Острое словцо протыкает чванство,
как игла водянку. Но это я сейчас такой умны и.
Это я сейчас такой умный, а тогда перед его отъездом в экспедицию у
меня было одно чувство - раздражение. Он удивительно умел раздражать
людей, этот клоун. Клоун проклятый! Ведь я же ему друг, и он знает это.
Зачем же ему высмеивать меня, дразнить? Ладно, не будем мелочны. Помогать
так помогать. Короче говоря, я устроил его в экспедицию. О многом я
передумал, когда он уехал в экспедицию, в которую я бы поехал и сам, да
уже силы не те. Я послал его туда, откуда началось и мое движение. Хватит
ему заниматься сопоставлениями на бумаге. Пусть начнет с самого начала.
Пусть поедет в Тургай. Он и поехал. А получился из этого один конфуз.
Сначала от экспедиции не было ни слуху, ни духу, а ведь связь в наши
дни не та, что в 1913 году. А потом пришло это нелепое письмо.
Я уж не говорю о том, что все оно было заполнено кучей самых
разнородных идей, не имеющих никакого отношения к его прямому делу, к
археологии, и касающихся самых различных областей - верный признак
дилетантизма. Это меня не удивило - знал, с кем связывался. Нелепым оно
было потому, что в конце его была слезная мольба, похожая на
издевательство. Он просил установить радиоактивным методом возраст того
самого индрикатерия, которого я привез в 1913 году. И прислать ему ответ.
12. - ЧТО-О?.. - СПРОСИЛ Я
Придется пояснить тем, кто не знаком с сущностью этого метода.
Археология имеет теперь надежный способ датировки атомный календарь.
Мы берем какую-нибудь кость из древнего захоронения и сжигаем в
специальной печке. Выделяющийся при этом углекислый газ улавливается в
пробирки, подвергается ряду химических реакций, и затем счетчик Гейгера
определяет возраст кости. Радиоактивная углеродная датировка возможна
потому, что все организмы поглощают углерод-14 - радиоактивный изотоп
обычного углерода. После гибели животного или растения углерод-14 медленно
разлагается. Сравнивая количество радиоактивного углерода, оставшегося в
кости, с количеством обычного углерода в атмосфере, которое почти не
меняется, ученые довольно точно определяют возраст того или иного объекта.
Это все так. Но "атомный" календарь" действует в мертвых организмах до 40
тысяч лет, а индрикатерии вымерли миллионы лет тому назад. Поэтому весь
отдел хохотал над этим письмом.
- Ненавижу, - сказала Валя Медведева.
- Паша, - сказал я Биденко, - он напрашивается на ликбез. Не могли бы
вы проучить его и на этот раз?
- Запросто, - сказал Паша. - Если вы мне достанете кусочек кости от
вашего индрикатерия.
- Ладно, - сказал я. - Пошлем ему официальный ответ. На бланке
института. С печатью.
Дело было несложное. Я созвонился с музеем и пришел посмотреть на
свое дорогое чудище. Пятиметровый красавец стоял целенький, и внизу на
табличке упоминалась моя фамилия. Я только вздохнул.
Пока я предавался воспоминаниям, сотрудники принесли небольшой
осколок кости. Я забыл сказать, что в свое время я привез один полный
скелет и еще несколько разрозненных костей - все они были перемешаны в
одном оползне и, следовательно, были одного возраста. Я поблагодарил
сотрудников музея и отдал этот осколок Паше Биденко. А сам сел писать
этому клоуну разгромное письмо, где я излил все накопившееся раздражение и
где я объяснял ему, кто он есть, что о нем думаем все мы и как надо
относиться к науке, если уж его прибило к этому берегу. Но потом я увидел
как наяву его длинную ухмыляющуюся физиономию и понял, что большое письмо
- это большие насмешки, а маленькое письмо - это маленькие насмешки, зачем
мне это? Я порвал письмо и написал коротко на бланке института: "В костях
индрикатерия радиоуглерода почему-то не обнаружено". Я подчеркнул слово
"почему-то", поставил печать в канцелярии и подписался: "Доктор
исторических наук В. А. Горбунов".
Потом мне позвонил домой Паша Биденко и сказал, что согласно анализу
возраст кости всего 5 тысяч лет.
- Что-о?.. - спросил я.
13. ВСЕ ОЧЕНЬ ГРУСТНО
Почему так приедается все в жизни? Наверно, потому, что все, с чем
сталкиваешься, только похоже на то, чем оно должно быть, и ты знаешь, что
это еще не первый сорт и где-то есть то же самое, но лучше. Меняются моды.
