуфа Акчурина. Вышло: «Солдатский чин в Турции». А я-то думал, что он уже генерал.
Стал гадать на шаха: «Ядовитая, вредная трава, произрастающая в Иране». Не стал вдаваться в смысл этого выражения.
Занялся Мутыйги. Получилось: «Бессмысленное мудрствование, пустозвонство». Подумал: «Неужели дошло и до этого?»
Открываю на Фатыха Карими, «Представитель одной торговой фирмы». Вначале не хотел было верить, но, вспомнив, что он сейчас пишет не от себя, а по заказу издателей, решил удовольствоваться таким определением.
Риза-казый: «Тихий и незлобивый». Поверил, хотя вспомнил, что однажды он «сильно бушевал против Рашита-казыя».
Последний комментарий требует пояснений. Риза-казый Фахретдинов заслужил уважение демократов своими научными трудами. Несколько добрых слов сказал он и в адрес самого Тукая. Однако Тукай его не пощадил. Чтобы понять, в чем здесь дело, следует вспомнить установку либералов на «единство нации». Они объявляли недопустимой любую внутринациональную полемику и борьбу. Одним из тех, кто рьяно отстаивал этот принцип, был и Риза-казый. Он ставил превыше всего благовоспитанность, писал и говорил изящным языком, чтобы никого не обидеть. А это, по мнению Тукая, непростительная уступка реакции.
В другом фельетоне Тукая мы читаем: «Вся разница между учебными пособиями Ризы-казыя и книгами „Раунак эль-ислам“ и „Дуррат эль-насихин“ заключается в том, что последние написаны древними святыми, а первые – святошей двадцатого века».
Когда речь идет о борьбе Тукая с либералами, не надо забывать, что поэт, конечно, отличал их от кадимистов. Так, Тукай не раз высмеивал X. Максуди, называя его газету «гнилушкой», и в то же время он говорил: «Хотя сахар и мед не одно и то же, но они противостоят хрену и соли, равно как „Баян эль-хак“ – „Юлдузу“.
Тут стоит вспомнить статью одного из соратников Хусаина Ямашева, социал-демократа Галимзяна Сайфетдинова под названием «Открытое письмо редактору „Баян эль-хака“ Мухаммедзяну-ага», где автор дает уничтожающую характеристику реакционной газете «Баян эль-хак», которая подвергала травле либеральную «Вакыт», и замечает: «У меня нет особой дружбы и с „Вакыт“, поскольку она является узконационалистической газетой. И все же я не могу обвинить ее в беспринципности и в том, что она печатает реакционные статьи».
Как видно, Тукай ставил вопрос так же, как Сайфетдинов. Определение «узконационалистическая)) в отношении к газете „Вакыт“ часто встречается и в статьях и фельетонах Ф. Амирхана и Г. Тукая.
В 1908 году в стихотворении «Националисты» Тукай едко высмеял именно «узких националистов» как прислужников буржуазии. Они громогласно объявляют себя служителями народа, говорит поэт, но неспособны жертвовать собой ради его блага. И подобны тем, кто утешает больного в надежде вытянуть последние гроши из его тощего кармана.
Стихотворец из фельетона «Националист» (1909), однажды воспламенившись особо страстной любовью к нации, одним махом сочинил стихотворение и вечером отправился в ресторан. Увидев, как толстопузый татарин в вышитом жемчугом каляпуше и роскошном бешмете пьет коньяк из изящной рюмки – «Нация отпила из самшитового бокалакясы!» – наш поэт восторженно цитирует собственное сочинение, а затем направляется в зал для «черной» публики. Там, среди рабочих и мужиков, он закуривает национальную трехкопеечную папиросу и, выковыривая из национальных перемячей национальных тараканов, вновь цитирует, несколько перефразируя, строки своего стихотворения:
Кто долго погрязал, спасение обрел
От рук спасителя, что чай попить зашел.
Обмакнув перемячи в хрен, националист кладет их в рот, на глазах у него выступают слезы, и снова следуют стихотворные строчки:
О моих священных мыслях говорит моя слеза,
Так сиянье отличает от каменьев жемчуга.
Не в характере Тукая, начав борьбу, останавливаться на полпути. В фельетоне «Философские слова» он обвиняет в мягкотелости даже своего друга Амирхана: «Говорят, слово, что стрела, выпущенная из лука, – обратно не вернешь. А вот Амирхан-эфенди: взял назад свои слова о Ризе-казые».
Нажив многочисленных врагов в борьбе против кадимистов, поэт восстанавливает теперь против себя и лагерь либералов. Считавшие себя столпами нации, они смотрели на сгруппировавшихся вокруг газеты «Эль-ислах» и «Яшен» молодых писателей, в том числе и на Тукая, как на взбалмошных мальчишек, не имеющих понятия о приличиях, вернее, стремились создать у общественности подобное представление о них. Солидные люди не станут унижаться до ответа на неприличную «брань» каких-то недорослей, лучшая тактика – хранить молчание. Пусть думают, что стрелы Тукая для них не больней комариного укуса. Храня «олимпийское» спокойствие, столпы либерализма не погнушались, однако, спустить на Тукая, говоря словами Амирхана, «курносых щенков». Одним из них был Зариф Башири, исполнявший обязанности секретаря редакции журнала «Чукеч». Этот молодой человек учился в Казани в медресе «Мухаммедия», шакирдом посещал редакцию газеты «Эль-ислах», помогал ее распространению. Покинув медресе, он некоторое время учительствовал в родных краях, а в 1908 году уехал в Оренбург и стал работать в «Чукече». Журнал, основанный в 1906 году, в программной статье обещал защищать интересы рабочего люда, но слова своего не сдержал. Одновременно с газетой «Вакыт» журнал стал поносить учение о социализме, что означало: его редактор, уже известный читателю Тлмерша Соловьев, вполне разделял взгляды Ф. Карими и Р.Фахретдинова.
В первое время после приезда в Оренбург 3. Башири, по-видимому, делал какие-то попытки вести журнал в более демократическом направлении. Но достаточно было одного хмурого взгляда хозяина, чтобы от его намерений не осталось и следа. В письме к Амирхану он сообщал, что журнал выпускает один, почти все материалы пишет сам, и продолжал: «Но голова моя зажата под мышкой у баев, ибо ответственным редактором у нас – Соловьев. Приведу в качестве примера статью о медресе „Хусаиния“, которую он снял уже после набора… Но больше всех мне надоел Фатых Карими. Если ему кажется, что хоть как-то могут быть задеты баи, он становится настоящим черносотенцем». Эти слова не следует принимать за чистую монету: в письме чувствуется стремление угодить Амирхану, представить себя в выгодном свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69