Все слушают его здесь – что он скажет:
– Да, неудачны… – скрипит хозяин.
Но он деловой человек. Он знает, что бессмысленно ссылаться на обстоятельства, даже если они складываются не так, как хотелось. Причины неудач – только в людях.
Хаггер кажется маленьким в присутствии хозяина. Что тот решит? Что скажет хозяин?
Вести из столицы Советского Союза вызывали у всех этих людей злобу и тревогу. Пусть не было кипящей воронки распадающейся материи на месте Института Энергии, пусть осуждённый на смерть учёный остался жив – это не так уж важно. Хуже то, что нависший, казалось, призрак международных осложнений только призраком и остался.
– Поведение нашего правительства… – начинает один из прибывших в замок на Рейне вместе с председателем концерна.
– Неудачно… – перебивает тягучий голос босса. – У него нехватает мужества… – продолжает босс. – Обезьяна… ничего своего… подражает… коротконогий трус!
Все молчат. Хозяин сердится. Лучше помолчать, когда тот, кто умеет извлекать пользу для себя даже из визга свиньи, убиваемой на бойне, недоволен. Есть чем быть недовольным.
Но по мнению некоторых из числа присутствующих босс не совсем прав. Позиция оказалась слабой. А названный «коротконогим трусом», ставленник монополистического капитала, не мог поступить иначе. Времена меняются!
4
– Пусть говорит мистер Хаггер! – так сказал длинноносый, похожий одновременно на ворона и на лису, хозяин концерна. Теперь он не тянет слова. Это сказано резко, босс здесь для дела.
Хаггер – подчинённый, пусть говорит первым.
Хаггер встаёт. Он смотрит прямо перед собой маленькими, неморгающими глазками в красных веках, лишённых ресниц. Висят тяжёлые руки с поросшими рыжей шерстью пальцами. Голова, похожая на мумию, вставшую из древнего гроба, говорит:
– Мы можем дать поле площадью больше ста километров. Мы обработаем его в срок от двух до трёх минут. У нас готовы данные для ряда решающих городов Востока, начиная с завтрашней ночи. Я не допускаю мысли, что те не определимые нами космические силы, которые мешали нашим опытам в малых масштабах, помешают нам при многократно увеличенной мощности нашего «М». Но если это и случится в отношении одного пункта, мы перейдём на другой. У нас очень большой выбор. Я гарантирую полный технический успех. Прошу выслушать дальше. Мы будем оперировать без помощи нашего Люкса. И нас не разгадают. Когда нас поймут, они будут уже разбиты. Да! Брошены на землю… Уничтожены… Прощу выслушать последнее. Нет смысла откладывать. Они могут уже догадываться о нашем существовании. О характере нашей силы – тоже. И о том, что им нужно готовиться, – тоже. Где мы находимся, они могут ещё не знать, но могут и узнать. Прошу – начать нашу войну!
Так говорил профессор, в прошлом тайный советник третьего райха, господин Отто Юлиус Хаггер, счастливо уцелевший во время гибели райха. Ныне – мистер Отто Ю. Хаггер.
Вновь великий поход на Восток. Горы трупов. Стёртые с лица земли нации. Торжество меча и покорной ему науки. А не благословлял ли из могилы своего достойного ученика Гельмут Карл Бернард, господин фельдмаршал, граф фон Мольтке? Ведь господин фельдмаршал так и говорил: «Война должна вестись не только против армии противника, не только против его военных объектов, но и против его морали, против его чести, против самых основ его существования!» Тотальная война.
Но мы предполагаем, что если существуют духи, то тень покойного фельдмаршала должна была благословлять не Хаггера, а его хозяев. Что такое сейчас «мистер» Хаггер? Наёмник! Не больше! Если и союзник, то второго, нет… третьего сорта. И граф Мольтке благословляет своих достойных последователей – граждан западного континента.
А истинный повелитель заокеанской страны смотрел на Хаггера и оценивал: «Настоящий человек! Дельный человек!» – И босс думал:
«…Все границы – к чорту! Я устанавливаю мировое государство. Я навожу порядок и в собственном доме. Полная ликвидация устарелых бессмыслиц – конгрессов, сенатов, парламентов… Ведь говорили же этим идиотам раньше 1943 года! Я сам говорил им ещё до начала второй войны: поддержите Гитлера не полумерами, но по-настоящему, он только этого и хочет, он ищет хозяина! Нет! Они не сумели помешать России победить Гитлера. Теперь я всё сделаю. Это будет наш, настоящий порядок. В европейских и азиатских странах кишит полтора миллиарда людей. Моя война оставит не больше половины. И не давать оставшимся размножаться! И без этого достаточно людей. Уничтожить все национальные особенности и заменить их нашим образом жизни…» И в мечтах председателя концерна играют зловещие тени – они выползают из безвестных могил, из зловонного пепла. Им уступает дорогу призрак щуплого фельдмаршала фон Мольтке. Тянется обгорелая рука отвратительнейшего убийцы и самого гнусного врага человечества с первого дня его сознательного существования. Сам Шикльгрубер-Гитлер сипит из-под опалённых усиков:
– Убивайте! Убивайте! Это я освободил вас от совести! Только убивайте…
И босс кивает головой: Да, да, да!
