Может, и теперь зверь показывает верный путь, хотя непонятно, как он может его знать.
Запалив новый факел от огарка, Лан свернул в тот проход, куда стремился волк. Скоро пещера сузилась настолько, что пришлось идти согнувшись.
От такой ходьбы у Зурра снова стала побаливать нога.
«Надо было идти в широкий проход, здесь только зверю удобно бежать», – подумал Лан.
У очередной развилки он сам выбрал направление, хотя зверь тянул Муну в узкую дыру.
Коридор, куда они свернули, с каждым шагом становился выше и просторнее, и вот они уже вышли в обширную пещеру с желтыми гладкими столбами. Таких пещер много встречалось им на пути. И опять надо решать, куда сворачивать, какое из трех возможных направлений выбрать?
Присели передохнуть.
Неожиданно между камней Лан увидел огарок факела. Сомнений не было – это их огарок. Они уже побывали тут, в этой пещере.
Холодный пот выступил на лбу: значит, они напрасно сожгли два факела, впустую потратили силы.
Осторожно, чтобы не заметили Зурр и Муна, мальчик прикрыл огарок ногой и задвинул его под камень. Оглянулся на волчонка. Только на него надеялся теперь Лан, на него да на добрых дивов.
А волчонок, поводя черным носом, принюхивался к чему-то и тянулся к тому узкому проходу, куда они уже сворачивали однажды. Лан передал факел Муне, а сам взялся за кожаный ремешок зверька. Напуганный страшным открытием, мальчик окончательно решил довериться непонятной способности волка находить дорогу.
Шли узкой пещерой, и Лан узнавал ее, в то время как его спутники и не подозревали, что идут этим путем вторично.
Может быть, они давно уже кружат по одним и тем же подземным ходам и суждено им погибнуть? Но нет, Лан не станет слушать шепота злых дивов, от которого тяжелеют ноги и туманится разум, от которого хочется лечь на острые камни и умереть.
Вот здесь они свернули в широкий проход, а волк ведет их к узкой дыре. С трудом Лан протиснулся вслед за зверенышем и обернулся к Муне. С факелом в руках девочка медленно пробиралась через узкую щель.
Факел осветил небольшую пещеру, из нее было два выхода, если не считать того, которым они проникли сюда.
Но что это! Огонь факела ожил: он трепетал и извивался. Сийю, див ветра Сийю играл пламенем. Лан вдруг захохотал и выхватил факел из рук девочки.
– Глядите – Сийю! Дует Сийю! Значит, дыра близко, значит, волк ведет верно!
Муна радовалась вдвойне, ведь это волчонок, ее волчонок, вывел их на правильный путь.
Теперь они не шли, а бежали, вернее, им казалось, будто они бегут, потому что сил осталось совсем мало.
Теперь, кроме волка, еще див Сийю указывал им путь, добродушно играя пламенем.
Но скоро у них не будет огня, потому что догорает последний факел. Никто из троих не звал передохнуть. Даже Зурр не напоминал о своей больной ноге, даже Муна, сжав зубы, старалась не отставать, Даже Лан перестал слушать коварный шепот дивов ночи.
Волк порезал свои лапы об острые камни, кровавые следы оставались на серой поверхности пола пещеры, где проходил бедный зверь. Во время коротких остановок он зализывал раны и снова бежал дальше. У него, должно быть, тоже отважное сердце охотника.
Догорел факел, и ребят плотно обступила тьма. Радостное возбуждение угасло. Усталость и голод валили с ног.
Прилегли отдохнуть. Все молчали. Слышно только тяжелое дыхание. Тугие толчки крови гулко отдаются в висках.
Холод быстро сковывал руки и ноги, подбирался, казалось, к самому сердцу.
«Лучше идти, чем мерзнуть», – подумал Лан, но сил подняться у него не было. Шум в ушах не проходил. Шум в ушах и голодное бурчание в животе.
– Там что-то шумит, – сказала Муна.
Лан и Зурр прислушались. И правда, что-то чуть слышно шумело впереди.
Один поворот, второй, третий, и за каждым следующим шум становился слышнее, заполнял собой все пространство пещеры. Уже можно разобрать – это шумит вода, падая с высоты.
Напуганный волк отказывается идти дальше, рвется с привязи. Муна старается успокоить его.
У крутого спуска ребята остановились. Мокрые камни стали скользкими. Куда идти дальше?
Вдруг Лан потерял опору и заскользил вниз. Несколько раз он больно ударился о невидимые выступы и наконец с шумом плюхнулся в черную, с чуть заметными серебристыми бликами воду.
Не падение, не боль от ушибов, не опасность ошеломили его. Падая, он выпустил из рук чудесную Вещь Ауна. О горе ему!
