Он увлекся работой. Запускал пятерню в пыльную рыжую шевелюру и как-то странно двигал нижней челюстью влево-вправо.
– Нашел время возиться с этой ерундой, – зло сказал Игорь.
Челюсть Кирилла пришла в нормальное положение.
– Это не ерунда, – проворчал он. – Совсем не ерунда, братец ты мой… Даже совсем наоборот…
– Но ты собирался вывесить новую записку.
– Правильно. Вот мы к ней и приложим описание цепей. На всякий случай…
Низко над хребтом плыла полная луна. В пещеру сквозь пробитый туннель процеживалась толика лунного света. Трое лежали в спальных мешках. Огонек сигареты Кирилла описывал короткие дуги, то разгорался, то тускнел.
Катя сказала:
– Вы на самом деле думаете, Кирилл, что тут был прикован, ну, если не Прометей, то кто-то другой?
– Кто его знает, – раздался скрипучий голос Кирилла. – Цепи есть цепи. Зря не стали бы их сюда тащить… Ясное дело, приковали какого-то здоровенного дядю.
– Ой, такие ручищи у него были – страшно представить… Кирилл, а может… действительно Прометей? – высокий голос Кати дрогнул и оборвался.
– Ну, это же легенда, Катя, – сказал Игорь. – Легенда, больше ничего.
Катя не ответила. Кирилл с шумом затянулся. В той стороне, где был туннель, в слабом свете заклубился дым от его сигареты.
– Правильно, – проскрипел Кирилл. – Бабушкины сказки. Дедушкины враки. Больше ничего.
– Не надо так, – попросила Катя. И после долгой паузы добавила: – Если я не ошибаюсь, «Прометея приковали как раз здесь, в горах Кавказа.
– Не ошибаетесь, – подтвердил Кирилл. – Этот миф вообще возник не в Греции, а в древней Грузии, лет этак три с половиной тысячи тому назад.
– Расскажите, пожалуйста.
– Ну… разве что для вас… – Голос Кирилла смягчился. – Итак, по древнегрузинскому мифу, был такой герой по имени Амирани, сын солнца. Он освободил людей от злых дэвов, научил их добывать огонь и обрабатывать металл.
– Амирани? – переспросила Катя.
– Да, Амирани. Характер у него, видимо, был неважный, он вступил в борьбу с небожителями, и за это боги приковали его к скале – здесь, на Кавказе. Гораздо позднее, в шестом веке до нашей эры, на Кавказское побережье проникли греки и основали колонии в Колхиде. И вот тогда-то они преобразовали легенду об Амирани в миф о Прометее, непокорном титане.
– Дальше я знаю, – сказала Катя. – Прометей похитил у богов огонь…
– Перед этим. Катя, он устроил богам еще одну пакость. Прометей, как и Амирани, научил людей счету и письму, врачеванию и мореходству и всяким ремеслам. Тут как раз новые боги победили титанов и потребовали у людей жертвы. Боги – они такие, себя не забывают! И вот Прометей, заботясь о людях, которым жилось нелегко, подсунул богам худшие части жертвенного животного – надо полагать, кишки и всякую там требуху. Кстати, греки и в дальнейшем всегда так поступали. Так вот: боги сильно осерчали и отняли у людей огонь. Тогда-то Прометей похитил огонь с Олимпа и отдал людям. За это боги приковали его в горах Кавказа, и орел каждый день рвал ему печень, а ночью печень восстанавливалась, а днем – снова орел… пока Геракл не убил орла и не освободил Прометея… Вы не спите, Катя?
– Нет, – ответила она, но голос у нее был сонный. – Расскажите еще…
– Да уж все, в общем. Любопытно, что грузинская легенда с появлением христианства, примерно в пятом веке нашей эры, опять видоизменилась. Амирани стали выставлять нечестивцем, которого лично Христос посадил на цепь. Оно и понятно: народный герой-богоборец был опасен, к лику святых такого не причислишь. – Кирилл умолк и закурил новую сигарету.
– Одно утешение, – сказал Игорь в Катину сторону, – что мы заперты не где-нибудь в захолустье, а в легендарном месте.
Катя не ответила, она ровно дышала – спала, должно быть.
Некоторое время в пещере было тихо.
– Слушай, Кирилл, – заговорил Игорь, понизив голос до шепота. – Давай все-таки внесем ясность в положение. Продукты на исходе, за водой ходить опасно. Рано или поздно, ты сам говоришь, завал рухнет, мы не можем его предотвратить… Кроме того, если бы у нас не было карты, мы бы не знали о существовании этого поселка, верно ведь? И мы преспокойно взорвали бы завал.
Он умолк, ожидая ответа. Но ответа не последовало.
– Ты слышишь, Кирилл?
– Давай дальше.
– Да чего ж дальше? По-моему, я сказал достаточно ясно.
– Договаривай до конца.
– Ну, изволь. В общем… я за немедленный взрыв.
Опять молчание.
– Я договорил до конца. Почему ты молчишь?
– Договорил, верно… Ну, а если оползень после взрыва накроет поселок?