* * *
– Пора начать! – поддержал Хаггера один из членов совета концерна.
– Я неоднократно обсуждал все технические вопросы с мистером Хаггером, – начал Томас Макнилл, – мы вполне согласны в отношении технических вопросов.
Хаггер повернулся в сторону Макнилла.
– Я обращаю ваше внимание на некоторые оговорки, – продолжал Макнилл. – Если мы не сразу получим нужный эффект… Я хочу сказать, что в последние два месяца не все наши заводы дают нам нужное. Причина известна всем. Поэтому же задерживается и строительство… – Макнилл назвал новый, вернее, реконструируемый концерном завод первичной переработки редких руд.
– Поэтому нужно начинать! – ответил член совета концерна.
Никому из них не хотелось говорить об особенно учащающихся забастовках и о неотвратимо нарастающем в обстановке общего недовольства кризисе.
– Именно поэтому, – продолжал член совета концерна, – нужно начать. Конфликт займёт силы, даст больше возможностей, больше уверенности, больше решимости нашим, как это сказать, органам власти…
– Наше атомное оружие! Как говорил один замечательный человек? А? Всё будет цело. Города, дороги, мосты, заводы, уголь, нефть и так далее. Нужны будут только могильщики, – сказал председатель концерна и он опять начал тянуть слова:
– Мы пошлём туда… могильщиками… этих наших… лишних… безработных… лёгкая работа… и безопасно… не нужно будет… давать им в руки… оружие…
5
С наступлением ночи Рейнский замок медленно высунул своё длинное, толстое жало. Оно встало над стенами, над высокой цитадельной башней и начало опускаться, показывая на Восток.
В колоссальное жерло заглянула Луна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Да, неудачны… – скрипит хозяин.
Но он деловой человек. Он знает, что бессмысленно ссылаться на обстоятельства, даже если они складываются не так, как хотелось. Причины неудач – только в людях.
Хаггер кажется маленьким в присутствии хозяина. Что тот решит? Что скажет хозяин?
Вести из столицы Советского Союза вызывали у всех этих людей злобу и тревогу. Пусть не было кипящей воронки распадающейся материи на месте Института Энергии, пусть осуждённый на смерть учёный остался жив – это не так уж важно. Хуже то, что нависший, казалось, призрак международных осложнений только призраком и остался.
– Поведение нашего правительства… – начинает один из прибывших в замок на Рейне вместе с председателем концерна.
– Неудачно… – перебивает тягучий голос босса. – У него нехватает мужества… – продолжает босс. – Обезьяна… ничего своего… подражает… коротконогий трус!
Все молчат. Хозяин сердится. Лучше помолчать, когда тот, кто умеет извлекать пользу для себя даже из визга свиньи, убиваемой на бойне, недоволен. Есть чем быть недовольным.
Но по мнению некоторых из числа присутствующих босс не совсем прав. Позиция оказалась слабой. А названный «коротконогим трусом», ставленник монополистического капитала, не мог поступить иначе. Времена меняются!
4
– Пусть говорит мистер Хаггер! – так сказал длинноносый, похожий одновременно на ворона и на лису, хозяин концерна. Теперь он не тянет слова. Это сказано резко, босс здесь для дела.
Хаггер – подчинённый, пусть говорит первым.
Хаггер встаёт. Он смотрит прямо перед собой маленькими, неморгающими глазками в красных веках, лишённых ресниц. Висят тяжёлые руки с поросшими рыжей шерстью пальцами. Голова, похожая на мумию, вставшую из древнего гроба, говорит:
– Мы можем дать поле площадью больше ста километров. Мы обработаем его в срок от двух до трёх минут. У нас готовы данные для ряда решающих городов Востока, начиная с завтрашней ночи. Я не допускаю мысли, что те не определимые нами космические силы, которые мешали нашим опытам в малых масштабах, помешают нам при многократно увеличенной мощности нашего «М». Но если это и случится в отношении одного пункта, мы перейдём на другой. У нас очень большой выбор. Я гарантирую полный технический успех. Прошу выслушать дальше. Мы будем оперировать без помощи нашего Люкса. И нас не разгадают. Когда нас поймут, они будут уже разбиты. Да! Брошены на землю… Уничтожены… Прощу выслушать последнее. Нет смысла откладывать. Они могут уже догадываться о нашем существовании. О характере нашей силы – тоже. И о том, что им нужно готовиться, – тоже. Где мы находимся, они могут ещё не знать, но могут и узнать. Прошу – начать нашу войну!