Вчерашняя одежда кажется некрасивой, вчерашняя красота вызывает скуку,
вчерашняя мысль - ее не замечаешь, вчерашняя радость вызывает ощущение
неловкости (чего радовался, дурак), вчерашняя радость - это вчерашняя
наивность, а сегодня я поумнел и на зубах оскомина. Ищем спасения в
бесконечном поиске, но бесконечный поиск - это бесконечный голод. Конечно,
приятно представить впереди необыкновенное блюдо с постоянной
притягательностью, но не напоминает ли это клок сена, привязанный перед
носом осла? Бесконечная дорога, бесконечный голод и клок сена, который
удаляется с той же скоростью, с которой приближается к нему бедный
бесконечно милый осел. Почему мы должны ожидать от будущего решения
сегодняшних проблем? Ведь у будущего будут свои проблемы, только в нем не
будет нас.
- Но может быть, деятельность, стремления, движение ошибка? Может
быть, надо уставиться в собственный пупок и самодовлеть? А может быть,
давайте бесконечно пожирать друг друга, чтобы чувствовать силу, чтобы
радоваться власти не только над природой, но и над человеком? Но ведь,
сожрав всех (а такие попытки делались), останешься один, завоешь в тоске и
страхе и убежишь в смерть, в ампулу, которая припасена в бомбоубежище.
Давайте вспомним. Пускай наше тело вспомнит. Что никогда не
надоедало, не приедалось от повторения, чего ждешь и на что безошибочно
откликаешься? Переберешь в памяти все и вспомнишь ощущение руки, которая
коснулась чужого тела, - вдруг вспомнишь, поймешь: это оно, это ощущение,
имя ему - нежность. Все оттенки этого ощущения, этого понятия: от свирепой
нежности воина, который, опустив меч, взял на руки ребенка врага, и
девочка прижалась к его закаменевшей щеке, а он смотрит вдаль и говорит:
"Не тронь!" - до тающей гибкой нежности возлюбленной.
Только нежность однозначна, только нежность не терпит иносказаний,
маски, обмана, только нежность - она либо есть, либо нет ее. Мы только
чересчур редко ее ощущаем, и она играет в нашей жизни незаметную роль. Но
может быть, главную. Когда на земле хрипели ящеры, то вряд ли
рептилия-философ придавала значение попадавшейся иногда и ускользавшей в
норы странной мелочи, обладавшей собственной теплотой крови, которая не
зависела от перемены погоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
как игла водянку. Но это я сейчас такой умны и.
Это я сейчас такой умный, а тогда перед его отъездом в экспедицию у
меня было одно чувство - раздражение. Он удивительно умел раздражать
людей, этот клоун. Клоун проклятый! Ведь я же ему друг, и он знает это.
Зачем же ему высмеивать меня, дразнить? Ладно, не будем мелочны. Помогать
так помогать. Короче говоря, я устроил его в экспедицию. О многом я
передумал, когда он уехал в экспедицию, в которую я бы поехал и сам, да
уже силы не те. Я послал его туда, откуда началось и мое движение. Хватит
ему заниматься сопоставлениями на бумаге. Пусть начнет с самого начала.
Пусть поедет в Тургай. Он и поехал. А получился из этого один конфуз.
Сначала от экспедиции не было ни слуху, ни духу, а ведь связь в наши
дни не та, что в 1913 году. А потом пришло это нелепое письмо.
Я уж не говорю о том, что все оно было заполнено кучей самых
разнородных идей, не имеющих никакого отношения к его прямому делу, к
археологии, и касающихся самых различных областей - верный признак
дилетантизма. Это меня не удивило - знал, с кем связывался. Нелепым оно
было потому, что в конце его была слезная мольба, похожая на
издевательство. Он просил установить радиоактивным методом возраст того
самого индрикатерия, которого я привез в 1913 году. И прислать ему ответ.
12. - ЧТО-О?.. - СПРОСИЛ Я
Придется пояснить тем, кто не знаком с сущностью этого метода.
Археология имеет теперь надежный способ датировки атомный календарь.
Мы берем какую-нибудь кость из древнего захоронения и сжигаем в
специальной печке. Выделяющийся при этом углекислый газ улавливается в
пробирки, подвергается ряду химических реакций, и затем счетчик Гейгера
определяет возраст кости. Радиоактивная углеродная датировка возможна
потому, что все организмы поглощают углерод-14 - радиоактивный изотоп
обычного углерода. После гибели животного или растения углерод-14 медленно
разлагается. Сравнивая количество радиоактивного углерода, оставшегося в
кости, с количеством обычного углерода в атмосфере, которое почти не
меняется, ученые довольно точно определяют возраст того или иного объекта.