– Ты уверен в этом?
– Нет, не уверен.
– Видишь, не уверен… Посмотри на вещи трезво, Кирилл. Мы бессильны помочь поселку. Оползень вот-вот рухнет сам…
– Давай-ка спать, – прервал его Кирилл.
– Пойми, речь идет о жизни и смерти… Ты ученый, кандидат наук. Мы с Катей занимаемся координацией научных работ огромной важности…
– Иначе говоря, – резко сказал Кирилл, – сотня горняков, не имеющих высшего образования, их не по моде одетые жены и сопливые ребятишки не стоят наших трех высокоинтеллектуальных жизней, это ты хочешь сказать?
– Ну, не так, конечно. Зачем обострять?.. Просто я хочу напомнить известную истину, что ценность человека определяется его общественной значимостью.
В пещере стало совсем темно: наверное, луна уплыла за хребет. Чиркнула спичка, осветив на миг лицо Кирилла.
– Общественная значимость, говоришь… Слышу, слышу голос Василия Егорыча.
– Причем тут отец? Оставь его в покое.
– Я бы и рад оставить в покое нашего дорогого родителя, да вот – услышал знакомую интонацию.
– Злопамятный ты тип, – раздраженно сказал Игорь. – Никак не можешь простить отцу ту старую историю. А сам? Чем ты лучше отца? Ты ведь тоже с женой разошелся.
– Разошелся.
– Так какого же дьявола…
– Постой, Игорь. Ты прекрасно знаешь, почему я разошелся…
– Еще бы! Вечно шляешься по экспедициям, к тому же твой миленький неуживчивый характер… Да на ее месте любая бы не выдержала.
– Пусть так, – медленно сказал Кирилл и сделал подряд несколько затяжек. – Пусть так, – повторил он. – Не спорю, характер у меня паршивый… Но у Василия-то Егорыча все было по-другому.
– Детали не имеют значения.
– Имеют!
– Чего ты орешь? – зашипел Игорь и повернулся в сторону Кати.
С минуту они прислушивались к ее ровному дыханию.
– Спит, – прошептал Кирилл. – Умаялась… Ладно, Игорь, кончаем разговор – все равно ни к чему он не приведет, разлаемся только.
– Ханжа – вот кто ты, – угрюмо проговорил Игорь. – Сам грешен, а другим ничего не спускаешь.
– Прекрати, Игорь…
– Узколобый ханжа. По-твоему, человек не имеет права уйти от нелюбимой женщины к другой, которую…
– Да не так же было, не так! – Даже по голосу чувствовалось, что Кирилл мучительно морщится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– Нашел время возиться с этой ерундой, – зло сказал Игорь.
Челюсть Кирилла пришла в нормальное положение.
– Это не ерунда, – проворчал он. – Совсем не ерунда, братец ты мой… Даже совсем наоборот…
– Но ты собирался вывесить новую записку.
– Правильно. Вот мы к ней и приложим описание цепей. На всякий случай…
Низко над хребтом плыла полная луна. В пещеру сквозь пробитый туннель процеживалась толика лунного света. Трое лежали в спальных мешках. Огонек сигареты Кирилла описывал короткие дуги, то разгорался, то тускнел.
Катя сказала:
– Вы на самом деле думаете, Кирилл, что тут был прикован, ну, если не Прометей, то кто-то другой?
– Кто его знает, – раздался скрипучий голос Кирилла. – Цепи есть цепи. Зря не стали бы их сюда тащить… Ясное дело, приковали какого-то здоровенного дядю.
– Ой, такие ручищи у него были – страшно представить… Кирилл, а может… действительно Прометей? – высокий голос Кати дрогнул и оборвался.
– Ну, это же легенда, Катя, – сказал Игорь. – Легенда, больше ничего.
Катя не ответила. Кирилл с шумом затянулся. В той стороне, где был туннель, в слабом свете заклубился дым от его сигареты.
– Правильно, – проскрипел Кирилл. – Бабушкины сказки. Дедушкины враки. Больше ничего.
– Не надо так, – попросила Катя. И после долгой паузы добавила: – Если я не ошибаюсь, «Прометея приковали как раз здесь, в горах Кавказа.
– Не ошибаетесь, – подтвердил Кирилл. – Этот миф вообще возник не в Греции, а в древней Грузии, лет этак три с половиной тысячи тому назад.
– Расскажите, пожалуйста.
– Ну… разве что для вас… – Голос Кирилла смягчился. – Итак, по древнегрузинскому мифу, был такой герой по имени Амирани, сын солнца. Он освободил людей от злых дэвов, научил их добывать огонь и обрабатывать металл.
– Амирани? – переспросила Катя.
– Да, Амирани. Характер у него, видимо, был неважный, он вступил в борьбу с небожителями, и за это боги приковали его к скале – здесь, на Кавказе. Гораздо позднее, в шестом веке до нашей эры, на Кавказское побережье проникли греки и основали колонии в Колхиде. И вот тогда-то они преобразовали легенду об Амирани в миф о Прометее, непокорном титане.