Так говорил профессор, в прошлом тайный советник третьего райха, господин Отто Юлиус Хаггер, счастливо уцелевший во время гибели райха. Ныне – мистер Отто Ю. Хаггер.
Вновь великий поход на Восток. Горы трупов. Стёртые с лица земли нации. Торжество меча и покорной ему науки. А не благословлял ли из могилы своего достойного ученика Гельмут Карл Бернард, господин фельдмаршал, граф фон Мольтке? Ведь господин фельдмаршал так и говорил: «Война должна вестись не только против армии противника, не только против его военных объектов, но и против его морали, против его чести, против самых основ его существования!» Тотальная война.
Но мы предполагаем, что если существуют духи, то тень покойного фельдмаршала должна была благословлять не Хаггера, а его хозяев. Что такое сейчас «мистер» Хаггер? Наёмник! Не больше! Если и союзник, то второго, нет… третьего сорта. И граф Мольтке благословляет своих достойных последователей – граждан западного континента.
А истинный повелитель заокеанской страны смотрел на Хаггера и оценивал: «Настоящий человек! Дельный человек!» – И босс думал:
«…Все границы – к чорту! Я устанавливаю мировое государство. Я навожу порядок и в собственном доме. Полная ликвидация устарелых бессмыслиц – конгрессов, сенатов, парламентов… Ведь говорили же этим идиотам раньше 1943 года! Я сам говорил им ещё до начала второй войны: поддержите Гитлера не полумерами, но по-настоящему, он только этого и хочет, он ищет хозяина! Нет! Они не сумели помешать России победить Гитлера. Теперь я всё сделаю. Это будет наш, настоящий порядок. В европейских и азиатских странах кишит полтора миллиарда людей. Моя война оставит не больше половины. И не давать оставшимся размножаться! И без этого достаточно людей. Уничтожить все национальные особенности и заменить их нашим образом жизни…» И в мечтах председателя концерна играют зловещие тени – они выползают из безвестных могил, из зловонного пепла. Им уступает дорогу призрак щуплого фельдмаршала фон Мольтке. Тянется обгорелая рука отвратительнейшего убийцы и самого гнусного врага человечества с первого дня его сознательного существования. Сам Шикльгрубер-Гитлер сипит из-под опалённых усиков:
– Убивайте! Убивайте! Это я освободил вас от совести! Только убивайте…
И босс кивает головой: Да, да, да!
* * *
– Пора начать! – поддержал Хаггера один из членов совета концерна.
– Я неоднократно обсуждал все технические вопросы с мистером Хаггером, – начал Томас Макнилл, – мы вполне согласны в отношении технических вопросов.
Хаггер повернулся в сторону Макнилла.
– Я обращаю ваше внимание на некоторые оговорки, – продолжал Макнилл. – Если мы не сразу получим нужный эффект… Я хочу сказать, что в последние два месяца не все наши заводы дают нам нужное. Причина известна всем. Поэтому же задерживается и строительство… – Макнилл назвал новый, вернее, реконструируемый концерном завод первичной переработки редких руд.
– Поэтому нужно начинать! – ответил член совета концерна.
Никому из них не хотелось говорить об особенно учащающихся забастовках и о неотвратимо нарастающем в обстановке общего недовольства кризисе.
– Именно поэтому, – продолжал член совета концерна, – нужно начать. Конфликт займёт силы, даст больше возможностей, больше уверенности, больше решимости нашим, как это сказать, органам власти…
– Наше атомное оружие! Как говорил один замечательный человек? А? Всё будет цело. Города, дороги, мосты, заводы, уголь, нефть и так далее. Нужны будут только могильщики, – сказал председатель концерна и он опять начал тянуть слова:
– Мы пошлём туда… могильщиками… этих наших… лишних… безработных… лёгкая работа… и безопасно… не нужно будет… давать им в руки… оружие…
5
С наступлением ночи Рейнский замок медленно высунул своё длинное, толстое жало. Оно встало над стенами, над высокой цитадельной башней и начало опускаться, показывая на Восток.
В колоссальное жерло заглянула Луна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72