прямо на него падал необъятный и тяжеленный строительный поддон. Армеец вобрал голову в плечи – поддон рухнул на него, прошел сквозь несчастного и благополучно улегся на землю. Пришелец, ничуть не поврежденный встречей с деревянной смертью, безумным взором поглядел на свои колени в обрамлении бесплотных, горящих холодным пламенем досок и упал замертво.
Алекс перевел взгляд на командора Пирса. Тот зажал в кулаке длинный хищный подбородок и что-то яростно кричал в портативную рацию. Его блеклые глаза неотрывно смотрели поверх построек на огненно-дымную вершину полыхающего небоскреба. Видимо, в ответ на его команды над городом разнесся оглушительный вой – корабль пришельцев оповещал свою команду о чрезвычайной ситуации. Алекс увидел, как во всех концах региона армейцы спешно бросают свои занятия, собираются в шеренги и беглым шагом направляются в сторону префектуры.
Дальше тянуть не имело смысла. Алекс воспроизвел архивный пожар небоскреба, чтобы сосредоточить внимание всей команды пришельцев на одном объекте. Соль замысла заключалась в том, что голограмма пожара содержала еле заметную для глаза периодично мерцающую видеосоставляющую. А воздействие монотонного раздражителя всегда являлось необходимым условием успешного гипнотического сеанса. Ему думалось, что таким образом усилится эффект резонанса, но теперь он стал в этом сильно сомневаться: пожар, похоже, не подготовил пришельцев к внушению, а возбудил их и только повысил сопротивляемость воздействию. И все-таки Алекс особенно не расстраивался. Резонанс, несомненно, захватит всех, в каком бы состоянии они ни находились. А если среди пришельцев есть особенно твердолобые особи, не поддающиеся гипнозу, задумка Алекса могла и сработать, как он рассчитывал.
Алекс сосредоточился и расслабленно обмяк на вентиляционной решетке. "Покой!"
Жестокая реальность поколебалась и стала медленно отступать в небытие. Возбуждение и боль в груди постепенно уходили. Они растворялись, поглощались нейтральным безмолвием, той неведомой тишиной, которая могла растворить и поглотить в себе что угодно. Сердце забилось ровнее. Рой беспокойных мыслей уступил место бесконечной Пустоте. Там, далеко, где-то на самой границе восприятия, зародилась микроскопическая цветная точка. Она росла и заполняла собой все пространство. И превращала его в живую картину, несла состояние, диктовала иную жизнь…
Он шел по пустым задымленным улицам горящего незнакомого города и пытался найти дорогу к звездолету. Ориентиром ему служил огромный факел горящего небоскреба в трех кварталах впереди по ходу движения. Он не представлял, где находится корабль, но ему казалось, что если он доберется до огромного здания, то сразу сумеет определиться. Он упорно продвигался вперед – цель была так близка! – но напрасно. Он никак не мог выйти к этому факелу. Он заблудился уже давно, что-то сделал не так – там, возле проклятого Модификатоpa, – и теперь безнадежно брел по бесконечным бетонным улицам-коридорам.
Стычка с мутантами не входила в его планы никоим образом – он просто не знал о них: Фредди сказал, что город пуст и они возьмут Модификатор безо всяких проблем. Все обернулось ложью чистой воды. Город казался пустым. На самом деле он просто кишел мутантами, они повылезали изо всех щелей тогда, когда Фредди и он поставили Модификатор на погрузчик.
– О-о, черт! – закричал его легкомысленный дружок, обернувшись на свист и шорохи за спиной, и это были его последние слова. Незаметно подкравшаяся тварь просто плюнула в него, просто плюнула и прошила насквозь левую сторону груди, и Фредди упал, чтобы уже никогда не подняться. А он…
Он всегда обладал отменной реакцией. Эту ядовитую гадину он свалил сразу – выстрелом из бластера, а когда осмотрелся, увидел, что окружен. Мутанты лезли из подвалов, из окон домов, из трещин и люков в тротуаре. Передвигались они стремительно, ведь это были уже давным-давно не люди, а что-то среднее между человеком и членистоногим. И эта их быстрота, численность и ядовитость не оставляли ему ни одного шанса остаться в живых. Ни одного – если бы он не стоял рядом с Модификатором. Вот тогда-то он и сделал глупость, хотя, наверно, она спасла ему жизнь. Он рванул на себя рычаг преобразования реальности, рванул не сильно, так, чтобы пространственно-временной поток просто сбил смертельную картину, отбросил его и мутантов недалеко назад во времени или разлучил в пространстве.
