Старик приглядел кусок сланца возле той орешины, крона которой виднеется из-за пригорка… Приближаясь к жилищу, издали услышали они громкие крики и побежали. Старому хромому Оору трудно бежать, хотя большой кусок сланца он сразу же оставил на склоне. Вот за рощей боярышника увидели они вход в пещеру, оживленную толпу соплеменников и остановились, радостно улыбаясь друг другу.
Одного взгляда на весело галдящих людей достаточно, чтобы понять – добрые дивы принесли им удачу: охотники добыли большого кабана, много сладкого мяса. Сегодня все будут сыты – мужчины и женщины, дети и старики.
Полные горделивого достоинства, охотники свежуют тушу, пряча улыбки. Женщины же вопят и приплясывают, тонкими голосами верещат детишки.
Только Дан не очень радуется, обиженно присел в сторонке: никто не обратил внимания на его добычу, никто не похвалил.
ТИГР НАПАДАЕТ
Тишину холодных вечерних сумерек нарушил сухой шелест камыша под ленивым ветерком с гор. Одноглазый шакал поднялся с вороха прошлогодних стеблей, потянулся, зевнул. Теперь поесть бы.
И для шакалов осень – голодно? время года. Улетают на зиму птицы, зарываются глубоко в землю мыши, крысы и суслики, исчезают насекомые. Объедки тигра и волков достаются не часто. Одна надежда – падаль.
Одноглазый задрал морду к небу, завыл тоскливо, протяжно. И тотчас отовсюду из камышей отозвались другие шакалы.
Для начала нужно пробраться к отмели большой лагуны, неподалеку от лежки рыжих волков. Сюда речные волны часто выбрасывают трупы утонувших животных, дохлую рыбу.
Одноглазый трусил, не оборачиваясь. Он слышал дыхание за спиной – молодые полагались на его опыт.
Из-за быстро летящих низких туч выглянула холодная луна и зеленоватым светом на миг осветила пустынный берег лагуны и таинственно шуршащие камыши; черная громада горы, в которой поселились люди, в лунном свете казалась еще больше, еще ближе.
Вокруг стояла тишина, но Одноглазый не верил ей. Обоняние говорило больше, чем слух. Он чуял приятный запах пищи и тревожащий запах рыси, старого недруга и соперника. Но пища где-то близко, а рысь еще далеко.
Неслышным торопливым шагом шакал вышел из камышей и направился прямо к воде. На мелководье он увидел ее, крупную рыбину.
Молодые шакалы с трудом сдерживались, чтобы не броситься на добычу. Одноглазый глухо заворчал на самого нетерпеливого, и все замерли. Старый шакал умел держать в повиновении молодых неугомонных зверей. Иногда для этого приходилось задавать кому-нибудь из них жестокую трепку.
Он еще раз принюхался, огляделся и только тогда сделал шаг к добыче. Это было сигналом. Тогда шакалы схватили и выволокли рыбину на сушу. Они урчали от нетерпения и остервенело рвали зубами грубую рыбью кожу.
Недаром беспокойство не покидало Одноглазого: рысь тоже пробиралась на запах рыбы.
Вот в чаще камышей блеснули тусклые зеленоватые огоньки – это светятся ее глаза. Она видит шакалов и их добычу. Сейчас она захочет отнять ее.
Рысь долго наблюдала за торопливой возней шакалов возле рыбы. Потом издала невнятный шипящий звук и вкрадчивым скользящим шагом вышла из зарослей.
Одноглазый ощетинился и заскулил. Вторя ему, тоскливо заскулили остальные шакалы.
Глаза рыси полыхнули яростным огнем, спина угрожающе сгорбилась, хвост взвился кверху.
Злобно завывая, она боком стала приближаться к шакалам. Первыми оставили добычу самки…
Рысь принялась за еду, а шакалы жалобно тявкали на нее издали. Она была голодна, и надежд на объедки не оставалось. Надо искать другую добычу.
Одноглазый уныло побрел вдоль берега, обнюхивая по пути пустые створки речных улиток. Остальные шакалы остались ждать, когда уйдет рысь, они надеялись на остатки, глупые.
У подножия большой горы, где кончались камыши и начинались заросли боярышника, Одноглазый неожиданно почуял тигра. Зверь был совсем рядом, только ветер относил его запах в сторону, иначе Одноглазый не решился бы подойти так близко к свирепому владыке.
Тигр вышел на промысел.
Шакал последовал за могучим зверем. Издали он видел, как тигр приблизился к глубокой яме, откуда сладко пахло свиньей.
Люди уже успели унести свою добычу.
Хвост тигра сердито хлестнул по полосатой спине: он злобно принюхивался к свежему незнакомому запаху. Глухо и угрожающе рыкнув, зверь направился по следу.
