Однако что бы это значило? Может, они решили устроить еще один перерыв и выпить как следует?
– Правильно! – поддержал их Грифон. – Пришло наше время. Хватит преклоняться перед драконами, единорогами и прочими в том же роде. Пора и нам занять достойное место на гобеленах и вышивках!
Толпа в едином порыве вскочила на ноги, крылья, лапы, плавники – или что там у них было.
– Да, братья и сестры! Мы требуем перераспределения места на вышивках и гобеленах! Красавицу – каждому чудовищу!
Толпа снова принялась скандировать.
– Вы-шив-ка! – орали они. – Вы-шив-ка! Вы-шив-ка!
Так вот в чем, оказывается, дело. Вышивка. Надо же, как просто.
Потом чудища разразились насмешливыми выкриками и бранью. Это Гиппогриф ввел Единорога.
– Перед нами, – провозгласил Грифон, – наш главный соперник.
– Но-но-но-но! Вешалка ходячая! – орали со всех сторон, пока Единорог пробирался сквозь толпу. Однако величественное животное сохраняло спокойствие.
– Посмотрите на него внимательно. Что такое есть у этого животного, чего нет у нас? – продолжал Грифон. – Ну разве что золотой рог. Отличная шкура, благородная осанка. Манера бегать за девственницами, наконец. Но это не причина, чтобы заполонить все вышивки и гобелены одними единорогами, говорю я вам. Почему драконы держат монополию на рынке краса-виц-в-беде? Тут поневоле задумаешься! – И тут Грифон сделал величественный жест крылом в мою сторону. – Вот почему мы и пригласили сюда волшебника. Он, конечно, еще не совсем волшебник, но времени подобрать другого у нас не было. В общем, мы собрались здесь сегодня, чтобы продемонстрировать этому волшебнику правильность избранного нами пути и заставить его распространить известие о принятом нами решении по всему миру в возможно более короткие сроки, пользуясь магическими технологиями.
Из толпы донесся голос:
– А можно его потом съесть?
– Только если он не справится с заданием! – Грифон издал короткий сухой звук, отдаленно напоминающий лай, – вероятно, он так смеялся. – Шутки в сторону, братья и сестры мои! Отныне девственницы и красавицы перестанут быть безраздельной собственностью единорогов и драконов! Когда мы доведем начатое сегодня до конца, портрет каждого сатира, тролля и лешего будет запечатлен на дюжине гобеленов, а от красавиц вы просто отбою знать не будете!
– Вы-шив-ка! Вы-шив-ка! – снова завопила толпа.
Трагический голос простонал из самой гущи выкриков:
– А как же мы, кикиморы болотные?
– И кикиморы тоже! Когда мы добьемся своего, каждая кикимора будет облеплена красавицами, как пиявками!
Столько красавиц? Подумать страшно! Учитывая размеры этого представителя болотной фауны, на один такой экземпляр целого большого гобелена не хватит.
– А как насчет сатиров? – раздался еще один голос. – У них-то красавицы уже есть!
Один из козлоногих бородачей выскочил вперед:
– Это не красавицы, это нимфы! Что совсем не одно и то же! За ними же все время по лесу гоняться надо. – Бородатый негодующе потряс кулаком. – А вы поговорить с нимфой когда-нибудь пробовали? Их ведь ничего не интересует, кроме погоды и цветочного дизайна!
– Конечно, конечно! – поспешил согласиться с ним Грифон. – Каждому по красавице! – И повернулся ко мне. – Ты готов?
Я откашлялся и с трудом выдавил:
– Готов? К чему?
– К решающему моменту, разумеется. О! Мы же тебе не объяснили: спешка все время, столько надо успеть. Ты ведь не сердишься, что я до сих пор тебе не объяснил, правда? Вот умница человечек.
– Минуточку, минуточку! – завопил я. – Прислали за мной какую-то птицу, которая тащила нас с учителем как дрова. Потом засунули в сарай, где из каждой щели дует и льется, затем выволокли сюда, не дав даже позавтракать, а теперь ждете, что я вас тут развлекать буду? Нет уж, дудки!
Они таки своего добились. Я разозлился.
– Г-м-м-м… – протянул задумчиво Грифон. – Возможно, этот парень все-таки волшебник. – Тут он повернулся к Гиппогрифу. – Сынок, поищи чего-нибудь – ну, что там люди обычно едят!
– Сейчас, па! – С этими словами Гиппогриф соскочил со сцены и галопом унесся прочь.
Грифон снова повернулся ко мне:
– Теперь, когда мы приняли меры для удовлетворения твоих потребностей, пришла пора приниматься за дело. Мифические животные, братья и сестры! Наш гость, волшебник, попросил несколько минут для подготовки заклинания, которое позволит ему передать известие о нас всем волшебникам мира одновременно. Думаю, что это разумная просьба, тем более что за эти несколько минут он сможет еще ближе познакомиться с нами и больше узнать о целях и задачах нашей организации.