Это все так. Но "атомный" календарь" действует в мертвых организмах до 40
тысяч лет, а индрикатерии вымерли миллионы лет тому назад. Поэтому весь
отдел хохотал над этим письмом.
- Ненавижу, - сказала Валя Медведева.
- Паша, - сказал я Биденко, - он напрашивается на ликбез. Не могли бы
вы проучить его и на этот раз?
- Запросто, - сказал Паша. - Если вы мне достанете кусочек кости от
вашего индрикатерия.
- Ладно, - сказал я. - Пошлем ему официальный ответ. На бланке
института. С печатью.
Дело было несложное. Я созвонился с музеем и пришел посмотреть на
свое дорогое чудище. Пятиметровый красавец стоял целенький, и внизу на
табличке упоминалась моя фамилия. Я только вздохнул.
Пока я предавался воспоминаниям, сотрудники принесли небольшой
осколок кости. Я забыл сказать, что в свое время я привез один полный
скелет и еще несколько разрозненных костей - все они были перемешаны в
одном оползне и, следовательно, были одного возраста. Я поблагодарил
сотрудников музея и отдал этот осколок Паше Биденко. А сам сел писать
этому клоуну разгромное письмо, где я излил все накопившееся раздражение и
где я объяснял ему, кто он есть, что о нем думаем все мы и как надо
относиться к науке, если уж его прибило к этому берегу. Но потом я увидел
как наяву его длинную ухмыляющуюся физиономию и понял, что большое письмо
- это большие насмешки, а маленькое письмо - это маленькие насмешки, зачем
мне это? Я порвал письмо и написал коротко на бланке института: "В костях
индрикатерия радиоуглерода почему-то не обнаружено". Я подчеркнул слово
"почему-то", поставил печать в канцелярии и подписался: "Доктор
исторических наук В. А. Горбунов".
Потом мне позвонил домой Паша Биденко и сказал, что согласно анализу
возраст кости всего 5 тысяч лет.
- Что-о?.. - спросил я.
13. ВСЕ ОЧЕНЬ ГРУСТНО
Почему так приедается все в жизни? Наверно, потому, что все, с чем
сталкиваешься, только похоже на то, чем оно должно быть, и ты знаешь, что
это еще не первый сорт и где-то есть то же самое, но лучше. Меняются моды.
Вчерашняя одежда кажется некрасивой, вчерашняя красота вызывает скуку,
вчерашняя мысль - ее не замечаешь, вчерашняя радость вызывает ощущение
неловкости (чего радовался, дурак), вчерашняя радость - это вчерашняя
наивность, а сегодня я поумнел и на зубах оскомина. Ищем спасения в
бесконечном поиске, но бесконечный поиск - это бесконечный голод. Конечно,
приятно представить впереди необыкновенное блюдо с постоянной
притягательностью, но не напоминает ли это клок сена, привязанный перед
носом осла? Бесконечная дорога, бесконечный голод и клок сена, который
удаляется с той же скоростью, с которой приближается к нему бедный
бесконечно милый осел. Почему мы должны ожидать от будущего решения
сегодняшних проблем? Ведь у будущего будут свои проблемы, только в нем не
будет нас.
- Но может быть, деятельность, стремления, движение ошибка? Может
быть, надо уставиться в собственный пупок и самодовлеть? А может быть,
давайте бесконечно пожирать друг друга, чтобы чувствовать силу, чтобы
радоваться власти не только над природой, но и над человеком? Но ведь,
сожрав всех (а такие попытки делались), останешься один, завоешь в тоске и
страхе и убежишь в смерть, в ампулу, которая припасена в бомбоубежище.
Давайте вспомним. Пускай наше тело вспомнит. Что никогда не
надоедало, не приедалось от повторения, чего ждешь и на что безошибочно
откликаешься? Переберешь в памяти все и вспомнишь ощущение руки, которая
коснулась чужого тела, - вдруг вспомнишь, поймешь: это оно, это ощущение,
имя ему - нежность. Все оттенки этого ощущения, этого понятия: от свирепой
нежности воина, который, опустив меч, взял на руки ребенка врага, и
девочка прижалась к его закаменевшей щеке, а он смотрит вдаль и говорит:
"Не тронь!" - до тающей гибкой нежности возлюбленной.
Только нежность однозначна, только нежность не терпит иносказаний,
маски, обмана, только нежность - она либо есть, либо нет ее. Мы только
чересчур редко ее ощущаем, и она играет в нашей жизни незаметную роль. Но
может быть, главную. Когда на земле хрипели ящеры, то вряд ли
рептилия-философ придавала значение попадавшейся иногда и ускользавшей в
норы странной мелочи, обладавшей собственной теплотой крови, которая не
зависела от перемены погоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18