Сверху доносились встревоженные голоса Муны и Зурра. Ребята окликали его. Он не отвечал. Стоя по пояс в воде, он в отчаянии шарил вокруг руками. Ему удалось найти лишь толстые палки, крепко перевязанные жилами, – вот и все, что осталось от чудесной Вещи.
Лан застонал, призывая на себя наистрашнейшие из страшных кар злых дивов ночи. Он бился головой о скользкие равнодушные камни, колотил себя кулаками по лицу и груди. О горе! Он не сберег для людей великую мудрость, не донес чуда, рождающего огонь. О, лучше бы ему умереть!
Напуганные ребята затаив дыхание слушали горестные вопли Лана и скорбели вместе с ним о невозвратимой утрате.
Когда отчаяние немного притупилось, к Лану вернулась способность воспринимать окружающее. Руками он ощупывал скользкие скалы, под ногами было твердое каменистое дно подземной реки. Была она неглубокой и не очень быстрой.
Где-то неподалеку в темноте падала вода, с мягким шумом плескалась на невидимых ступеньках, а тут уже текла она спокойно, и даже почему-то было не так темно, как будто вода могла источать свет.
Мальчик сделал несколько шагов по течению и задел головой о камни свода.
Неужели вода уходит под скалу? Лан нагнулся к самой поверхности воды и заметил, что вода впереди ярко блестит и серебрится.
– Дыра, там дыра! Там свет! – крикнул Лан. – Сюда! Скорее сюда!
Первым в воду скатился Зурр, за ним Муна с отчаянно вырывающимся волчонком на руках.
По пояс в обжигающе холодной воде брели они навстречу ярким бликам, разглядывая с удовольствием сумеречно освещенные скалы и живые говорливые струи черной воды с бегущими серебристыми блестками.
Вон впереди широкий поворот. Речка разливалась вширь и мелела.
Яркий, ослепительно яркий свет ударил в глаза. Ребята остановились: больно стало глядеть. В широкое отверстие скалы вольно струился непрямой, отраженный солнечный свет.
Они еще не верили, что вырвались из тьмы гигантской пещеры, как не Сразу верит в свободу птица после долгой неволи.
Жадно глядели на зеленую траву, на орла в синем небе, щурились на яркое солнце и смеялись или плакали. Разве тут разберешь?
В радости Муна выпустила волчонка, и он первым оказался на зеленом берегу реки, вырывавшейся из-под мрачных скал на вольный воздух, на простор.
О Солнце! О, добрый див, Солнце!
Ты несешь тепло и свет и крохотному муравью и злому тигру, и нам, людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Запалив новый факел от огарка, Лан свернул в тот проход, куда стремился волк. Скоро пещера сузилась настолько, что пришлось идти согнувшись.
От такой ходьбы у Зурра снова стала побаливать нога.
«Надо было идти в широкий проход, здесь только зверю удобно бежать», – подумал Лан.
У очередной развилки он сам выбрал направление, хотя зверь тянул Муну в узкую дыру.
Коридор, куда они свернули, с каждым шагом становился выше и просторнее, и вот они уже вышли в обширную пещеру с желтыми гладкими столбами. Таких пещер много встречалось им на пути. И опять надо решать, куда сворачивать, какое из трех возможных направлений выбрать?
Присели передохнуть.
Неожиданно между камней Лан увидел огарок факела. Сомнений не было – это их огарок. Они уже побывали тут, в этой пещере.
Холодный пот выступил на лбу: значит, они напрасно сожгли два факела, впустую потратили силы.
Осторожно, чтобы не заметили Зурр и Муна, мальчик прикрыл огарок ногой и задвинул его под камень. Оглянулся на волчонка. Только на него надеялся теперь Лан, на него да на добрых дивов.
А волчонок, поводя черным носом, принюхивался к чему-то и тянулся к тому узкому проходу, куда они уже сворачивали однажды. Лан передал факел Муне, а сам взялся за кожаный ремешок зверька. Напуганный страшным открытием, мальчик окончательно решил довериться непонятной способности волка находить дорогу.
Шли узкой пещерой, и Лан узнавал ее, в то время как его спутники и не подозревали, что идут этим путем вторично.
Может быть, они давно уже кружат по одним и тем же подземным ходам и суждено им погибнуть? Но нет, Лан не станет слушать шепота злых дивов, от которого тяжелеют ноги и туманится разум, от которого хочется лечь на острые камни и умереть.
Вот здесь они свернули в широкий проход, а волк ведет их к узкой дыре. С трудом Лан протиснулся вслед за зверенышем и обернулся к Муне. С факелом в руках девочка медленно пробиралась через узкую щель.
Факел осветил небольшую пещеру, из нее было два выхода, если не считать того, которым они проникли сюда.
Но что это! Огонь факела ожил: он трепетал и извивался. Сийю, див ветра Сийю играл пламенем. Лан вдруг захохотал и выхватил факел из рук девочки.
