— Она знает, что Студи мертв?
— Нет, конечно. От кого бы?
Я попытался сформулировать следующий вопрос потактичнее, как если бы разговаривал с незнакомцем и рассказал ему анекдот про поляка, а затем решил спросить: «Ну а вы-то, случаем, не поляк?» С достаточной долей скромности в голосе я осведомился:
— Ты знаешь, кто убил Паука?
— Ну я, если тебе так интересно.
— Ты?
— Гнусно все это, — сказал Уодли.
— Он что, хотел содрать с тебя денег?
— Да.
— Можно спросить, за что?
— Тим, я полагаю, что недавно у тебя были хлопоты с головами. А вот мне достались тела. Понимаешь, Паук со Студи занимались похоронами.
Я отважился на догадку.
— Они похоронили тела? — спросил я.
— Обеих женщин.
— Где? Я хотел бы знать.
— Как раз там, куда мы направляемся.
— С ума сойти.
Мы помолчали.
— Прямо в Адовом Городке, — сказал я.
Он кивнул.
— Знаешь об Адовом Городке? — спросил я.
— Конечно. Пэтти Ларейн рассказывала. У нее это был пунктик. Плохо, что ее останки теперь в разных местах.
— Для нее — пожалуй.
— Где ее голова? — спросил Уодли.
— На дне моря. Точнее сказать не могу. Меня там не было.
— Впрочем, я не думаю, что стал бы оказывать ей такую большую честь, — произнес он, — как собирать ее куски воедино.
Не придумав толкового ответа, я спросил:
— А где похоронены Студи с Пауком?
— Там же, поблизости. Они у меня все рядышком. Две женщины и два мужика. Они так близко друг к другу, что если их души вылезли наружу, они могут сплясать вместе. — Его сотрясла легкая судорога веселья, но поскольку оно было беззвучным, я не могу сказать, ожидал ли кто-нибудь из нас ответного смеха из моих уст.
Потом он поднял пистолет и выстрелил в воздух. Как я и думал, грохота не было — раздался такой звук, словно хлопнули надутым бумажным пакетом, только и всего.
— Зачем это? — спросил я.
— От восторга, — сказал он.
— А-а.
— Мне хорошо. Я справился с похоронами. Пришлось изрядно повозиться.
— Разве Тесак тебе не помогал?
— Нет, разумеется. Я же сказал тебе, что отправил его с Бет. Такому супермену не стоит задерживаться в одном штате. Я и раньше знал, что он силен, но он убил Студи голыми руками. Задушил, и все.
— Где?
Мне почудилось, что на его лице промелькнула злорадная гримаса. Я говорю «почудилось», так как лунный свет не позволял видеть ясно, однако у меня возникло впечатление, что он решил не реагировать на мой вопрос только ради удовольствия оставить меня без ответа.
— Какая тебе разница? — спросил он наконец.
— Просто любопытно.
— До чего сильна в человеке тяга к знаниям, — сказал он. — Думаешь, если я все-таки убью тебя, а я не говорю, убью или нет, — честно сказать, мне это и самому неизвестно, — ты считаешь, что сойдешь в ту глубокую темень лучше вооруженным, если некоторые твои сомнения развеются?
— Да, у меня и впрямь есть такое чувство.
— Хорошо. У меня тоже. — Он криво ухмыльнулся. — Все это произошло в лесу под Провинстауном. Недалеко от шоссе — там у Студи маленькая хижина. Очень укромное местечко. Мы поссорились.
— И ты оставил их обоих лежать в хижине, а сам повел Тесака в гости к Бет?
— Да.
— И они уехали. Вот так сразу?
— Ну, кое-что у них еще вчера вечером начало ладиться. Видимо, она неплохо повеселилась с ним, когда ты ушел из «Брига». А я только подтолкнул их к тому, чтобы уехать вместе.
— Но почему Тесак убил Студи?
