Операция была исключительно хорошо продумана и вроде не имела изъяна. В свои планы герр Зибель никого не посвящал. Минирование выглядело рассредоточиванием складов, а вывод жителей на берег — эвакуацией из начинённого взрывчаткой города. О костре же вообще никто не знал. Герр Зибель собирался поджечь его собственной рукой перед тем, как сесть в «опель-адмирал».
К герру Зибелю привели человека в цивильной одежде. Его задержали, когда в пустом городе он гонялся за своей сдуваемой ветром шляпой.
Замечено было, что шляпу его всегда сдувало к домам города, где были сосредоточены рассредоточенные склады.
Когда герр Зибель спросил его, кто он и каким ветром его сюда занесло, тот ответил, что он бог Пан, ищет утерянную им нимфу Сирингу и что занесло его сюда ветром истории и эволюции идеала, приведших его в Россию.
Герр Зибель любил сумасшедших, так как это давало ему чувство превосходства расового, национального, классового, профессионального и личного, но у него было подозрение, что это лазутчик из партизанского леса Поэтому он сказал, что поможет ему найти нимфу Сирингу, если бог Пан расскажет ему о том, что конкретно привело его сюда, в это захолустье.
Бог Пан сказал, что захолустье — вещь самая непостоянная, и часто в трудных условиях захолустья не умирают идеи добровольного объединения, когда единое целое не подавляет частей, его составляющих, и что эти идеи начинают приобретать научное значение.
На это герр Зибель заметил, что пора бы и расстрелять бога Пана за коммунистическую агитацию, но он, Зибель, даст ему шанс выжить, если тот докажет свою лояльность рейху и сообщит дислокацию партизанских отрядов, а также пристрелит самолично партизана, притворившегося полицаем, и тут же велел связать Ваську-полицая, который присутствовал при разговоре и теперь был изрядно напуган.
Герр Зибель так же пообещал Ваське перед разговором, что парабеллум будет не заряжен. Но Васька знал герра Зибеля как самого себя и знал, что всё может случиться. И потому, слушая разговор, дрожал от панического ужаса.
Впрочем, и герр Зибель дрожал неизвестно почему.
Герр Зибель дал неизвестному парабеллум и сказал, что застрелит его, если тот не застрелит Ваську-полицая, и, не вставая с табуретки, направил на неизвестного свой заряженный «вальтер».
Но неизвестный предложил сделать по-другому и показал как. Он выбил табуретку из-под задницы герра Зибеля и отнял у него заряженный «вальтер». После чего велел герру Зибелю отдать ему план минирования города и сказал, что теперь он хочет узнать, что герр Зибель на это ему скажет.
Герр Зибель сказал, что согласен отдать ему план.
Неизвестный забрал план и велел герру Зибелю, мучимому непонятным страхом под бутылочным взглядом неизвестного, вызвать сюда четырёх охранников, что тот и исполнил без суеты.
Неизвестный охранников перестрелял, а герра Зибеля увёл в неизвестном направлении, о чём уже сообщалось в предисловии от автора.
Город взлетел, жители живы. Васька уцелел. Минога тоже. А неизвестный так и остался неизвестным для всех, кроме Васьки-полицая и Миноги, поскольку, как вы сами понимаете, решение поджечь дом принадлежало не только Миноге, но и её давнему знакомому, которому она в давние времена успела причинить лихо. Но это уже их личные дела и к делам города не относятся.
Громобоев дожидался Аичку в директорском кабинете на стройке, а Володин дожидался ответа Громобоева.
Володин, криво усмехаясь, сообщил Громобоеву о слухах, которые ходят насчёт его сходства с известной третьяковской картиной, сообщил сведения из мифологического справочника, присовокупив сюда все неправдоподобные события в их городке за последние два месяца, и спросил Громобоева, что он обо всём этом думает.
Громобоев выслушал его рассеянно, долго молчал, а потом ответил вопросом на вопрос:
— А вы?
— Не знаю.
— И я не знаю.
— Но ведь нужно же как-нибудь объяснить?
— А зачем? — спросил Громобоев.
— Ну всё-таки…
— А вы знаете устройство телефона-автомата? — спросил Громобоев.
— Я лично?
— Вы лично.
— Я лично — нет.
— Но ведь пользуетесь, — сказал Громобоев.
— Это другое дело.
— Процесс понимания такой же бесконечный, как жизнь, — сказал Громобоев. — У вас с Люсей сейчас всё хорошо?
Володин кивнул. Он уже учился подражать Громобоеву.
— Говорят, вы были женихом Копыловой? — спросил Володин.
— Почему был? Я и сейчас жених хоть куда.
Володин поглядел на него и впервые в жизни поверил непонятному.
— Ведь она замуж выходила в 1947 году… Почему не за вас?
— Она тогда боялась непонятного.
— А почему разошлась с мужем?
— Впервые в жизни испугалась понятного, — сказал Громобоев.
Володину почему-то люто захотелось жить.
— Ну что ж, Теодор Николаевич, хочется жить? — спросил Громобоев.
Володин уверенно кивнул.
Тут пришла Аичка в сопровождении директора, Фонина, майора и Сергея Ивановича, которые выразили желание присутствовать, если это возможно.
Майор сказал, что это возможно, и посмотрел на Громобоева. Тот кивнул, как Володин. Потом попросил Аичку ещё раз повторить версию Миноги о том, как погиб Васька-полицай.
Аичка повторила и не сообщила ничего нового.
Громобоев сказал, что, видимо, так всё и было, и спросил, почему не пришла Минога.
Аичка ответила, что её тётя готовится к отъезду с Громобоевым, о чём он и сам прекрасно знает.
И Аичка заплакала.
— Больше вам добавить нечего? — спросил Громобоев.
— Нет.
Громобоев вдруг поднялся и уставился на Аичку бутылочными глазами.
— Это ваше последнее слово? — спросил он.
— Да! — со слезами крикнула Аичка и зарыдала ещё громче.
— Не надо плакать, — сказал Громобоев. — Можете идти.
Аичка выбежала из комнаты.
— Ну что ж, дело закончено? — спросил директор.
— Выходит, так, — сказал майор. — Вина Копыловой не доказана, тело не найдено, преступление не раскрыто… За это нас, конечно, не погладят, но тут есть и пословицы подходящие: на всякого мудреца, и так далее… Если это вас утешит, товарищ Громобоев…
— Утешит, — подтвердил Громобоев.
— Товарищу Громобоеву спасибо за помощь, — сказал Сергей Иванович. — Видимо, он сделал всё, что мог… Конечно, я бы ему сказал… но не стоит…
— Мы ожидали, что в это дело вы вложите побольше сердца, товарищ Громобоев, — сказал майор. Он уже ничего не боялся. — Я лично разочарован крепко…
— Да, да… — рассеянно сказал Громобоев. — Вы совершенно правы.
— Тратиться надо, товарищ Громобоев… В каждом деле надо тратиться. В нашем особенно, — сказал майор, который всё больше ничего не боялся.
— В общем, слухи о вас оказались преувеличены, — сказал директор. — Или мы ошибаемся?
— Нет, всё правильно, — ответил Громобоев. — Простите, Аичка ещё не ушла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21