Но он не рассчитал. Он в буквальном смысле перегнул палку.
И теперь шел по пустому городу, охваченному пожаром, и никак не мог найти дорогу к кораблю.
Он уже понял, что оказался не там, где рассчитывал оказаться. Горящий город был не тем или не совсем тем городом, в который они с Фредди входили утром. Его окружали вроде бы те же постройки, под ногами лежала та же асфальтовая мостовая, но…
Пространство здесь имело другие характеристики. Он шел от реки, огибающей город, напрямую к небоскребу и никак не мог к нему приблизиться и еще все время оказывался левее цели. Тогда он поворачивал направо, и задымленная улица – всегда новая! – выводила его в другое место, но небоскреб относительно него оказывался в том же положении – впереди и чуточку слева.
И тогда он снова повторял свой маневр. С тем же результатом.
Решительность и надежда постепенно оставляли его. Он всегда был готов сражаться за свою жизнь с кем угодно, в самых жестких и неимоверно трудных условиях. Можно сказать, что он искал этой борьбы, она была его хобби. До сих пор ему везло, и он всегда побеждал. Но сейчас он не видел противника, а условия… Он не знал, как их определить. И еще. Этот город подготовил для него не один сюрприз. Он шел и внимательно прислушивался к себе…
Фредди, мутанты и Модификатор исчезли, как будто их и не было, но он теперь не думал об этом. Его друг погиб, ему не удалось заполучить в руки чудесную машину, он избежал ужасной смерти от рук недочеловеков – все это его не волновало. Он шел уже около трех часов, силы его иссякали – он не обращал на это внимания. Он думал о другом.
Ему почему-то очень хотелось спать. Вот что занимало его больше всего сейчас – он слишком сильно хотел спать. Это было неестественно. С момента утреннего пробуждения прошло всего полдня. Короткая схватка у Модификатора и долгая ходьба по городу не могли утомить его так, чтобы веки превратились в свинцовые пластины и глаза закрывались сами собой, против его воли.
Сонливость навалилась как-то сразу, полчаса назад, когда при очередном повороте направо он оказался на площади возле старинной ратуши. В этом месте – как и полагалось теперь в его положении! – он еще не был. Он тогда остановился, глядя на острый готический шпиль, пронзающий небесную синеву – далекую чистую синеву, которая была так далека от грязного полуразрушенного города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Алекс перевел взгляд на командора Пирса. Тот зажал в кулаке длинный хищный подбородок и что-то яростно кричал в портативную рацию. Его блеклые глаза неотрывно смотрели поверх построек на огненно-дымную вершину полыхающего небоскреба. Видимо, в ответ на его команды над городом разнесся оглушительный вой – корабль пришельцев оповещал свою команду о чрезвычайной ситуации. Алекс увидел, как во всех концах региона армейцы спешно бросают свои занятия, собираются в шеренги и беглым шагом направляются в сторону префектуры.
Дальше тянуть не имело смысла. Алекс воспроизвел архивный пожар небоскреба, чтобы сосредоточить внимание всей команды пришельцев на одном объекте. Соль замысла заключалась в том, что голограмма пожара содержала еле заметную для глаза периодично мерцающую видеосоставляющую. А воздействие монотонного раздражителя всегда являлось необходимым условием успешного гипнотического сеанса. Ему думалось, что таким образом усилится эффект резонанса, но теперь он стал в этом сильно сомневаться: пожар, похоже, не подготовил пришельцев к внушению, а возбудил их и только повысил сопротивляемость воздействию. И все-таки Алекс особенно не расстраивался. Резонанс, несомненно, захватит всех, в каком бы состоянии они ни находились. А если среди пришельцев есть особенно твердолобые особи, не поддающиеся гипнозу, задумка Алекса могла и сработать, как он рассчитывал.
Алекс сосредоточился и расслабленно обмяк на вентиляционной решетке. "Покой!"