Из толпы понеслись вопли: «Ур-ра-а! Да здравствует волшебник!» и «Давайте съедим Единорога!»
– Тем временем, – продолжал Грифон, – я вкратце расскажу о важнейших из тех семидесяти двух требований, которые мы хотим представить обоим мирам, Верхнему и Нижнему.
Нижнему миру? Неужели эта тварь говорит о Голоадии? Неожиданно я вспомнил слова Эбенезума о том, что мифические животные частично принадлежат этому миру, а частично – Голоадии. Стало быть, у них могут найтись родственники, которые в курсе самых тайных и далеко идущих голоадских планов!
– Ты говоришь о Голоадии! – перебил я его громким голосом.
Грифон прервал свою речь:
– Да, а что?
– Но ведь демоны состряпали план захвата всего мира, надземного в том числе!
– Ну да, конечно, – отозвался Грифон, – мы знаем.
– Вы знаете, что затевается в Голоадии? – воскликнул я. – Тогда расскажите об этом мне!
– Извини, – Грифон отрицательно покачал головой, – у нас с Голоадией соглашение. Они ведь тоже фантастические существа. К тому же это нанесет ущерб нашим торговым интересам.
Только я начал возражать, как на сцену взлетел Гиппогриф и бросил к моим ногам какой-то узелок.
– Извини, приятель, – сказал он. – Ничего приличнее за такое короткое время достать не смог.
В узелке кто-то возился и мяукал.
– Не было времени сварить. – Гиппогриф пожал крыльями.
Я решил не заглядывать внутрь.
– Вот как, – сказал я вслух. – Что ж, поем попозже.
– Друзья! – вернулся к своей демагогии Грифон.
Я понял, что упустил свой шанс. Голова моя продолжала лихорадочно работать. Что могут эти странные создания знать о злодейских планах Голоадии? И как мне заставить их говорить?
– Настало время, – продолжал Грифон, – предстать перед глазами непросвещенной публики. Горькая правда заключается в том, что в повседневных разговорах люди редко упоминают сфинксов и гиппогрифов, а троллей и кикимор итого реже. Но мы позаботимся, чтобы все стало наоборот! – Из толпы донеслось несколько одобрительных выкриков. – Задача первостепенной важности на сегодня – сочинить фразы, по которым непросвещенные могли бы нас узнавать. К примеру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Правильно! – поддержал их Грифон. – Пришло наше время. Хватит преклоняться перед драконами, единорогами и прочими в том же роде. Пора и нам занять достойное место на гобеленах и вышивках!
Толпа в едином порыве вскочила на ноги, крылья, лапы, плавники – или что там у них было.
– Да, братья и сестры! Мы требуем перераспределения места на вышивках и гобеленах! Красавицу – каждому чудовищу!
Толпа снова принялась скандировать.
– Вы-шив-ка! – орали они. – Вы-шив-ка! Вы-шив-ка!
Так вот в чем, оказывается, дело. Вышивка. Надо же, как просто.
Потом чудища разразились насмешливыми выкриками и бранью. Это Гиппогриф ввел Единорога.
– Перед нами, – провозгласил Грифон, – наш главный соперник.
– Но-но-но-но! Вешалка ходячая! – орали со всех сторон, пока Единорог пробирался сквозь толпу. Однако величественное животное сохраняло спокойствие.
– Посмотрите на него внимательно. Что такое есть у этого животного, чего нет у нас? – продолжал Грифон. – Ну разве что золотой рог. Отличная шкура, благородная осанка. Манера бегать за девственницами, наконец. Но это не причина, чтобы заполонить все вышивки и гобелены одними единорогами, говорю я вам. Почему драконы держат монополию на рынке краса-виц-в-беде? Тут поневоле задумаешься! – И тут Грифон сделал величественный жест крылом в мою сторону. – Вот почему мы и пригласили сюда волшебника. Он, конечно, еще не совсем волшебник, но времени подобрать другого у нас не было. В общем, мы собрались здесь сегодня, чтобы продемонстрировать этому волшебнику правильность избранного нами пути и заставить его распространить известие о принятом нами решении по всему миру в возможно более короткие сроки, пользуясь магическими технологиями.
Из толпы донесся голос:
– А можно его потом съесть?
– Только если он не справится с заданием! – Грифон издал короткий сухой звук, отдаленно напоминающий лай, – вероятно, он так смеялся. – Шутки в сторону, братья и сестры мои! Отныне девственницы и красавицы перестанут быть безраздельной собственностью единорогов и драконов! Когда мы доведем начатое сегодня до конца, портрет каждого сатира, тролля и лешего будет запечатлен на дюжине гобеленов, а от красавиц вы просто отбою знать не будете!