– Дальше я знаю, – сказала Катя. – Прометей похитил у богов огонь…
– Перед этим. Катя, он устроил богам еще одну пакость. Прометей, как и Амирани, научил людей счету и письму, врачеванию и мореходству и всяким ремеслам. Тут как раз новые боги победили титанов и потребовали у людей жертвы. Боги – они такие, себя не забывают! И вот Прометей, заботясь о людях, которым жилось нелегко, подсунул богам худшие части жертвенного животного – надо полагать, кишки и всякую там требуху. Кстати, греки и в дальнейшем всегда так поступали. Так вот: боги сильно осерчали и отняли у людей огонь. Тогда-то Прометей похитил огонь с Олимпа и отдал людям. За это боги приковали его в горах Кавказа, и орел каждый день рвал ему печень, а ночью печень восстанавливалась, а днем – снова орел… пока Геракл не убил орла и не освободил Прометея… Вы не спите, Катя?
– Нет, – ответила она, но голос у нее был сонный. – Расскажите еще…
– Да уж все, в общем. Любопытно, что грузинская легенда с появлением христианства, примерно в пятом веке нашей эры, опять видоизменилась. Амирани стали выставлять нечестивцем, которого лично Христос посадил на цепь. Оно и понятно: народный герой-богоборец был опасен, к лику святых такого не причислишь. – Кирилл умолк и закурил новую сигарету.
– Одно утешение, – сказал Игорь в Катину сторону, – что мы заперты не где-нибудь в захолустье, а в легендарном месте.
Катя не ответила, она ровно дышала – спала, должно быть.
Некоторое время в пещере было тихо.
– Слушай, Кирилл, – заговорил Игорь, понизив голос до шепота. – Давай все-таки внесем ясность в положение. Продукты на исходе, за водой ходить опасно. Рано или поздно, ты сам говоришь, завал рухнет, мы не можем его предотвратить… Кроме того, если бы у нас не было карты, мы бы не знали о существовании этого поселка, верно ведь? И мы преспокойно взорвали бы завал.
Он умолк, ожидая ответа. Но ответа не последовало.
– Ты слышишь, Кирилл?
– Давай дальше.
– Да чего ж дальше? По-моему, я сказал достаточно ясно.
– Договаривай до конца.
– Ну, изволь. В общем… я за немедленный взрыв.
Опять молчание.
– Я договорил до конца. Почему ты молчишь?
– Договорил, верно… Ну, а если оползень после взрыва накроет поселок?
– Ты уверен в этом?
– Нет, не уверен.
– Видишь, не уверен… Посмотри на вещи трезво, Кирилл. Мы бессильны помочь поселку. Оползень вот-вот рухнет сам…
– Давай-ка спать, – прервал его Кирилл.
– Пойми, речь идет о жизни и смерти… Ты ученый, кандидат наук. Мы с Катей занимаемся координацией научных работ огромной важности…
– Иначе говоря, – резко сказал Кирилл, – сотня горняков, не имеющих высшего образования, их не по моде одетые жены и сопливые ребятишки не стоят наших трех высокоинтеллектуальных жизней, это ты хочешь сказать?
– Ну, не так, конечно. Зачем обострять?.. Просто я хочу напомнить известную истину, что ценность человека определяется его общественной значимостью.
В пещере стало совсем темно: наверное, луна уплыла за хребет. Чиркнула спичка, осветив на миг лицо Кирилла.
– Общественная значимость, говоришь… Слышу, слышу голос Василия Егорыча.
– Причем тут отец? Оставь его в покое.
– Я бы и рад оставить в покое нашего дорогого родителя, да вот – услышал знакомую интонацию.
– Злопамятный ты тип, – раздраженно сказал Игорь. – Никак не можешь простить отцу ту старую историю. А сам? Чем ты лучше отца? Ты ведь тоже с женой разошелся.
– Разошелся.
– Так какого же дьявола…
– Постой, Игорь. Ты прекрасно знаешь, почему я разошелся…
– Еще бы! Вечно шляешься по экспедициям, к тому же твой миленький неуживчивый характер… Да на ее месте любая бы не выдержала.
– Пусть так, – медленно сказал Кирилл и сделал подряд несколько затяжек. – Пусть так, – повторил он. – Не спорю, характер у меня паршивый… Но у Василия-то Егорыча все было по-другому.
– Детали не имеют значения.
– Имеют!
– Чего ты орешь? – зашипел Игорь и повернулся в сторону Кати.
С минуту они прислушивались к ее ровному дыханию.
– Спит, – прошептал Кирилл. – Умаялась… Ладно, Игорь, кончаем разговор – все равно ни к чему он не приведет, разлаемся только.
– Ханжа – вот кто ты, – угрюмо проговорил Игорь. – Сам грешен, а другим ничего не спускаешь.
– Прекрати, Игорь…
– Узколобый ханжа. По-твоему, человек не имеет права уйти от нелюбимой женщины к другой, которую…
– Да не так же было, не так! – Даже по голосу чувствовалось, что Кирилл мучительно морщится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14