Жестокая реальность поколебалась и стала медленно отступать в небытие. Возбуждение и боль в груди постепенно уходили. Они растворялись, поглощались нейтральным безмолвием, той неведомой тишиной, которая могла растворить и поглотить в себе что угодно. Сердце забилось ровнее. Рой беспокойных мыслей уступил место бесконечной Пустоте. Там, далеко, где-то на самой границе восприятия, зародилась микроскопическая цветная точка. Она росла и заполняла собой все пространство. И превращала его в живую картину, несла состояние, диктовала иную жизнь…
Он шел по пустым задымленным улицам горящего незнакомого города и пытался найти дорогу к звездолету. Ориентиром ему служил огромный факел горящего небоскреба в трех кварталах впереди по ходу движения. Он не представлял, где находится корабль, но ему казалось, что если он доберется до огромного здания, то сразу сумеет определиться. Он упорно продвигался вперед – цель была так близка! – но напрасно. Он никак не мог выйти к этому факелу. Он заблудился уже давно, что-то сделал не так – там, возле проклятого Модификатоpa, – и теперь безнадежно брел по бесконечным бетонным улицам-коридорам.
Стычка с мутантами не входила в его планы никоим образом – он просто не знал о них: Фредди сказал, что город пуст и они возьмут Модификатор безо всяких проблем. Все обернулось ложью чистой воды. Город казался пустым. На самом деле он просто кишел мутантами, они повылезали изо всех щелей тогда, когда Фредди и он поставили Модификатор на погрузчик.
– О-о, черт! – закричал его легкомысленный дружок, обернувшись на свист и шорохи за спиной, и это были его последние слова. Незаметно подкравшаяся тварь просто плюнула в него, просто плюнула и прошила насквозь левую сторону груди, и Фредди упал, чтобы уже никогда не подняться. А он…
Он всегда обладал отменной реакцией. Эту ядовитую гадину он свалил сразу – выстрелом из бластера, а когда осмотрелся, увидел, что окружен. Мутанты лезли из подвалов, из окон домов, из трещин и люков в тротуаре. Передвигались они стремительно, ведь это были уже давным-давно не люди, а что-то среднее между человеком и членистоногим. И эта их быстрота, численность и ядовитость не оставляли ему ни одного шанса остаться в живых. Ни одного – если бы он не стоял рядом с Модификатором. Вот тогда-то он и сделал глупость, хотя, наверно, она спасла ему жизнь. Он рванул на себя рычаг преобразования реальности, рванул не сильно, так, чтобы пространственно-временной поток просто сбил смертельную картину, отбросил его и мутантов недалеко назад во времени или разлучил в пространстве.
Но он не рассчитал. Он в буквальном смысле перегнул палку.
И теперь шел по пустому городу, охваченному пожаром, и никак не мог найти дорогу к кораблю.
Он уже понял, что оказался не там, где рассчитывал оказаться. Горящий город был не тем или не совсем тем городом, в который они с Фредди входили утром. Его окружали вроде бы те же постройки, под ногами лежала та же асфальтовая мостовая, но…
Пространство здесь имело другие характеристики. Он шел от реки, огибающей город, напрямую к небоскребу и никак не мог к нему приблизиться и еще все время оказывался левее цели. Тогда он поворачивал направо, и задымленная улица – всегда новая! – выводила его в другое место, но небоскреб относительно него оказывался в том же положении – впереди и чуточку слева.
И тогда он снова повторял свой маневр. С тем же результатом.
Решительность и надежда постепенно оставляли его. Он всегда был готов сражаться за свою жизнь с кем угодно, в самых жестких и неимоверно трудных условиях. Можно сказать, что он искал этой борьбы, она была его хобби. До сих пор ему везло, и он всегда побеждал. Но сейчас он не видел противника, а условия… Он не знал, как их определить. И еще. Этот город подготовил для него не один сюрприз. Он шел и внимательно прислушивался к себе…
Фредди, мутанты и Модификатор исчезли, как будто их и не было, но он теперь не думал об этом. Его друг погиб, ему не удалось заполучить в руки чудесную машину, он избежал ужасной смерти от рук недочеловеков – все это его не волновало. Он шел уже около трех часов, силы его иссякали – он не обращал на это внимания. Он думал о другом.
Ему почему-то очень хотелось спать. Вот что занимало его больше всего сейчас – он слишком сильно хотел спать. Это было неестественно. С момента утреннего пробуждения прошло всего полдня. Короткая схватка у Модификатора и долгая ходьба по городу не могли утомить его так, чтобы веки превратились в свинцовые пластины и глаза закрывались сами собой, против его воли.
Сонливость навалилась как-то сразу, полчаса назад, когда при очередном повороте направо он оказался на площади возле старинной ратуши. В этом месте – как и полагалось теперь в его положении! – он еще не был. Он тогда остановился, глядя на острый готический шпиль, пронзающий небесную синеву – далекую чистую синеву, которая была так далека от грязного полуразрушенного города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56