— Доброе утро, ваше величество, — поклонился Бенкендорф.
— Доброе утро, Александр Христофорович. Я очень занят. Уйма дел… Потрудитесь изложить все кратчайшим образом.
— Слушаюсь, ваше величество. Австрийский инженер Герстнер предлагает соединить железными дорогами на паровой силе ряд городов Российской империи…
— Но он же сумасшедший!.. Ну почему ко мне?! Направьте его во врачебную управу!
— Осмелюсь заметить, ваше величество, Герстнер представил вполне убедительные резоны для полезности введения железных дорог на благо процветания России…
— Россия и так процветает! — нетерпеливо перебил царь. В эту секунду из-за двери послышался нежный женский голос:
— Ну где же вы, Николя?..
Оглядываясь на дверь, Николай торопливо проговорил:
— Александр Христофорович, голубчик… Обсудите проекты этого… Ну как его?!
— Герстнера, — подсказал Бенкендорф.
— …проекты этого Герстнера в соответствующих инстанциях, создайте необходимые комиссии, сделайте организационные выводы — и только потом ко мне! И не в такое раннее время, Александр Христофорович!
— Николя!.. — послышалось из-за двери.
Николай ринулся в покои, на ходу расстегивая мундир. Когда он распахнул двери, Бенкендорф увидел кровать под балдахином, в которой томилась обнаженная фрейлина…
***
На Крестовском острове, в тщательно сокрытой от посторонних глаз беседке, собрались акционеры русского извоза.
— Мы для него — инкогнито! Мы оплачиваем его работу, а остальное его не касается. Кто мы, что мы — он никогда не узнает, — жестко проговорил князь Меншиков.
— Неужели нельзя было найти специалиста из своих? — пожал плечами граф Татищев.
Нет! Как выяснилось — нельзя! Потому что у нас все делается тяп-ляп! А он — ювелир!.. Послужной список его интриг превосходит всякое воображение: дворцовый переворот в Абиссинии, беспорядки в Ирландии, расстройство военного союза Люксембурга с Китаем против Англии, загадочная гибель короля Саудовской Аравии…
— Ну хорошо, хорошо… Достаточно. Когда он будет здесь?
— Я здесь уже. — В дверном проеме появился маленький, худенький человечек с ангельским лицом, белокурыми волосиками и широко распахнутыми доверчивыми голубыми глазами. За ним волочилась непомерно длинная шпага.
— Ага..: — несколько растерялся князь Меншиков. — Господа! Позвольте представить вам… э-э-э…
— Иван Иванович, — помог ему вооруженный ангел. — В России я натурализовался как Иван Иванович Иванов.
— Дорогой Иван Иванович, мне не хотелось бы называть имен…
— И не надо, — мило улыбнулся Иван Иванович. — Вы — князь Меншиков, вы — князь Воронцов-Дашков, вы — графы Бутурлин, Татищев и Потоцкий. Ваш негласный доход от извозного промысла — более ста миллионов рублей в год. И железные дороги Герстнера могут лишить вас этих денег. Так?
Ошеломленное молчание было ему ответом.
— А вот вам и последняя информация: ваш государь благосклонно разрешил создание комиссий по обсуждению проекта Герстнера.
— Кошмар!.. — Все схватились за головы.
— Итак — цареубийство? — деловито спросил вооруженный ангел.
— Нет! Нет!.. Только не это!.. — испуганно закричали все.
— Жаль… — сразу погрустнел Иван Иванович. — Время политических свобод… Император гуляет без охраны… Ах, как эффектно можно было бы обставить эту акцию!.. И недорого.
— Ни в коем случае! — категорично прервал его Воронцов-Дашков. — Россия достаточно натерпелась от смены правителей!
— Очень, очень жаль, — мягко и печально повторил ангел со шпагой. — А ведь скоро даже ничтожные государственные деятели, болтая о равенстве и демократии, начнут окружать себя такой толпой телохранителей, что исполнение самого примитивного политического убийства станет буквально непосильной задачей. Естественно, и цена… — Ангел присвистнул и ввинтил палец куда-то вверх.
Вошел здоровенный молодой лакей — принес самовар, чашки, блюдца, сахар. Иван Иванович тут же стал прихорашиваться, не отводя от лакея томного взора. Лакей перехватил его взгляд, смутился…
— Может быть… Герстнера? — осторожно спросил граф Потоцкий.
Иван Иванович обиделся, как виртуоз-скрипач, которому предложили сыграть на балалайке «Светит месяц».
— Ну пожалуйста… Хотя это не та фигура, господа, ради которой стоило приглашать меня! Тем более что сегодня в России уже немало сторонников железных дорог…
Ангел со шпагой помолчал и с надеждой спросил:
— А может быть, вообще террор?
— Что-о-о?.. — Все впервые услышали это слово.
— Террор. Новая, очень прогрессивная форма насильственного убеждения, при которой клиент сам отказывается от ранее намеченных планов. Мы, профессионалы, считаем, что за этой формой большое и светлое будущее, — пояснил Иван Иванович.
Князь Меншиков сразу оценил преимущества прогресса:
— Прекрасно! Мы примем самое живое участие в работе всех комиссий по обсуждению проекта Герстнера, а господин Иванов параллельно с нами займется осуществлением своего прогрессивного метода. Пусть расцветают все цветы! Итак — террор!!!
***
Герстнер, Родик, Пиранделло с козой, Зайцев и Маша торопливо сбегали вниз по лестнице отеля «Кулон» к выходу на улицу, где их ожидала карета.
— Скорей, скорей! — торопил всех Герстнер. — Мы уже десять минут назад должны были уехать…
— Антон Францыч! Не волнуйтесь… В России вы никуда не опоздаете, — успокаивает его Родик. — Назначено заседание комиссий в десять, хорошо, если к двенадцати соберутся…
— Я не хочу этого слышать!!! Это разгильдяйство!
Герстнер рывком открыл дверь на улицу, и тут же перед его носом раздался страшный взрыв. Стоявшая у отеля карета взлетела в воздух…
Когда дым рассеялся и обломки кареты вернулись из поднебесья, выяснилось, что от всего экипажа невредимыми остались только кучер на облучке и две запряженные непонятно во что лошади.
— Ну вот, — удовлетворенно сказала Маша. — А если бы мы вышли на десять минут раньше?..
***
По коридорам Сената сновали чиновники с папками. Один из них проскользнул в дверь с табличкой «Специальная междуведомственная комиссия», где с трибуны князь Воронцов-Дашков говорил:
— Устроение железных дорог в России совершенно невозможно, бесполезно и крайне невыгодно. А если кому-то приходит в голову, что две полосы железа смогут оживить наши русские равнины, — тот глубоко и опасно заблуждается!
Все это выглядело как суд над Герстнером. Он сидел в стороне ото всех, и его лицо выражало искреннее недоумение.
Чиновник положил перед князем бумагу, зашептал:
— Записка графа Бобринского и военного инженера по ведомству путей сообщения Мельникова в защиту проекта господина Герстнера.
— Нам-то это зачем?! — возмутился князь. — Отнесите в Комитет по устройству железных дорог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79