– Вы-шив-ка! Вы-шив-ка! – снова завопила толпа.
Трагический голос простонал из самой гущи выкриков:
– А как же мы, кикиморы болотные?
– И кикиморы тоже! Когда мы добьемся своего, каждая кикимора будет облеплена красавицами, как пиявками!
Столько красавиц? Подумать страшно! Учитывая размеры этого представителя болотной фауны, на один такой экземпляр целого большого гобелена не хватит.
– А как насчет сатиров? – раздался еще один голос. – У них-то красавицы уже есть!
Один из козлоногих бородачей выскочил вперед:
– Это не красавицы, это нимфы! Что совсем не одно и то же! За ними же все время по лесу гоняться надо. – Бородатый негодующе потряс кулаком. – А вы поговорить с нимфой когда-нибудь пробовали? Их ведь ничего не интересует, кроме погоды и цветочного дизайна!
– Конечно, конечно! – поспешил согласиться с ним Грифон. – Каждому по красавице! – И повернулся ко мне. – Ты готов?
Я откашлялся и с трудом выдавил:
– Готов? К чему?
– К решающему моменту, разумеется. О! Мы же тебе не объяснили: спешка все время, столько надо успеть. Ты ведь не сердишься, что я до сих пор тебе не объяснил, правда? Вот умница человечек.
– Минуточку, минуточку! – завопил я. – Прислали за мной какую-то птицу, которая тащила нас с учителем как дрова. Потом засунули в сарай, где из каждой щели дует и льется, затем выволокли сюда, не дав даже позавтракать, а теперь ждете, что я вас тут развлекать буду? Нет уж, дудки!
Они таки своего добились. Я разозлился.
– Г-м-м-м… – протянул задумчиво Грифон. – Возможно, этот парень все-таки волшебник. – Тут он повернулся к Гиппогрифу. – Сынок, поищи чего-нибудь – ну, что там люди обычно едят!
– Сейчас, па! – С этими словами Гиппогриф соскочил со сцены и галопом унесся прочь.
Грифон снова повернулся ко мне:
– Теперь, когда мы приняли меры для удовлетворения твоих потребностей, пришла пора приниматься за дело. Мифические животные, братья и сестры! Наш гость, волшебник, попросил несколько минут для подготовки заклинания, которое позволит ему передать известие о нас всем волшебникам мира одновременно. Думаю, что это разумная просьба, тем более что за эти несколько минут он сможет еще ближе познакомиться с нами и больше узнать о целях и задачах нашей организации.
Из толпы понеслись вопли: «Ур-ра-а! Да здравствует волшебник!» и «Давайте съедим Единорога!»
– Тем временем, – продолжал Грифон, – я вкратце расскажу о важнейших из тех семидесяти двух требований, которые мы хотим представить обоим мирам, Верхнему и Нижнему.
Нижнему миру? Неужели эта тварь говорит о Голоадии? Неожиданно я вспомнил слова Эбенезума о том, что мифические животные частично принадлежат этому миру, а частично – Голоадии. Стало быть, у них могут найтись родственники, которые в курсе самых тайных и далеко идущих голоадских планов!
– Ты говоришь о Голоадии! – перебил я его громким голосом.
Грифон прервал свою речь:
– Да, а что?
– Но ведь демоны состряпали план захвата всего мира, надземного в том числе!
– Ну да, конечно, – отозвался Грифон, – мы знаем.
– Вы знаете, что затевается в Голоадии? – воскликнул я. – Тогда расскажите об этом мне!
– Извини, – Грифон отрицательно покачал головой, – у нас с Голоадией соглашение. Они ведь тоже фантастические существа. К тому же это нанесет ущерб нашим торговым интересам.
Только я начал возражать, как на сцену взлетел Гиппогриф и бросил к моим ногам какой-то узелок.
– Извини, приятель, – сказал он. – Ничего приличнее за такое короткое время достать не смог.
В узелке кто-то возился и мяукал.
– Не было времени сварить. – Гиппогриф пожал крыльями.
Я решил не заглядывать внутрь.
– Вот как, – сказал я вслух. – Что ж, поем попозже.
– Друзья! – вернулся к своей демагогии Грифон.
Я понял, что упустил свой шанс. Голова моя продолжала лихорадочно работать. Что могут эти странные создания знать о злодейских планах Голоадии? И как мне заставить их говорить?
– Настало время, – продолжал Грифон, – предстать перед глазами непросвещенной публики. Горькая правда заключается в том, что в повседневных разговорах люди редко упоминают сфинксов и гиппогрифов, а троллей и кикимор итого реже. Но мы позаботимся, чтобы все стало наоборот! – Из толпы донеслось несколько одобрительных выкриков. – Задача первостепенной важности на сегодня – сочинить фразы, по которым непросвещенные могли бы нас узнавать. К примеру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47