Маркиз Гавринкур, французский посол в Стокгольме, в письме своем к маркизу Монталамберу говорит по этому случаю: «Клермон застал в войсках непонятный беспорядок: никаких распоряжений, ни единогласия при распределении войск по квартирам, никаких приготовлений запасов и содержания на будущее время, словом, недостаток во всем». Поэтому новый фельдмаршал сделал своему королю следующий необыкновенный доклад: «Я нашел армию вашего величества разделенной на три совершенно различные части. Первая из них находится на земле и состоит из грабителей и мародеров, вторая – в земле, а третья – в госпиталях». Поэтому он ждал инструкций для возвращения назад с первой частью этой армии, пока ее не постигла участь последних двух.
Но герцог Фердинанд не дал ему времени оправиться. Он открыл кампанию уже в феврале, овладев Везером, и направился к Ганноверу. Где только показывались его авангарды, враг бежал так поспешно, что оставлял даже всех больных и большое количество орудий и багажа. Даже столь важный во многих отношениях Бремен, где теперь командовал Сен-Жермен, был вновь оставлен французами, так же как Липштадт, Гамм, Мюнстер и другие значительные пункты. Еще только в Гойя на Везере удерживался некоторое время граф Шабот, пока наследный принц, впоследствии герцог Брауншвейгский, не прогнал его оттуда после энергичного сопротивления, уводя 1500 человек пленными. Это были первые подвиги молодого принца, стяжавшие ему в скором времени почетное место между величайшими полководцами этой эпохи.
Взятие Гойя открыло путь в Целле, Ганновер и Браун швейг. Легкие войска союзников опрокидывали всех неприятелей по пути. Благодаря смятению и беспорядку во время бегства, несколько сот французов сделались жертвой ярости ганноверских крестьян, озлобленных столькими насилиями. Через 8 дней весь Ганновер был очищен от неприятелей, бежавших неудержимо за Рейн и оставивших свои склады. Не успевшие бежать попались в руки врагов. Чтобы несколько обеспечить это беспорядочное отступление, Клермон пожертвовал 4000 человек, которых оставил в Миндене. Пункт этот был форменно осажден. Комендант, маркиз Моранжиз, на пятый день осады потребовал свободного прохода войскам; получив отказ, он грозил сжечь мост через Везер, превратить город в груду пепла и погибнуть в развалинах его вместе с гарнизоном. Но маркиз остался при своих угрозах, которые возбуждали лишь насмешки осаждающих, и на следующий же день пункт этот был взят, причем оставшиеся 3500 человек гарнизона были взяты в плен; кроме того, неприятель овладел большим складом. В Гессене один лишь Марбург находился еще в руках французов. Но наследный принц Браун швейгский прогнал и отсюда французов; таким образом, вся нижняя Саксония и Вестфалия были теперь очищены от врагов. Французы остановились лишь у Везеля, оставив в руках союзников во время этой военной облавы 11 000 человек. В этой прусской крепости французский главнокомандующий учредил свою главную квартиру и большую часть войск отослал за Рейн.
Фердинанд нуждался в коннице. Находящиеся в его армии ганноверские и гессенские кавалерийские полки, вместе с несколькими тысячами прусских гусар, были недостаточны по количеству для большой службы в поле. Поэтому английский парламент ре шил выслать британ скую конницу в Германию и усилить своей пехотой Фердинандову армию. Самым удобным местом для высадки этих войск был Эмден; но этот пункт находился во власти францу зов, которые, ввиду имеющейся там гавани, пред назначили его для главного складочного места оружия и продовольствия. Но и этот их план был разрушен. Два английских корабля блокировали гавань и навели ужас на гарнизон, который опасался одно временной атаки с моря и с суши, отрезывавшей их от всякого сообщения. Оставалось только отступить, что и было сделано, но с большими потерями: вооруженные английские лодки, прусские гусары, ганноверские охотники – все старались превзойти друг друга в деятельности. Многие из отступавших французов были убиты, еще больше было взято в плен; причем все раненые и больные были оставлены на произвол судьбы. Неприятель овладел множеством багажа, снарядов и большими магазинами; взятые французами заложники были освобождены. Из-за поспешного бегства французы забыли отозвать гарнизон соседнего форта Вехты; он был вскоре взят военнопленным, причем неприятель приобрел еще 100 штук орудий.