У выхода из зарослей боярышника тигр остановился. При тусклом свете заходящей луны мрачно чернело отверстие пещеры. Ночь безмолвствовала, лишь тихо трубил ветер в горловине норы.
В логове двуногих не слышно ни звука.
И тигр и шакал чуяли манящий запах пищи: люди были там, внутри.
Стремительным шагом зверь приблизился к норе и так зарычал, что у Одноглазого на миг замерло дыхание.
Из пещеры донесся жалкий, испуганный вой.
Тигр скрылся в глубине норы. Сейчас он появится с добычей в пасти…
Но что это?! В громоподобном реве зверя Одноглазому послышались вдруг боль и ужас.
Грозный зверь выскочил из пещеры, как испуганный камышовый кот, с прижатыми ушами и зажмуренными от ужаса глазами.
Отвратительный запах паленого ударил в ноздри шакалу.
Из глубины пещеры появились ярко-оранжевые трепетные языки.
Все тело шакала, от носа до кончика хвоста, содрогнулось от страха и омерзения. Огонь! Ничего не было для него страшнее! Много лет назад во время лесного пожара лишился он глаза и едва не погиб. Теперь он не сразу даже заметил, что языки пламени летят и пляшут над головами людей, а не сами по себе, как это было в тот день в лесу.
Старый шакал знает силу огня. Когда огонь начинает бешеную свою пляску, все звери в ужасе бегут прочь, даже тигры и волки среди всех. Черная пустыня со смрадным запахом остается после буйства огня.
Одноглазый мчался, не разбирая дороги. Ему казалось, языки пламени летят за ним. Остановился лишь у реки, жадно припал к воде…
Отныне двуногие и огненные языки, которые жгут так больно, соединились для него в одну общую грозную опасность.
ПЛЕННИК
Первыми утренними лучами солнце озарило снежную вершину Большой горы, изукрасило ее мягким алым цветом.
Один склон горы круто обрывается в реку. Бурная вода шумит и пенится, ударяясь в его скалистое основание. Другой, более пологий, образует многоступенчатый спуск и переходит наконец в лесистое предгорье.
У подножия горы петляет между скалами шумливый ручей. Его чистая гремячая вода переливается цветными огоньками и звенит то птичьим разноголосьем, то глухо и загадочно, как жреческая колода-бумба.
А там дальше, за ручьем, открывается славный вид: светлой дугой уходит к горизонту широкая могучая река, на ее берегу – заросли густого лиственного леса, в чаще которого устроил свое логово тигр. Между лесом и горами убегает от реки вдаль просторная равнина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Одного взгляда на весело галдящих людей достаточно, чтобы понять – добрые дивы принесли им удачу: охотники добыли большого кабана, много сладкого мяса. Сегодня все будут сыты – мужчины и женщины, дети и старики.
Полные горделивого достоинства, охотники свежуют тушу, пряча улыбки. Женщины же вопят и приплясывают, тонкими голосами верещат детишки.
Только Дан не очень радуется, обиженно присел в сторонке: никто не обратил внимания на его добычу, никто не похвалил.
ТИГР НАПАДАЕТ
Тишину холодных вечерних сумерек нарушил сухой шелест камыша под ленивым ветерком с гор. Одноглазый шакал поднялся с вороха прошлогодних стеблей, потянулся, зевнул. Теперь поесть бы.
И для шакалов осень – голодно? время года. Улетают на зиму птицы, зарываются глубоко в землю мыши, крысы и суслики, исчезают насекомые. Объедки тигра и волков достаются не часто. Одна надежда – падаль.
Одноглазый задрал морду к небу, завыл тоскливо, протяжно. И тотчас отовсюду из камышей отозвались другие шакалы.
Для начала нужно пробраться к отмели большой лагуны, неподалеку от лежки рыжих волков. Сюда речные волны часто выбрасывают трупы утонувших животных, дохлую рыбу.
Одноглазый трусил, не оборачиваясь. Он слышал дыхание за спиной – молодые полагались на его опыт.
Из-за быстро летящих низких туч выглянула холодная луна и зеленоватым светом на миг осветила пустынный берег лагуны и таинственно шуршащие камыши; черная громада горы, в которой поселились люди, в лунном свете казалась еще больше, еще ближе.
Вокруг стояла тишина, но Одноглазый не верил ей. Обоняние говорило больше, чем слух. Он чуял приятный запах пищи и тревожащий запах рыси, старого недруга и соперника. Но пища где-то близко, а рысь еще далеко.
Неслышным торопливым шагом шакал вышел из камышей и направился прямо к воде. На мелководье он увидел ее, крупную рыбину.
