— Хе-хе! — насмешливо заметил капитан. — Это что за нечестивец?
— Долой мессу и римские комедии! — продолжал граф.
— Долой мессу! — прокричали человек двадцать в толпе и стали пробираться к графу.
— Да здравствует месса! — громовым голосом провозгласил капитан. — Да здравствует король! Долой еретиков!
Его возгласы повторила громадная толпа, занимавшая почти всю площадь Дофина.
Живо завязалась драка, к которой присоединились и буржуа, и полицейские, и tire — laine .
Процессия была остановлена, разбита; конвоировавшие ее солдаты, из которых многих выбили из седла, не зная, кого слушать, разбежались в разные стороны, так же как и участвовавшие в процессии; народ преследовал их криками, свистом, забрасывал комьями грязи.
Католики, затеявшие новую Варфоломеевскую ночь, сами попались; реформаты с насмешливыми криками «Да здравствует месса!» резали, били их и бросали в реку.
Какой-то человек без плаща и шляпы, со шпагой в руке бежал к площадке моста, ожесточенно отбиваясь от преследовавших его, и быстро спустился по ступенькам.
Но преследователи спустились туда по веревкам.
— В воду нечестивца! — вопили они.
— Стойте! — крикнул капитан. — Этот человек принадлежит мне!.. Граф де Сент-Ирем, — прибавил он, обращаясь к беглецу, остановившемуся, опираясь на шпагу, — полчаса тому назад вы хотели повесить меня здесь, но вам это не удалось; а теперь, клянусь, я вас непременно повешу! Не беспокойтесь, сначала я проткну вас рапирой.
— Нетрудно убить человека, когда вас пятьдесят против одного, — презрительно отвечал граф.
— Ошибаетесь, граф, я не убиваю, я дерусь!.. Эй вы, прочь! Если я буду убит, не задерживайте графа.
Тунеядцы недовольно заворчали.
— Я требую этого! — сказал капитан.
— А я все-таки приготовлю веревку, — хмуро заметил Клер-де-Люнь.
— Как знаешь, братец, это тебе не повредит, — усмехнулся капитан.
Они начали драться с ожесточением. Тунеядцы тревожно следили за дуэлью, которая могла кончиться смертью обоих противников.
Вдруг граф де Сент-Ирем, сделав шаг вперед, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил; пуля пролетела мимо капитана и наповал убила стоявшего позади него Тунеядца.
— Ах, мошенник! — воскликнул капитан и, бросившись на графа, проткнул его рапирой и перерезал ему горло ножом. — Повесьте эту собаку! — приказал он.
Приказание было в ту же минуту исполнено.
— Идемте наверх, ребята, — позвал своих товарищей капитан, — посмотрим, что там нужно сделать.
Наверху по-прежнему продолжалась свалка, и трупы градом сыпались в реку.
Клер-де-Люнь и Тунеядцы с радостью примкнули к дравшимся. Капитана сильно утешала мысль, что он убил Жака де Сент-Ирема, ему жаль было только, что он не мог вслед за братом отправить и сестру, но давал себе слово сделать это при первом удобном случае. Читатель знает, что капитан всегда держал свое слово.
ГЛАВА XII. Как своеобразно Клод Обрио просил графа дю Люка взять его к себе пажом
В одно чудесное утро в начале июня, в девятом часу, от Компьена ехали двое хорошо вооруженных мужчин. На берегу реки живописно раскинулся городок Гискар. Путешественники въехали в одни ворота и выехали в другие, не останавливаясь. Едва миновав его последние домики, они увидели шагах в пятистах вправо огромное здание, выходившее фасадом на большую дорогу; у крыльца стояли телеги.
— Вот, кажется, гостиница, которую нам указывали в Компьене, — произнес Оливье (читатель, конечно, узнал в двух путешественниках наших героев).
— Да, это гостиница «Кок-Арди», — подтвердил капитан. — Меня уже, правду сказать, начинает беспокоить, что до сих пор мы не встретили никого из наших.
Они прибавили шагу и вскоре подъехали к крыльцу.
В общей зале пили и ели множество извозчиков, солдат, монахов и буржуа. Немножко поодаль от других аппетитно завтракали двое. Капитан подошел и сел возле одного из них.
— Крестник, ты, может быть, и меня угостишь? — спросил он.
— Ах, крестный! Parbleu! Только вы можете явиться так неожиданно! — вскричал Дубль-Эпе.
Другой путешественник, завтракавший с Дубль-Эпе, был Клер-де-Люнь.
Они объяснили капитану, что все остальные — буржуа, монахи и солдаты, кроме извозчиков, были Тунеядцы, нарочно делавшие вид, что не знают их.
— Теперь нам надо изменить путь, — сказал Клер-де-Люнь, — мы должны дать им пароль и назначить новое место встречи.
— Но я их не знаю, — возразил капитан.
— О, это пустяки! Чего вы не можете сделать, то сделаем мы. Где мы съедемся опять?
— Я думаю, — предложил Оливье, — самое лучшее — деревня Кайлю; там мы будем почти у самого арьергарда нашей армии и пока станем организовываться в окрестных лесах, пошлем гонца сказать герцогу де Рогану о нашем приближении. От Кайлю нам уже надо будет ехать всем вместе, а не врозь.
— Отлично, — согласился капитан, — но отсюда до Кайлю далеко, а твои молодцы, Клер-де-Люнь, если им не дать в руку, пожалуй, так уйдут, что их после и с фонарем не найдешь!
— В этом отношении, капитан, делайте, как знаете.
— Ну хорошо, так я тогда сам все это устрою.
Они кончили завтрак. Капитан шепнул несколько слов Клер-де-Люню, и тот подозвал Макромбиша, одетого толстяком-монахом, и велел ему свести Дубль-Эпе к тому месту, где Тунеядцы стояли лагерем.
— Дубль-Эпе, — прибавил он, — собери десятерых начальников отрядов и вели им как можно скорей явиться сюда; товарищи пусть подождут их возвращения в чаще ивняка.
Дубль-Эпе отправился с «монахом» Макромбишем, набожно раздававшим благословение встречавшимся извозчикам.
Зала гостиницы между тем мало-помалу опустела. Кроме капитана, Оливье и Клер-де-Люня, оставались только еще двое: один, мертвецки пьяный, спал, растянувшись на скамейке, другой — хорошенький, кудрявый, белокурый паж с черными глазами и светлыми ресницами, в потертом костюме пажа и высоких сапогах со шпорами, сидел, облокотившись на стол и опершись подбородком на ладонь, и, казалось, задумался, но на самом деле внимательно слушал разговор путешественников.
— Ну, — произнес капитан, — теперь нам бы надо ехать всем четверым вместе; ведь неизвестно, что может случиться. Как вы думаете, Оливье?
— Мне все равно, я буду делать, что хотите, — отвечал, покачав головой, граф. — У меня какое-то тяжелое предчувствие; точно какая-то опасность ждет меня. Никак не могу отделаться от этого чувства.
— Понимаю, — посочувствовал ему капитан, — и со мной это бывало перед битвой, например, в которой мне приходилось быть раненым. Но ведь, как говорил один мой знакомый турок, «чему быть — тому не миновать».
В эту минуту вошел Дубль-Эпе. Он все устроил, начальники отрядов через пять минут должны были приехать.
— Не пойти ли нам к ним навстречу? — спросил капитан.
— Да ведь они сами сейчас будут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127