Все воюющие армии – прусская, австрийская, русская, шведская и имперская – находились еще на зимних квартирах, когда в марте произошла эта большая неожиданная эволюция, и упоенные победами французы должны были, подобно дичи при наступлении зимы в лесах, бежать из всех областей северной Германии. Таким образом, театр военных действий совершенно преобразился. Один лишь Везель оставался еще в руках французов. Фердинанд намеревался овладеть этим пунктом и совершенно прогнать их за Рейн. Но он сперва поселился на зимних квартирах в Вестфалии и ждал английскую конницу.
Французская нация, не забывшая еще Росбахского позора, была сильно угнетена этим новым неожиданным ударом. Сильное французское войско, преследуемое горстью немцев, собранных наскоро, не имеющих даже конницы, да к тому же именно тех немцев, которых они недавно покорили, решив их участь, обращаясь с ними грубо и презрительно, загнали в уголок страны и вынудили к исканию спасения позорной капитуляцией… – это было слишком сильно для галльского высокомерия. Уже воображали, что предприимчивый Фердинанд переправился через Рейн, находится во Франции и вскоре появится под стенами Парижа. Все это казалось таким необыкновенным для врагов Пруссии, что даже венский и петербургский дворы стали предполагать тайное соглашение между Францией и Пруссией, и немало труда приложили французы к тому, чтобы уничтожить это подозрение. Версальский двор вскоре проявил решительную деятельность. Были приняты самые энергичные меры и мобилизованы все войска из внутренних областей Франции, которые должны были тотчас же подкрепить корпуса на Рейне; пограничные крепости были поспешно снабжены всем необходимым для сильной обороны, а чтобы оживить павшее мужество нации, больше желавшей мира, чем войны, был распространен слух, что в скором времени, благодаря посредничеству Испании, мир будет заключен.
Герцог Бель-Иль, бывший тогда полновластным хозяином в Версале, обратил внимание на источник злоупотреблений. Он сделал распоряжения, необходимость которых, особенно в военное время, должна была возбудить изумление всех дисциплинированных армий. Половина офицеров должна была оставаться при своих полках; далее, без отпуска офицеры не имели права удаляться от армии; за нарушение этого они наказываются лишением жалованья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Но герцог Фердинанд не дал ему времени оправиться. Он открыл кампанию уже в феврале, овладев Везером, и направился к Ганноверу. Где только показывались его авангарды, враг бежал так поспешно, что оставлял даже всех больных и большое количество орудий и багажа. Даже столь важный во многих отношениях Бремен, где теперь командовал Сен-Жермен, был вновь оставлен французами, так же как Липштадт, Гамм, Мюнстер и другие значительные пункты. Еще только в Гойя на Везере удерживался некоторое время граф Шабот, пока наследный принц, впоследствии герцог Брауншвейгский, не прогнал его оттуда после энергичного сопротивления, уводя 1500 человек пленными. Это были первые подвиги молодого принца, стяжавшие ему в скором времени почетное место между величайшими полководцами этой эпохи.
Взятие Гойя открыло путь в Целле, Ганновер и Браун швейг. Легкие войска союзников опрокидывали всех неприятелей по пути. Благодаря смятению и беспорядку во время бегства, несколько сот французов сделались жертвой ярости ганноверских крестьян, озлобленных столькими насилиями. Через 8 дней весь Ганновер был очищен от неприятелей, бежавших неудержимо за Рейн и оставивших свои склады. Не успевшие бежать попались в руки врагов. Чтобы несколько обеспечить это беспорядочное отступление, Клермон пожертвовал 4000 человек, которых оставил в Миндене. Пункт этот был форменно осажден. Комендант, маркиз Моранжиз, на пятый день осады потребовал свободного прохода войскам; получив отказ, он грозил сжечь мост через Везер, превратить город в груду пепла и погибнуть в развалинах его вместе с гарнизоном. Но маркиз остался при своих угрозах, которые возбуждали лишь насмешки осаждающих, и на следующий же день пункт этот был взят, причем оставшиеся 3500 человек гарнизона были взяты в плен; кроме того, неприятель овладел большим складом. В Гессене один лишь Марбург находился еще в руках французов. Но наследный принц Браун швейгский прогнал и отсюда французов; таким образом, вся нижняя Саксония и Вестфалия были теперь очищены от врагов. Французы остановились лишь у Везеля, оставив в руках союзников во время этой военной облавы 11 000 человек. В этой прусской крепости французский главнокомандующий учредил свою главную квартиру и большую часть войск отослал за Рейн.