— Потому что я его науськал. — Уодли кивнул. — Сказал ему, что Студи прикончил Пэтти Ларейн и избавился от трупа, скормив его своим собакам.
— Господи Боже.
— Насколько я знаю, — произнес Уодли, — у Студи и одной-то собаки не было. Хотя с виду не скажешь. У таких дворняг, как он, должны быть свои звери.
— Бедняга Студи. Он и вправду убил Пэтти Ларейн?
— Нет.
— Тогда кто же?
— Может, я тебе и скажу… погодя. — Он погрузился в такую задумчивость, что я подумал, не начнет ли дуло его пистолета опускаться, но нет. Оно по-прежнему смотрело на меня. Пожалуй, это было не менее эффективно, чем яркая лампа, бьющая в глаза во время допроса.
— Ну, — наконец промямлил я, — пойдем, что ли.
— Ага, — сказал он и поднялся.
Мы пошли дальше.
— Можно еще вопрос?
— Пожалуйста.
— Как ты умудрился дотащить их обоих до самого Адова Городка?
— Я просто положил их в багажник и отвез в дом, который снимаю. Это в Бич-Пойнте, между прочим. Там сейчас никого нет. Так что не надо было особой ловкости, чтобы переправить тела на мой катер. Тем более в темноте.
— Разве они такие уж легкие?
— Я немного сильнее, чем кажется.
— Раньше ты был не очень сильный.
— Тим, теперь я качаю мышцы в спортзале.
— Мне бы так.
— Может, еще займешься.
— Значит, ты перевез тела по воде в Адов Городок и похоронил там?
— Только мужчин. Вообще-то мне следовало с самого начала взять на себя все похороны. Если бы я не откладывал это маленькое мероприятие, Паук со Студи никогда не получили бы шанса что-нибудь из меня вытрясти.
— Но в любом случае после этих последних похорон ты вернулся на своем катере домой, в Бич-Пойнт?
— Да.
— И нашел меня по маячку?
— Нет, маячок ты выбросил. — На его лице снова появилась кривоватая улыбка. — А на тебя я случайно наткнулся.
— Поразительно.
— Я люблю красивые повороты судьбы, — сказал он. — Может, ради них-то все и затеяно.
— Может, — сказал я.
— Как у тебя дела с deja vu? — спросил он. — У меня эта способность здорово развита. Сомневаюсь, чтобы хоть одну ситуацию мы переживали только раз. Может, на втором круге от нас ждут большего.
— Не знаю, — сказал я.
Мы продолжали идти.
— Надо признаться, что я высматривал твою машину, — сказал он. — Ездил по городу, пока не увидел «порше».
— Не могу понять, рад я этому или нет, — откликнулся я. Возможно, в этом была виновата боль, но я счел своим долгом продемонстрировать жизнерадостное остроумие пациента, которого хирург везет на операцию.
Мы двигались в молчании. Вода под нами заметно фосфоресцировала, и я задумался о генерирующей свет деятельности планктона, но ничего оригинального в моих мыслях не промелькнуло. Мы достигли самой глубокой ямы на своем пути, и поскольку перепрыгнуть ее я не мог, мне пришлось идти по камням, лежащим ниже уровнем и окаймляющим расселину; стена рядом обросла ракушками, и я жестоко ссадил себе руку. Когда я выругался, он посочувствовал мне.
— Прости, что гоню тебя так далеко, — сказал он, — но это важно.
Мы шли дальше. Наконец возник тот ритм, что говорит о движении без начала и цели, и я едва отметил момент, когда мы ступили на другой берег за милю от нашего старта. Волнолом остался позади, и мы побрели по краю залива. Влажный песок леденил ноги, но идти по сухому было гораздо тяжелее. В темноте, поскольку луна спряталась за облаками, приходилось шагать очень осторожно. Там и сям из песка торчали старые бревна от разбитых судов, массивные, как человеческие тела, и серебрящиеся, точно свет самого безумия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76