– Глядите – Сийю! Дует Сийю! Значит, дыра близко, значит, волк ведет верно!
Муна радовалась вдвойне, ведь это волчонок, ее волчонок, вывел их на правильный путь.
Теперь они не шли, а бежали, вернее, им казалось, будто они бегут, потому что сил осталось совсем мало.
Теперь, кроме волка, еще див Сийю указывал им путь, добродушно играя пламенем.
Но скоро у них не будет огня, потому что догорает последний факел. Никто из троих не звал передохнуть. Даже Зурр не напоминал о своей больной ноге, даже Муна, сжав зубы, старалась не отставать, Даже Лан перестал слушать коварный шепот дивов ночи.
Волк порезал свои лапы об острые камни, кровавые следы оставались на серой поверхности пола пещеры, где проходил бедный зверь. Во время коротких остановок он зализывал раны и снова бежал дальше. У него, должно быть, тоже отважное сердце охотника.
Догорел факел, и ребят плотно обступила тьма. Радостное возбуждение угасло. Усталость и голод валили с ног.
Прилегли отдохнуть. Все молчали. Слышно только тяжелое дыхание. Тугие толчки крови гулко отдаются в висках.
Холод быстро сковывал руки и ноги, подбирался, казалось, к самому сердцу.
«Лучше идти, чем мерзнуть», – подумал Лан, но сил подняться у него не было. Шум в ушах не проходил. Шум в ушах и голодное бурчание в животе.
– Там что-то шумит, – сказала Муна.
Лан и Зурр прислушались. И правда, что-то чуть слышно шумело впереди.
Один поворот, второй, третий, и за каждым следующим шум становился слышнее, заполнял собой все пространство пещеры. Уже можно разобрать – это шумит вода, падая с высоты.
Напуганный волк отказывается идти дальше, рвется с привязи. Муна старается успокоить его.
У крутого спуска ребята остановились. Мокрые камни стали скользкими. Куда идти дальше?
Вдруг Лан потерял опору и заскользил вниз. Несколько раз он больно ударился о невидимые выступы и наконец с шумом плюхнулся в черную, с чуть заметными серебристыми бликами воду.
Не падение, не боль от ушибов, не опасность ошеломили его. Падая, он выпустил из рук чудесную Вещь Ауна. О горе ему!
Сверху доносились встревоженные голоса Муны и Зурра. Ребята окликали его. Он не отвечал. Стоя по пояс в воде, он в отчаянии шарил вокруг руками. Ему удалось найти лишь толстые палки, крепко перевязанные жилами, – вот и все, что осталось от чудесной Вещи.
Лан застонал, призывая на себя наистрашнейшие из страшных кар злых дивов ночи. Он бился головой о скользкие равнодушные камни, колотил себя кулаками по лицу и груди. О горе! Он не сберег для людей великую мудрость, не донес чуда, рождающего огонь. О, лучше бы ему умереть!
Напуганные ребята затаив дыхание слушали горестные вопли Лана и скорбели вместе с ним о невозвратимой утрате.
Когда отчаяние немного притупилось, к Лану вернулась способность воспринимать окружающее. Руками он ощупывал скользкие скалы, под ногами было твердое каменистое дно подземной реки. Была она неглубокой и не очень быстрой.
Где-то неподалеку в темноте падала вода, с мягким шумом плескалась на невидимых ступеньках, а тут уже текла она спокойно, и даже почему-то было не так темно, как будто вода могла источать свет.
Мальчик сделал несколько шагов по течению и задел головой о камни свода.
Неужели вода уходит под скалу? Лан нагнулся к самой поверхности воды и заметил, что вода впереди ярко блестит и серебрится.
– Дыра, там дыра! Там свет! – крикнул Лан. – Сюда! Скорее сюда!
Первым в воду скатился Зурр, за ним Муна с отчаянно вырывающимся волчонком на руках.
По пояс в обжигающе холодной воде брели они навстречу ярким бликам, разглядывая с удовольствием сумеречно освещенные скалы и живые говорливые струи черной воды с бегущими серебристыми блестками.
Вон впереди широкий поворот. Речка разливалась вширь и мелела.
Яркий, ослепительно яркий свет ударил в глаза. Ребята остановились: больно стало глядеть. В широкое отверстие скалы вольно струился непрямой, отраженный солнечный свет.
Они еще не верили, что вырвались из тьмы гигантской пещеры, как не Сразу верит в свободу птица после долгой неволи.
Жадно глядели на зеленую траву, на орла в синем небе, щурились на яркое солнце и смеялись или плакали. Разве тут разберешь?
В радости Муна выпустила волчонка, и он первым оказался на зеленом берегу реки, вырывавшейся из-под мрачных скал на вольный воздух, на простор.
О Солнце! О, добрый див, Солнце!
Ты несешь тепло и свет и крохотному муравью и злому тигру, и нам, людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39