Фердинанд нуждался в коннице. Находящиеся в его армии ганноверские и гессенские кавалерийские полки, вместе с несколькими тысячами прусских гусар, были недостаточны по количеству для большой службы в поле. Поэтому английский парламент ре шил выслать британ скую конницу в Германию и усилить своей пехотой Фердинандову армию. Самым удобным местом для высадки этих войск был Эмден; но этот пункт находился во власти францу зов, которые, ввиду имеющейся там гавани, пред назначили его для главного складочного места оружия и продовольствия. Но и этот их план был разрушен. Два английских корабля блокировали гавань и навели ужас на гарнизон, который опасался одно временной атаки с моря и с суши, отрезывавшей их от всякого сообщения. Оставалось только отступить, что и было сделано, но с большими потерями: вооруженные английские лодки, прусские гусары, ганноверские охотники – все старались превзойти друг друга в деятельности. Многие из отступавших французов были убиты, еще больше было взято в плен; причем все раненые и больные были оставлены на произвол судьбы. Неприятель овладел множеством багажа, снарядов и большими магазинами; взятые французами заложники были освобождены. Из-за поспешного бегства французы забыли отозвать гарнизон соседнего форта Вехты; он был вскоре взят военнопленным, причем неприятель приобрел еще 100 штук орудий.
Все воюющие армии – прусская, австрийская, русская, шведская и имперская – находились еще на зимних квартирах, когда в марте произошла эта большая неожиданная эволюция, и упоенные победами французы должны были, подобно дичи при наступлении зимы в лесах, бежать из всех областей северной Германии. Таким образом, театр военных действий совершенно преобразился. Один лишь Везель оставался еще в руках французов. Фердинанд намеревался овладеть этим пунктом и совершенно прогнать их за Рейн. Но он сперва поселился на зимних квартирах в Вестфалии и ждал английскую конницу.
Французская нация, не забывшая еще Росбахского позора, была сильно угнетена этим новым неожиданным ударом. Сильное французское войско, преследуемое горстью немцев, собранных наскоро, не имеющих даже конницы, да к тому же именно тех немцев, которых они недавно покорили, решив их участь, обращаясь с ними грубо и презрительно, загнали в уголок страны и вынудили к исканию спасения позорной капитуляцией… – это было слишком сильно для галльского высокомерия. Уже воображали, что предприимчивый Фердинанд переправился через Рейн, находится во Франции и вскоре появится под стенами Парижа. Все это казалось таким необыкновенным для врагов Пруссии, что даже венский и петербургский дворы стали предполагать тайное соглашение между Францией и Пруссией, и немало труда приложили французы к тому, чтобы уничтожить это подозрение. Версальский двор вскоре проявил решительную деятельность. Были приняты самые энергичные меры и мобилизованы все войска из внутренних областей Франции, которые должны были тотчас же подкрепить корпуса на Рейне; пограничные крепости были поспешно снабжены всем необходимым для сильной обороны, а чтобы оживить павшее мужество нации, больше желавшей мира, чем войны, был распространен слух, что в скором времени, благодаря посредничеству Испании, мир будет заключен.
Герцог Бель-Иль, бывший тогда полновластным хозяином в Версале, обратил внимание на источник злоупотреблений. Он сделал распоряжения, необходимость которых, особенно в военное время, должна была возбудить изумление всех дисциплинированных армий. Половина офицеров должна была оставаться при своих полках; далее, без отпуска офицеры не имели права удаляться от армии; за нарушение этого они наказываются лишением жалованья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139