Молодые шакалы с трудом сдерживались, чтобы не броситься на добычу. Одноглазый глухо заворчал на самого нетерпеливого, и все замерли. Старый шакал умел держать в повиновении молодых неугомонных зверей. Иногда для этого приходилось задавать кому-нибудь из них жестокую трепку.
Он еще раз принюхался, огляделся и только тогда сделал шаг к добыче. Это было сигналом. Тогда шакалы схватили и выволокли рыбину на сушу. Они урчали от нетерпения и остервенело рвали зубами грубую рыбью кожу.
Недаром беспокойство не покидало Одноглазого: рысь тоже пробиралась на запах рыбы.
Вот в чаще камышей блеснули тусклые зеленоватые огоньки – это светятся ее глаза. Она видит шакалов и их добычу. Сейчас она захочет отнять ее.
Рысь долго наблюдала за торопливой возней шакалов возле рыбы. Потом издала невнятный шипящий звук и вкрадчивым скользящим шагом вышла из зарослей.
Одноглазый ощетинился и заскулил. Вторя ему, тоскливо заскулили остальные шакалы.
Глаза рыси полыхнули яростным огнем, спина угрожающе сгорбилась, хвост взвился кверху.
Злобно завывая, она боком стала приближаться к шакалам. Первыми оставили добычу самки…
Рысь принялась за еду, а шакалы жалобно тявкали на нее издали. Она была голодна, и надежд на объедки не оставалось. Надо искать другую добычу.
Одноглазый уныло побрел вдоль берега, обнюхивая по пути пустые створки речных улиток. Остальные шакалы остались ждать, когда уйдет рысь, они надеялись на остатки, глупые.
У подножия большой горы, где кончались камыши и начинались заросли боярышника, Одноглазый неожиданно почуял тигра. Зверь был совсем рядом, только ветер относил его запах в сторону, иначе Одноглазый не решился бы подойти так близко к свирепому владыке.
Тигр вышел на промысел.
Шакал последовал за могучим зверем. Издали он видел, как тигр приблизился к глубокой яме, откуда сладко пахло свиньей.
Люди уже успели унести свою добычу.
Хвост тигра сердито хлестнул по полосатой спине: он злобно принюхивался к свежему незнакомому запаху. Глухо и угрожающе рыкнув, зверь направился по следу.
У выхода из зарослей боярышника тигр остановился. При тусклом свете заходящей луны мрачно чернело отверстие пещеры. Ночь безмолвствовала, лишь тихо трубил ветер в горловине норы.
В логове двуногих не слышно ни звука.
И тигр и шакал чуяли манящий запах пищи: люди были там, внутри.
Стремительным шагом зверь приблизился к норе и так зарычал, что у Одноглазого на миг замерло дыхание.
Из пещеры донесся жалкий, испуганный вой.
Тигр скрылся в глубине норы. Сейчас он появится с добычей в пасти…
Но что это?! В громоподобном реве зверя Одноглазому послышались вдруг боль и ужас.
Грозный зверь выскочил из пещеры, как испуганный камышовый кот, с прижатыми ушами и зажмуренными от ужаса глазами.
Отвратительный запах паленого ударил в ноздри шакалу.
Из глубины пещеры появились ярко-оранжевые трепетные языки.
Все тело шакала, от носа до кончика хвоста, содрогнулось от страха и омерзения. Огонь! Ничего не было для него страшнее! Много лет назад во время лесного пожара лишился он глаза и едва не погиб. Теперь он не сразу даже заметил, что языки пламени летят и пляшут над головами людей, а не сами по себе, как это было в тот день в лесу.
Старый шакал знает силу огня. Когда огонь начинает бешеную свою пляску, все звери в ужасе бегут прочь, даже тигры и волки среди всех. Черная пустыня со смрадным запахом остается после буйства огня.
Одноглазый мчался, не разбирая дороги. Ему казалось, языки пламени летят за ним. Остановился лишь у реки, жадно припал к воде…
Отныне двуногие и огненные языки, которые жгут так больно, соединились для него в одну общую грозную опасность.
ПЛЕННИК
Первыми утренними лучами солнце озарило снежную вершину Большой горы, изукрасило ее мягким алым цветом.
Один склон горы круто обрывается в реку. Бурная вода шумит и пенится, ударяясь в его скалистое основание. Другой, более пологий, образует многоступенчатый спуск и переходит наконец в лесистое предгорье.
У подножия горы петляет между скалами шумливый ручей. Его чистая гремячая вода переливается цветными огоньками и звенит то птичьим разноголосьем, то глухо и загадочно, как жреческая колода-бумба.
А там дальше, за ручьем, открывается славный вид: светлой дугой уходит к горизонту широкая могучая река, на ее берегу – заросли густого лиственного леса, в чаще которого устроил свое логово тигр. Между лесом и горами убегает от реки вдаль просторная равнина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39